Нина Вадченко - Час абсента
— Кто за вас так старался? Всю работу сделали, только принимай на руки убийцу и сажай.
— Что ни говори, Инночка, к признанию подвели ювелирно. Сама она никогда бы рта не открыла.
— Олег, раз ты такой умный, объясни, зачем меня пугают голубыми конвертами? Я-то тут при чем? Ты же читал послание ко мне? При чем тут «покров гробовой», который опускается, и Червь-победитель? Мне ведь ясно намекнули, что сожрут меня черви и бледнеющие ангелы скажут: «Был человек». Был! Слышишь? Был! Я не хочу, чтобы меня не стало. При чем тут я? Кто втянул меня в эту карусель?
— Инна, ну откуда я знаю? Будем разбираться. — Олег вздохнул.
— А за что Серпантинова живьем похоронили? Он-то уж вообще не влезал ни в какие их внутренние разборки. Он и знать не знал ни о Верунчике, ни об Алексе, ни об их сволочных отношениях.
— Ты уверена? А вдруг подводное течение существует? Ты у него спрашивала?
— Кажется, да.
— С пристрастием спрашивала? — не отставал Олег.
— Кажется, нет.
— Ну вот! Надо спросить. Не верю я в мистические совпадения. Не верю. Рыльце должно быть в пушку. Это сейчас нам кажется все странным и необъяснимым. Непонятно, зачем пришел злой волк и задрал пару овечек, а еще нескольких утащил к себе на ужин? Все понятно. Волк голодный, а овечки вкусные и сытные. Я обещаю, что разберусь в этих загадках природы. Дай время. Нет в этой истории случайных людей, нет.
— Ты зачем пришел, чтобы мне праздник испортить? — разозлилась Инна. Ей не понравилась убежденность Коротича в виновности всех и вся. Признаваться в том, что Коротич прав, не хотелось. Не хотелось сомневаться в Серпантинове, очень не хотелось.
— Инна, не я все придумал. — Коротич замялся. Он и сам понимал, что не к месту его теоретические выкладки, но разговор пошел, и остановиться на полдороге не получилось. — Я не специально.
— Ладно, поговорим завтра. — Инна вымученно улыбнулась. В таком настроении встречать Анастасию Назаровну — портить себе жизнь. Ведь она могла принять кислое выражение Пономаренко на свой счет.
Стол получился на загляденье торжественным и красивым. И Анастасия Назаровна не заставила себя долго ждать.
Прибыла царица, и все засуетились, все пришло в движение. Мужчины выстроились в ряд для торжественного приема, Инне пришлось открывать дверь и принимать на руки сумочку, зонтик и шаль, которые Назаровна величественно сбросила ей, как горничной.
— Прими на хранение, — подкислила она пилюлю. И Пономаренко проглотила барское отношение.
А что ей оставалось делать? Не закатывать же скандал с первых секунд!
Анастасия Назаровна поправила седые волосы перед зеркалом и повернулась к мужчинам. Будто принимая парад, горделиво прошлась и остановилась около Коротича.
— Остальных я знаю, — изрекла она. — А ты кто будешь?
— Олег Викторович Коротич, капитан милиции, — отчеканил тот и, к ужасу Пономаренко, наклонился и приложился к ручке.
Таких манер Инна у Олега отродясь не наблюдала. Ей он руку никогда не целовал.
— Женат? — продолжала допрос Анастасия Назаровна.
«Ей бы в милиции работать!» — подумала Инна.
— Женат, есть дочь, — отрапортовал Олег.
Пономаренко показалось, что он добавил: «Ваше величество».
«Тоже мне подхалим». Мысли у Пономаренко были не радужными.
— Молодец. Пойдем, проведешь меня в дом. Ты понадежнее моего сыночка будешь.
Увидев чистую квартиру, накрытый стол, она улыбнулась. Выбрала самый крепкий стул и села к столу.
— Хорошо тут, — оценила она обстановку.
У Инны отлегло от сердца. Что ни говори, принимать в доме будущую свекровь — дело нервное и хлопотное.
Тут на авансцену вылез Роман и все испортил.
— А где же наши пирожки и чебуреки? — громко обратился он к хозяйке. — И водочка куда исчезла?
А получилось вот что. Как только Роман слегка отвлекся, Серпантинов воспользовался случаем и тихонько пирожки с водкой со стола убрал — подальше на кухню, чтоб не попались на глаза матери.
— Нет, я же помню, что они стояли вот тут, на краю стола, — размахивал руками Роман, — и водочка была…
Серпантинов краснел. Инна давилась от смеха. Мудрая Анастасия Назаровна все поняла.
— Алеша, ты все спрятал? Принеси обратно. Ты думаешь, я с милицией водки не выпью? Выпью и пирожками закушу, и обязательно байки их послушаю. Это ты ведь Алешу спасал? Пирожки с чем?
