Роберт Харрис - Призрак
— Позже он стал профессором в Гарварде. Затем Эммет начал руководить так называемым Аркадианским институтом. Вы слышали о нем?
— Да, слышал… Конечно, слышал! И я всегда старался держаться в стороне от него, так как мне говорили, что деятельность института напрямую связана с ЦРУ.
Райкарт сел. Он выглядел ошеломленным.
— Но разве такое возможно? — спросил я. — Мне не очень понятно, как все это работает. Неужели кто–то может стать сотрудником ЦРУ и затем уехать в другую страну для защиты докторской диссертации?
— На мой взгляд, это в высшей степени возможно. Попробуйте придумать лучшее прикрытие. И где, как не в университете, выявлять самых ярких людей, способных стать будущими лидерами?
Он протянул ко мне руку.
— Покажите мне еще раз фотографию. Кто из них Эммет?
— Все это может оказаться чепухой, — предупредил его я, указывая пальцем на Эммета. — У меня нет доказательств. Я только нашел его фамилию на одной из параноидальных веб–страниц. Там говорится, что он был зачислен в ЦРУ после окончания Йельского университета — то есть за три года до того, как появилась эта фотография.
— Я думаю, что так оно и было, — сказал Райкарт, рассматривая снимок. — Когда вы заговорили об Эммете, я вспомнил, что слышал кое–что. Фактически подобные сплетни часто кулуарно обсуждают на международных конференциях. Я мог бы назвать Аркадианский институт вершиной военно–индустриального академического айсберга.
Он хмыкнул, наслаждаясь своим остроумием, затем нахмурился и снова стал серьезным.
— А ведь его знакомство с Лэнгом действительно выглядит подозрительно.
— Нет, — сказал я, — подозрительным выглядит то, что Макэру нашли мертвым на берегу Мартас–Виньярда через несколько часов после его
встречи с Эмметом на вилле близ Бостона.
* * *Я рассказал Райкарту о других своих находках — в первую очередь, историю о приливах и огнях на берегу бухты Ламберта. Я поведал ему о любопытном ходе полицейского расследования; об откровениях Рут и ссоре между Лэнгом и Макэрой накануне гибели последнего; о нежелании Лэнга обсуждать его кембриджский период жизни и о том, как он пытался скрыть свое вступление в партию сразу после окончания университета. Затем я перешел на рассказ о том, как Макэра, с его доскональностью, разворошил архивы и постепенно опроверг легенду Лэнга о студенческих годах. (Возможно, именно поэтому Майк говорил, что ключ к разгадке находился в самых первых главах мемуаров.) Я рассказал о спутниковой навигационной системе в «Форде» Макэры, о том, как она привела меня к порогу Эммета, и о странном поведении профессора.
И чем больше я говорил, тем сильнее возбуждался Райкарт. Мои слова были для него как праздник. Как Рождество! Он снова зашагал взад и вперед по комнате.
— Предположим, что это Эммет заставил Лэнга подумать о карьере в политике, — сказал он. — Ведь кто–то должен был заронить идею в его маленькой головке. Я вступил в молодежную организацию нашей партии, когда мне исполнилось четырнадцать лет. В каком году присоединился Лэнг?
— В тысяча девятьсот семьдесят пятом.
— Семьдесят пятом? Посмотрите, как все совпадает! Вы помните, что творилось в Британии в семьдесят пятом году? Служба безопасности вышла из–под контроля и шпионила за премьер–министром. Отставные генералы собирали личные армии. Экономика разрушалась. Мы устали от восстаний и ирландских террористов. Неудивительно, что ЦРУ решило рекрутировать талантливую молодежь и помочь ярким личностям сделать карьеру в ключевых областях общественной жизни — в гражданских службах, в средствах массовой информации и, наконец, в политике. Американцы поступают так во всем мире. Их марионетки есть в любой стране.
— Но только не в Британии, — возразил ему я. — Мы их союзники.
Райкарт бросил на меня презрительный взгляд.
— ЦРУ шпионит даже за своими студентами. Неужели вы думаете, что из–за какой–то щепетильности они откажутся следить за нашими? Их активность в Британии всегда была велика. Особенно сейчас. В Лондоне располагается штаб американской военной базы с огромным штатом сотрудников. Я могу назвать вам полдюжины членов парламента, которые имеют регулярные контакты с ЦРУ. Фактически…
Он перестал шагать и щелкнул пальцами.
