Константин Ковальский - Тандем
– Вы хорошо помните эту семью?
– Как не помнить, – добродушно улыбнулся Толик. – Людка меня пару раз так огрела! За дело, правда, я тогда бухал…
Тут он вспомнил, кто у него в гостях, и поспешно добавил:
– Только я давно завязал.
– У милиции к вам претензий нет, – успокоил его старший лейтенант. – Вы можете рассказать о Даниле?
– Да чего рассказывать? – Толик почесал лысеющую макушку. – Пацан как пацан был. Фокусами увлекался. У нас сосед фокусник был – Петро.
– Со шпаной крутился, – вставила хозяйка.
– А кто не крутился? – пожал плечами Анатолий.
– А дядю его помните? Виктор Меджиславский.
– Витьку? Помню. Они с женой тоже в нашей коммуналке жили.
Юлий постарался не выдать своего волнения.
– Я понимаю – маловероятно, но все же… Вы не знаете, где я могу найти Виктора?
Супруги обменялись странными взглядами.
– Знаю, – сказал Толик, глядя в окно. – На кладбище.
– Как… Он умер?
– Умер… Убили его.
– Кто убил? Когда?
– Вы что, не знаете? – удивился хозяин квартиры. – Застрелили его.
– Кто?
Анатолий отвернулся, но тут снова влезла его жена.
– Ваши и застрелили. – Она язвительно улыбнулась. – Милиционеры.
Зацепин не смог сохранить на лице обычную невозмутимость:
– Как это произошло?
– Сопротивление при аресте, – буркнул хозяин. Настроение у него испортилось. – Что вы еще хотели узнать?
Зацепин немного растерялся. Информация была слишком неожиданной.
– А что там случилось, вы не в курсе?
– Жена у него повесилась, – сказала Марина, глядя в глаза Зацепина. – Вы не знали?
– Нет. Почему?
– С ума сошла. Нормальные люди ведь так не поступают, верно?
– А что послужило причиной ее сумасшествия?
– Я что, доктор? – с неприязнью сказал Анатолий.
– Виктор изменял ей, – снова влезла его жена. Видимо, ей доставляло удовольствие рассказывать о людях разные гадости.
– Ну чего ты плетешь? – Теперь неприязнь была направлена на жену. – Витек ее любил, это ворожея ей мозги промыла.
Юлия словно окатили ледяной водой.
– Какая ворожея?
– Да была там какая-то… не знаю, не видел. Но это к ней Витек разбираться поехал после Валиной смерти. Там его и…
Он глубоко вздохнул.
– А как звали ворожею? – с надеждой спросил Зацепин.
– Говорю ж – не знаю. У вас еще что-то?
Юлий встал:
– Да, последний вопрос, и я ухожу. Вы не помните, привозил ли Виктор из Афганистана трофеи?
– Нет, не помню.
Юлий уже был в дверях, когда Анатолий глухо произнес за его спиной:
– Был у него один трофей.
Юлий резко обернулся:
– Какой?
– Нож моджахедский. Здоровый такой кинжал…
* * *Сергей с Богданом выслушали его рассказ, и в кабинете повисло напряженное молчание. Третье убийство не добавило новых улик, сотрудники получили нагоняй от начальства с призывом активизировать розыск убийцы и предоставить в ближайшее время конкретные факты по делу.
– Это Меджиславский, – мрачно сказал Киреев.
– Какой у него мотив? – спросил Юлий, заранее зная ответ напарника.
– Ты что, Юлик? У него дядя погиб из-за гадалки, и жена этого Виктора повесилась.
– Жена сама повесилась, а его дядю застрелили наши коллеги.
– Да, но почему так получилось? – Киреев запальчиво вскочил со стула. – Гадалка виновата! Вот и объяснение, почему он их так ненавидит.
– Так уж и ненавидит, – буркнул Зацепин, понимая правоту доводов Сергея.
– Да ты любого на улице останови и спроси: «Кто главный враг всех гадалок и ясновидящих?» Данила Меджиславский! А нож?
– Ты этот нож видел?
Юлий подошел к окну, и на полу кабинета обозначилась квадратная тень.
– Что ты его защищаешь? Все улики против него!
– Косвенные, Серега, косвенные… Что ты ему предъявишь?
– Надо проверить его алиби и сделать обыск, – продолжал горячиться Киреев.
– Вот и займись его алиби. А насчет обыска… Никто не даст постановления.
– Кинжал наверняка в его квартире!
Зацепин разозлился:
– Кинжал может быть где угодно: в квартире, в театре, на складе. Да в абонентском ящике, наконец!
– Но он есть! И оружие для Данилы много значит – это память о дяде, вот почему он не выкинул его после первого убийства. Он решил закончить то, что не успел Виктор.
