Нора Робертс - Искушение злом
В конце— концов, он не очень-то продвинулся и в деле с убийством Биффа Стоуки, хотя за это его было бы трудно упрекать.
А не безобразием ли было со стороны Джейн Стоуки продавать свою ферму с намерением переехать в Тенниси?
Земля Рафферти. Это было землей Рафферти почти сто лет и всегда будет землей Рафферти в представлении местных жителей, а теперь, наверняка, ее разделят на отдельные участки для строительства. Вот увидите. Боже, вы только посмотрите, сколько стоят эти помидоры. К тому же тепличные. В них никакого вкуса. А что там за история с телятами Мэтта Доппера? Должно быть это дело рук наркоманов из большого города. Тех самых, кто прикончил старину Биффа. Шериф просто обязан во всем этом разобраться.
Обмен новостями продолжался и в магазинах, и по телефону, и на детских площадках в парке, где на ярком майском солнце резвились малыши.
Кэму пришлось отвечать на десяток телефонных звонков, и время от времени он посылал Бада или Мика успокоить встревоженных горожан. Люди были в таком нервном состоянии, что запирали двери на засов и пристально всматривались в темноту за окнами, прежде чем лечь спать. Он уже представлял себе, как у дверей ставят смазанные и заряженные дробовики и охотничьи ружья, и только молился Богу, чтобы ему не пришлось иметь дело со стихийной случайной стрельбой.
И так уже хватало хлопот во время сезона охоты на оленей, когда все эти юристы, дантисты и прочие кабинетные парни из большого города заполняли леса, паля друг в друга чаще, чем в оленя и в основном промахиваясь. Но ведь обитатели-то Эммитсборо в оружии разбирались прекрасно.
Если в городке начнется паника, ему придется просить мэра назначить еще одного помощника шерифа, хотя бы временно, чтобы успокоить паникеров, которым будет мерещиться Чарльз Мэнсон всякий раз, когда ветка дерева стукнет в окно.
Он встал из-за рабочего стола и прошел в крошечную ванную комнату, расположенную за кабинетом. «В ней пахло — нет, воняло, — подумал Кэм — лизолем». Это было дело рук Бада. Такой вот борец с микробами, а не помощник шерифа.
Наклонившись над раковиной, он ополоснул лицо водой, пытаясь освежиться. Он не спал последние тридцать шесть часов, и его мозг был почти таким же вялым, как и тело.
Были времена, когда он вместе с напарником так же долго бодрствовали, сидя в холодном или душном автомобиле, ведя наружное наблюдение. Дремали по очереди, пили растворимый кофе, придумывали глупейшие игры в слова, лишь бы скрасить невыносимую монотонность.
Он поднял голову и взглянул в запачканное зеркало, с лица его капала воды. Он подумал, настанет ли когда-нибудь время, когда он перестанет вспоминать прошлое. Или по крайней мере, когда эти воспоминания потускнеют и ему станет легче их переносить.
Боже милостивый, как ему хотелось выпить. Вместо этого он насухо вытер лицо и вернулся в кабинет, чтобы еще глотнуть кофе. Он как раз обжег язык, когда вошла Клер. Она только кинула взгляд на тени вокруг его глаз и небритые щеки и покачала головой.
— Ты совсем не спал.
Он сделал еще глоток, обжигая и так уже горевший рот. — Что ты здесь делаешь?
— Я отослала Анжи приготовить чай и выскользнула из дома. Из нее и Жан-Поля получились бы отличные надзиратели. Я подумала, что если я просто позвоню тебе, то ты постараешься отделаться от меня. А так будет вернее.
— Она пришла в себя. Она не совсем хорошо помнит, что с ней произошло, но смогла назвать свое имя, возраст и свой адрес.
— Ты сказал, что позвонишь мне.
— Я думал, что ты еще спишь.
— Ну так я не сплю. — Клер прошла к его столу, затем к окну, пытаясь сдержать гнев. Но это ей не удалось. — Черт побери, Кэм, не важно официальное ли это расследование или нет, я имею право знать.
— А я тебе и рассказываю, — сказал он ровным голосом.
— Я иду к ней. — Она повернулась к двери.
— Остановись.
— К черту все это. — Она резко повернулась, готовая драться до конца. — Я не только имею право ее видеть. Я обязана это сделать.
— Ты не несешь ответственности. То, что с ней произошло, произошло в лесу.
— Неважно, была ли она ранена до или после того, как я ее сбила, я оказалась там.
— Ты не сбила ее, — поправил он. — На твоей машине нет таких следов. Возможно она наткнулась на тебя, но не более того.