— Вы натолкнули меня на гениальную мысль!
Он быстро развернулся и посмотрел мне в глаза.
— Вам что–нибудь говорит имя Редж Гиффен?
— Почти ничего.
— Редж Гиффен… Сэр Реджинальд Гиффен, а позже лорд Гиффен — слава богу, ныне покойный — так долго выступал в палате общин в пользу США, что мы прозвали его «представителем от Мичигана». Во время общих выборов в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году он внезапно отказался от членства в парламенте. Его решение удивило всех и каждого, не считая одного фотогеничного и весьма предприимчивого молодого члена партии, который за полгода до этого выдвинул свою кандидатуру на данный пост от какого–то небольшого избирательного округа.
— И который затем получил место Гиффена, став кандидатом от партии, — добавил я. — В свои тридцать лет он занял одно из лучших парламентских кресел.
История была воистину легендарной. Она возвела Адама Лэнга до статуса национального лидера.
— Но неужели вы думаете, что это ЦРУ заставило Гиффена уступить свое место в парламенте? Мне кажется, ваша догадка излишне притянута за уши.
— Ах, перестаньте! — раздраженно сказал Райкарт. — Воспользуйтесь своим воображением! Представьте, что вы профессор Эммет, вернувшийся в Гарвард. Вам приходится писать всякий вздор, непригодный для чтения, — монографии о союзе англоговорящих наций или идиотские статьи о необходимости борьбы с коммунистической угрозой. Вы упустили бы из рук свою птицу счастья? Человека, способного стать самым потрясающим агентом в истории ЦРУ? Молодого парня, о котором уже начали говорить как о будущем партийном лидере? Возможного премьер–министра? Неужели вы не стали бы убеждать свое начальство в перспективности такой разработки? В том, что нужно всеми силами способствовать карьере этого человека? Я работал в парламенте, когда там появился Лэнг. Я видел, как он выскочил из ниоткуда и оставил нас всех позади.
Это воспоминание заставило его нахмуриться.
— Конечно, ему помогали. Он вообще не имел реальной связи с партией. Мы не могли понять, в чем его сила.
— Видимо, в этом и было его преимущество, — догадался я. — Он не имел идеологии.
— Возможно, не имел, — усаживаясь в кресло, согласился Райкарт. — Но у него был конкретный план действий.
Он склонился ко мне:
— Ладно, вот вопрос на засыпку. Назовите хотя бы одно решение премьер–министра Адама Лэнга, которое шло бы вразрез с интересами Соединенных Штатов Америки.
Я промолчал.
— Хорошо, — добавил он. — Это трудный вопрос. Лучше назовите мне такой поступок Лэнга, который не получил бы одобрения Вашингтона. Просто подумайте немного. Вот вам несколько намеков.
Он вытянул ко мне правую руку и поднял вверх большой палец.
— Во–первых: развертывание британского контингента на Ближнем Востоке вопреки рекомендациям всех наших военачальников и послов, знакомых с этим регионом. Во–вторых…
Райкарт поднял указательный палец.
— …полное отсутствие требований любого вида quid pro quo[50] от Белого дома, хотя мы могли настоять на дополнительных контрактах для британских фирм или иных компенсациях. В–третьих: непоколебимая поддержка внешней политики США на Ближнем Востоке, даже когда ее безумство настроило против нас почти весь арабский мир. В–четвертых: строительство на британской территории американской системы противоракетной обороны, которая абсолютно не заботится о нашей безопасности и фактически, наоборот, выставляет нас целью для первых ударов противника — она предназначена лишь для защиты Америки. В–пятых: покупка за пятьдесят миллиардов долларов американской системы запуска ядерных ракет. Мы называем ее «независимой», но она даже не может стрелять без предварительного одобрения США. В контексте обороны мы связали руки своим преемникам на следующие двадцать лет и заставили их раболепствовать перед Вашингтоном. В–шестых: договор, разрешающий США экстрадировать наших граждан для суда в Америке, но не позволяющий нам делать то же самое с гражданами Соединенных Штатов. В–седьмых: тайный сговор о незаконном похищении, пытках, тюремном заключении и даже убийствах британских граждан. В–восьмых: целенаправленное увольнение любых министров — я говорю об этом по личному опыту, — которые не на все сто процентов поддерживали альянс с Соединенными Штатами. В–девятых…
— Достаточно, — всплеснув руками, взмолился я. — Мне понятна ваша мысль.