Звучало все логично, но догадки к делу не привяжешь. Для официального использования догадки не подходят. Суду нужны свидетели, вещественные доказательства, улики, а не домыслы. Даже если это домыслы опытного оперативника.
По лицу стажера Юлий понял, что тот тоже не до конца верит в виновность иллюзиониста. Впрочем, Богдан никогда не скрывал, что является его поклонником.
– А где эта ворожея? – наконец вмешался в разговор старших товарищей Богдан. – Ну, та, из-за которой все началось.
Зацепин переглянулся с Киреевым.
– А ведь точно.
– Надо найти ее. Молодец, салага!
– Если она еще жива, – язвительно скривился Сергей. – Как ее найти через столько лет?
– Я попробую. – Юлий нахмурился. У него появился план. – Сергей, прощупаешь Меджиславского насчет алиби. Богдан, съездишь в село к теще покойного Виктора, может, она чего знает.
– Хорошо, – буркнул Киреев. – Я выйду в магазин на десять минут.
* * *Богдан тоже вышел, и почти сразу в кабинет заглянуло круглое лицо с аккуратной бородкой.
– Простите, это вы Киреев Сергей Иванович? У меня повестка.
В подтверждение своих слов посетитель продемонстрировал бумагу и зачем-то уточнил:
– Я свидетель. Ростислав Романович Буженко.
– Заходите. – Зацепин кивнул на стул и, снова уткнувшись в бумаги, добавил: – Присаживайтесь, Киреев сейчас подойдет.
Одетый в светло-коричневый костюм свидетель осторожно опустился на краешек отполированного задницами многочисленных посетителей стула.
– Интересная у вас работа, – попытался завязать разговор Ростислав Романович. Юлий поднял голову и угрюмо уставился на свидетеля.
– Извините, если вас отвлекаю. – Толстячок смущенно развел руками.
– Очень интересная, – согласился после некоторого молчания Юлий. – Сегодня произошли два убийства, пять грабежей и одно изнасилование. И это только по официальной сводке.
– Я не это имел в виду.
Юлий немного пробуравил его взглядом:
– Ростислав Романович, а кто вы по профессии?
– Психиатр. Доцент кафедры психиатрии.
– Доктор, значит, – вывел для себя заключение Зацепин и грубо спросил: – Не хотите к нам на работу? У нас как раз место судмедэксперта освободиться должно, работа до сумасшествия интересная.
Доктор почесал бородку и, бросив взгляд на Зацепина, негромко сказал:
– У вас явные признаки переутомления. Отсюда раздражительность и немотивированная агрессия. Последствия иногда бывают очень серьезные.
Юлий глубоко вздохнул и выругал сам себя: «Нервный стал, на людей кидаюсь».
– Извините.
Ободренный доктор кивнул:
– Да я понимаю. Нервная работа, недосыпание. Необходима профилактика… Вы знаете статистику? 30 процентов населения нуждается в помощи хорошего психиатра.
– Я вхожу в остальные 70.
– Никогда нельзя быть уверенным, – оптимистично сказал доктор.
– И что же мне делать? – с преувеличенной озабоченностью спросил Юлий.
Но доктор это заметил:
– Не нужно ерничать. Или вы таким образом хотите скрыть свой страх перед психиатрией?
Юлий пошевелил могучими плечами:
– Я похож на человека, который чего-то боится?
– Вы не так меня поняли, – сдал назад психиатр. – Просто, если своевременно не обратиться…
– А по какому делу вас вызвали? – по своей всегдашней привычке перебил собеседника Юлий.
Ростислав поерзал на стуле и с явной неохотой произнес:
– Пациент покончил жизнь самоубийством.
Юлий усмехнулся:
– Поздно заметили у него явные признаки переутомления?
– Зря вы так, – обиделся доктор. – У него была шизофрения, а моим клиентом он стал всего месяц назад.
– И вы ничего не заметили?
– Как сразу заметишь? Это ж не ветрянка. Вы знаете… простите, как вас звать?
– Юлий.
– Так вот, Юлий, – психиатр немного освоился в кабинете и закинул ногу на ногу, – шизофрения, – это, если можно так выразиться, долгоиграющая болезнь. Она развивается на протяжении многих лет и внешне практически ничем не проявляется.
– Когда же тогда диагноз ставят?
– К сожалению, часто тогда, когда уже поздно, – с прискорбием вздохнул доктор. – Стопроцентный диагноз означает, что человек болен уже много лет.
– И что, никаких внешних признаков нет? – непонятно почему заинтересовался Зацепин.
– Ведущие симптомы: повышенная утомляемость, снижение либидо, раздражительность.
– А более явные? У нас раздражительным весь город ходит.
– Ну… патологическая уверенность в своей правоте.
– Значит, в нашем управлении полно шизофреников. И чем больше звезд на погонах, тем больше уверенность.