Она взвилась от негодования, несмотря на возникшее чувство облегчения. — Черт побери, я ведь была там. И давай условимся — продолжала она, не позволив ему вставить слова, — я не нуждаюсь и не хочу, чтобы меня убаюкивали, опекали или оберегали. Если я дала тебе повод так насчет меня думать, то что ж, очень жаль. Но я слишком долго сама распоряжалась своей жизнью, чтобы разрешать тебе указывать, что мне можно, а что нельзя делать.
Кэм остался сидеть, где сидел, считая, что так будет безопаснее для них обоих. — Ты так много успеваешь за короткое время, Худышка. — Он очень осторожно поставил стаканчик с кофе на стол. — Я думал, что тебе будет интересно узнать, что я связался с братом Лайзы. Он уже направляется в больницу, и когда Бад вернется и меня сменит, я тоже поеду туда.
— Прекрасно. — она почувствовала, что вела себя глупо и была виновата, это ее рассердило. Но она все равно не могла сдержаться.
— Увидимся там. — Выходя, она с силой хлопнула дверью. Не пройдя и двух шагов, она столкнулась с Жан-Полем. — О, Боже мой.
— Я думал, может быть, ты здесь.
— Послушай, я ценю твою заботу, но очень спешу. Я отправляюсь в больницу навестить Лайзу Макдональд.
Он слишком хорошо ее знал, чтобы спорить, и лишь взял ее за руку.
— Тогда мы сначала заглянем домой, чтобы успокоить Анжи, которая рвет яа себе свои прекрасные волосы, и я отведу тебя.
Вышагивание по коридору в течение почти целого часа снова подстегнуло в Клер чувство возмущения. В палату к Лайзе Макдональд допускались только близкие родственники и медицинский персонал. Так распорядился шериф. «Хорошо, она подождет, — решила Клер, — Если он рассчитывал, что она будет спокойно отсиживаться дома, то очевидно, не понимал, с кем имеет дело».
Возможно, в этом-то и была проблема. Они ведь действительно не знали друг друга.
— Я принес тебе чай. — Жан-Поль протянул ей пластмассовую чашку. — Успокоить нервы.
— Благодарю, но для этого потребуется больше, чем чашка чая.
— У них там не было водки в автомате. Она выдавила что-то вроде смеха и глотнула чая, чтобы Доставить ему удовольствие. — Почему он не разрешает мне войти и повидаться с ней? Что он такое себе позволяет, Жан-Поль?
— Это его работа, дорогая.
Она с трудом выдохнула. — Сейчас на меня никакая логика не подействует.
Она увидела Кэма, как только тот вышел из лифта. Рядом с ним шла женщина с папкой. Клер ткнула чашку в руку Жан-Поля и шагнула к Кэму.
— Что это, черт побери, за выдумки, Рафферти? Я имею право ее видеть.
Кэм только что двадцать минут ждал, пока лечащий врач разрешит ему расспросить Лайзу.
— У Лайзы Макдональд есть свои права, — бросил он коротко. — Если она захочет увидеться с тобой после того, как я поговорю с ней, то отлично. — Говоря на ходу, он подал знак медсестре, вошел в палату Лайзы и закрыл дверь.
Высокий человек со светлыми волосами, сидевший у постели Лайзы, немедленно поднялся. Рой Макдональд прошептал что-то, наклонившись к сестре, и затем подошел к Кэму. «На вид ему лет двадцать пять, — решил Кэм, — лицо серьезное, с тонкими чертами».
Его глаза и рот выдавали следы напряжения, а рука, протянутая Кэму, была холодной, но твердой.
— Вы шериф Рафферти?
— Да. Я только что говорил с доктором Сью, мистер Макдональд. — Он разрешил мне записать показания вашей сестры. Это миссис Ломаке, стенографистка.
— Я останусь.
— Я думаю, так будет лучше. — Кэм дал знак стенографистке приготовиться. — Наверняка это будет тяжело для нее. И для вас.
— Все что угодно, лишь бы узнать, кто сделал это с ней. — Рой Макдональд сжимал и разжимал кулаки. — Доктор сказал, что изнасилования не было.
— Нет, следов сексуального насилия не было.
— Слава Богу, хоть этого не случилось, — пробормотал Рой. — Ее нога. — Он глотнул от волнения и перешел на шепот. — Повреждена артерия и колено. Она ведь балерина. — В его взгляде на сестру боролись беспомощность и гнев. — Была балериной.
— Я хочу вам сказать, что ее очень быстро доставили в хириругию, а хирурги здесь не хуже, чем в любой другой больнице штата.
— Я полагаюсь на это. — Он на мгновение замолчал, боясь, как стал бояться сразу же после утреннего звонка шерифа, что сорвется и причинит Лайзе больше вреда, чем пользы. — Она еще не знает, что возможно, никогда больше не сможет танцевать. Как только она начнет задумываться…
— Я постараюсь облегчить ей все это.
Рой вернулся к сестре, взял ее за руку. Когда она заговорила, голос звучал хрипло и нетвердо — Это мама и отец?