— С горохом, — гордо ответил Роман, — и с картошкой. И еще чебуреки есть.
— Ну, чебуреки ты сам будешь употреблять, а я пирожками ограничусь.
Дальше началось нечто странное. Анастасия Назаровна абсолютно вписалась в компанию Романа и Коротича. Чего не могло быть по определению. Но Инна видела собственными глазами, как неприступная Серпантинова сидела между двумя ментами, пила с ними водку, закусывала пирожками и с удовольствием хохотала над байками, которыми ее наперебой потчевали то Роман, то Коротич. Эта троица отлично себя чувствовала. Мало того, и Коротич и Роман из кожи вон лезли, чтобы только понравиться Назаровне.
— А был еще такой случай. — Роман быстро вставил слово, потому как Коротич все время его опережал. — Пришла оперативная информация, и группа отправилась на задержание бандитов. Как и полагается, первым пошел героический спецназ. Дверь вышибли мгновенно. В квартире, как и ожидали, бандиты с бритыми затылками. Наши стали укладывать их на пол, тем это не понравилось, и они стали сопротивляться. Началась драка. Пять минут деремся, десять минут, пятнадцать, — что за черт, ни одна из сторон верх взять не может. Наконец это нам надоело, и кто-то крикнул: «Стоять! Милиция!» И что бы вы думали, уважаемая Анастасия Назаровна? — Роман светился от счастья, что он оказался в центре внимания. — Нам в ответ тоже гаркнули: «Это мы милиция! Стоять!» Оказывается, районные менты тоже получили наводку на эту квартиру и приехали раньше нас. Ну, вот мы и волтузили друг друга за милую душу. Кто-то в окно вылетел не по своей воле, у кого-то морда в крови… А бандиты успели смыться. И такое бывает в нашей нелегкой жизни.
Назаровна смеялась от души.
— Ну, повеселили, мальчики, повеселили, — приговаривала она сквозь смех.
— Инна, а ты чего молчишь? — Коротич, наконец, вспомнил, кто тут виновник торжества, и дипломатично предоставил слово даме. — Тебе тоже есть что рассказать.
Инна с Алексеем сидели рядом, плечом к плечу и сосредоточенно жевали салат с курицей.
Мысли у Пономаренко были отнюдь не радостные. «Понаехали тут со своими пирожками, — про себя ворчала она, — людям поговорить не дают. Травят байки идиотские, время занимают…»
— Инна Владимировна, точно, расскажите и вы что-нибудь. — Роман почуял настроение хозяйки.
И слепой увидел бы, что Пономаренко вот-вот разозлится окончательно, еще выгонит их взашей. А не хочется. Пирожки не все съели, курица еще осталась, да и водочка не оприходована.
— Ничего веселого вспомнить не могу, — мрачно ответила Инна, демонстрируя, что они с Алексеем им не товарищи: у вас своя свадьба, а у нас — своя.
«До чего Пономаренко вредная, — завертелось в голове у Коротича. — Нет чтобы спасибо сказать: стараемся как можем, обстановку разряжаем. Если бы мою тещу так развлекали, я и спасибо бы сказал, и поклон до земли отвесил. Это ж какая непосильная задача на наших плечах лежит — и ничего, мы с Романчиком справляемся. И где благодарность?»
— Не отмалчивайтесь, Инна Владимировна, — приставал Роман. — Еще когда я в милиции служил, у нас легенды ходили о вашей коллекции протокольных приколов.
Инна промокнула рот салфеткой и сделала глоток вина. Они с Алексеем демонстративно не опускались до простецкой водки и пили благородное белое вино. Именно его полагалось в приличном обществе подавать к птице.
— От ваших протоколов плакать хочется, а не смеяться, — съязвила она. — Например, в одном я прочитала: «Одна нога трупа была подвернута, другая откинута в сторону, а левая — вытянута вдоль тела». Комментарии излишни, не правда ли?
Наступила тишина.
— Очень смешно, — отчеканила Анастасия Назаровна.
— В протоколах еще не то можно прочесть, — взялся исправлять ситуацию Коротич. — Помнишь, Роман, кто-то принес: «Гражданка Кузнецова вела себя буйно, шумела, кричала, мешала гражданам спокойно отдыхать в вытрезвителе».
— Или приметы описываются: «Глаза большие, голубые, сросшиеся на переносице». — Роман заразительно засмеялся. Где только силы брал и энергию?
Назаровна не удержалась и заухала как сова. Это она так хохотала.
— А помнишь, кто-то из экспертов написал: «Представленная на исследование бутылка изготовлена из стекла зеленого цвета, имеет этикетку «Кагор Кавказ» и три граненых стакана».
Анастасия Назаровна отсмеялась, хлопнула в ладоши, призывая к вниманию, и произнесла краткую тронную речь:
