Михаил Ежов - Башня из красной глины
Жеребин удовлетворенно кивнул.
— На вашем месте я бы обсудил со своими людьми, что написать в отчетах, — посоветовал он. — Дети могут болтать все что угодно, но им все равно никто не поверит. А свидетелей у вас будет совсем немного. — Он проводил холодным взглядом удалявшихся в сопровождении полицейского Самсоновых.
— Мы успеем их допросить, — пообещал Смирнов. — Они расколются.
— А что вам даст эта бумажка? — пожал плечами Жеребин. — А это все, что у вас останется от этих предателей. Нет, старший лейтенант, вы вычислили убийц, арестовали их, спасли две жизни, пусть и ненадолго, а главное — предотвратили взрыв теплохода. Так что осталось только придумать объяснение, как вам это удалось. — Он слегка улыбнулся. — Но я уверен, что вы с этим справитесь, тем более что ничего другого вам и не остается. Кстати, я думаю, у вас есть кое-что, принадлежащее мне. Вернее, государству.
— Возможно.
— Будет лучше всего, если вы отдадите это мне, а сами обо всем забудете. — Жеребин взглянул на Дымина. — И вы тоже, разумеется.
— Не вопрос, — отозвался опер. — Только я ничего не знаю.
— Это правда, — признал Смирнов. — Флешка у меня в каюте.
Ему не хотелось отдавать такую улику, но он понимал, что обнародовать ее возможности у него все равно не будет. Кроме того, это все-таки было государственной тайной.
— Идемте, — кивнул Жеребин. — Это Бирюков дал вам информацию? Скользкий тип.
Смирнов промолчал.
— Надеюсь, вы ее не скопировали, чтобы припрятать? — спросил Жеребин.
— Нет, — ответил следователь.
— Мудро. Знаете, действительно умные люди — большая редкость. — Жеребин внимательно посмотрел на Смирнова. — Да еще и без семьи. Такие государству очень нужны. Не хотите сменить род деятельности?
— Предлагаете мне работу? — Полицейский невольно скривился, тщетно попытавшись изобразить ироническую улыбку.
— Почему бы и нет? — спокойно отозвался Жеребин. — Послужите родине.
— Я уже, — глухо произнес Смирнов. — На своем месте.
— Тоже верно, — легко согласился Жеребин.
Когда они дошли до каюты, Бирюкова там не было — очевидно, он успел эвакуироваться. А флешка была: Смирнов надежно ее спрятал, так что химик не мог ее найти.
— Держите, — проговорил следователь, отдавая носитель Жеребину.
Тот зажал флешку в кулаке, помедлил пару секунд, затем убрал ее в карман.
— Наверняка у Бирюкова есть копии, — сказал он. — Но им мы займемся сами. Попозже.
— Удачи, — равнодушно пожелал Смирнов.
Жеребин вдруг достал из заднего кармана джинсов визитку и протянул Смирнову.
— А насчет моего предложения все-таки поразмыслите, — напомнил он. — Да берите, вас же это ни к чему не обязывает. Если передумаете, позвоните по нижнему номеру и представьтесь Филиппом Балагуром.
Смирнов смотрел на белый прямоугольник и не двигался. Потом резким движением выхватил его из руки Жеребина и зажал в кулаке — так же, как тот минуту назад зажал флешку. Жеребин одобрительно улыбнулся.
— Знаете, почему я вам не позвоню? — спросил Смирнов очень тихо.
— Ну, почему? — Жеребин сразу стал серьезным.
— Потому что не хочу стать «пустышкой».
В дверях появился запыхавшийся Дымин.
— Валер, там прибыл специалист по делам несовершеннолетних.
— Прощайте, — сказал, выходя, Жеребин. — Вам есть что обсудить.
— Отдал? — поинтересовался опер, когда тот ушел достаточно далеко.
— Отдал.
— Слушай, я понятия не имею, что там было на этой флешке, так что давай излагай свою версию. Какого черта близнецы устроили эту резню? Не говоря уже о бомбах! Честно говоря, я до сих пор в шоке!
— Я тоже.
— Так что мы напишем Петровичу?
— Ты хочешь знать правду? — поинтересовался Смирнов. — Или сразу приступим к официальной версии?
— Думаю, второе. Я ведь помолвлен, — виновато добавил Дымин.
Смирнов понимающе кивнул. Он действительно все понимал. Жеребин сказал правду: у них есть убийцы, что еще нужно? Кто поверит в лабораторию, которая должна была вырастить совершенного убийцу? Нет, ничего этого не было — интересы родины превыше всего. На самом деле Самсоновы просто украли чужих детей, потому что у них не было своих. Это привычней, такое уже случалось. Правда, раньше дети не мстили так жестоко и методично, но все ведь случается впервые.
Смирнов вздохнул и сел за стол.
— Значит, так, — произнес он, глядя на Дымина, — прежде чем мы встретимся с этим спецом по делам несовершеннолетних, заруби себе на носу…
Эпилог
«Фаэтон» причалил в Сургутском порту три часа назад, но только теперь у полицейских выдалась свободная минутка, и они вышли на террасу местного РУВД, чтобы перевести дух.
Смирнов оперся локтями о перила, а Дымин достал сигарету и закурил.
— Слушай, Валер, я все гадаю: как ты додумался? — Опер удивленно покачал головой. — Мне кажется, даже если бы меня носом ткнули в улики, я бы все равно не подумал на детей. Это же… бред!
— Да, так это и выглядит, — согласился Смирнов. — Даже сейчас.
Он смотрел на воду, темнеющую по обе стороны от солнечной дорожки. Бездна, холодная и тяжелая, как сознание того, что в мире есть место безумию и жестокости — взрослых, крадущих детей у настоящих родителей и делающих из них чудовищ, и детей, которые, почти не задумываясь, берут в руки оружие и вершат свое собственное правосудие, не рассчитывая на помощь тех, кто должен их оберегать.
У пристани темной громадой стоял «Фаэтон» — целый и невредимый. Сейчас он казался далеким и пустым, но совсем недавно на нем было полно людей, которые могли погибнуть. Их отделяло от смерти миллиметра два — расстояние от пальца Максима до кнопки взрывателя. Жеребин был прав: полицейский спас их.
Смирнов сумел выстроить идеальную версию, смог найти в себе силы хладнокровно проанализировать факты, что и позволило ему вычислить убийц. Но чувствовал ли он удовлетворение, созерцая эту башню из красной глины? Ответ на этот вопрос придет значительно позже — в этом Смирнов не сомневался. Каким он будет, пока неизвестно. Следователь отвернулся и застегнул молнию ветровки — ветер, дувший с реки, становился все холоднее.
