Ирвин Уоллес - Семь минут
После недолгого молчания Мэгги Рассел спросила:
— Вы уже что-нибудь нашли?
— В прошлом Джерри? Несколько незначительных фактов, но никаких доказательств, которые могли бы помочь в суде.
— Но если бы вы что-нибудь нашли… Я говорю сейчас не о книге… Как-то объяснили поведение Джерри, разве это не повредило бы ему в собственном деле?
— Мисс Рассел, это могло бы только помочь самому Джерри. Когда ему будут выносить приговор, эти свидетельства могут смягчить его, показать судьям причины, более человеческие и понятные, нежели пагубное влияние неодушевленного печатного слова. По-моему, судья вынес бы более мягкий приговор.
— Вы на самом деле верите в это?
— На самом деле верю.
— Ну что ж… — Она внимательно посмотрела ему в лицо. — Может, я и начинаю вам верить, а может, я дура и вы водите меня за нос. Но… — девушка помолчала, — я по-прежнему считаю, что не должна ничего вам рассказывать. Однако есть другие люди, которые могут сделать это. Вы хотите знать о Джерри?
— Да.
— До моего приезда у тети Этель была другая компаньонка. Она проработала год или два и была скорее медицинской сестрой, поскольку не исполняла секретарских обязанностей. После того как она ушла или была уволена, тетя предложила мне ее место. Возможно, эта женщина могла бы чем-то вам помочь.
— Как ее зовут?
— Миссис Изабель Воглер. Кажется, она живет где-то в Ван-Найсе. Это самое большее, чем я могу отплатить вам за ваш сегодняшний поступок.
— Спасибо.
— Вы задавали мне вопросы, мистер Барретт, — произнесла Мэгги, беря сумочку. — У меня тоже есть к вам несколько личных вопросов.
— Я с удовольствием расскажу о себе.
— Хотя нет, не стоит. К тому же уже поздно. Мне нужно выспаться, чтобы завтра помочь Джерри.
— Не зададите ни одного вопроса?
— Я собиралась спросить у вас о Фей Осборн. Мы поверхностно знакомы. Сейчас, когда я немного узнала и вас, мне стало любопытно…
— Что она нашла во мне, или наоборот?
— Это ваш вопрос, мистер Барретт, а не мой. Насчет «наоборот» мне немного интересно, но это добрый интерес. Нет, мне просто хотелось узнать, как вы познакомились, и все такое. Но это может подождать. — Она встала. — А сейчас я должна бежать.
Барретт тоже встал.
— Вы говорите, ваши вопросы могут подождать. Я так понимаю, что вы можете захотеть снова встретиться?
— О, я не имела в виду…
— Зато я имею. Я хотел бы еще раз поговорить с вами. Никаких личных вопросов, обещаю. Обычное свидание.
— Звучит заманчиво, мистер Барретт, но, боюсь, я должна ответить отрицательно. Если меня увидят с вами на людях и мои родственники узнают об этом, они меня просто неправильно поймут. Нет, лучше пусть все останется так, как есть сейчас. Но если… если я сумею вам как-то помочь, я хочу сказать, если это никак не навредит моим родственникам, тогда… У вас есть мой номер телефона.
— Я запомню его.
Мэгги Рассел начала выходить из-за стола, но, когда Майк встал, чтобы помочь, девушка подняла руку:
— Нет, я лучше уйду одна. Доброй ночи, и спасибо за беседу.
— Доброй ночи, мисс Рассел.
Он наблюдал за ней, пока она не вышла из кафе, потом взял чек и увидел рядом салфетку, на которой записал имя и фамилию бывшей работницы Гриффитов, миссис Изабель Воглер из Ван-Найса.
Любая возможность заглянуть в жизнь Гриффитов может оказаться ценной.
Это был подарок Мэгги Рассел, многообещающий след, и, несмотря на поздний час, он решил сразу проверить его. Оставив чаевые, Майк Барретт подошел к кассе, оплатил счет и вышел на заправку. Он дал служащему свою кредитную карточку и узнал, откуда можно позвонить.
Войдя в будку, Барретт набрал номер справочной и был рад узнать, что в Ван-Найсе действительно живет миссис Изабель Воглер. Он быстро нашел мелочь и набрал ее номер.
В трубке раздались громкие длинные гудки.
— Алло? — наконец ответил заспанный детский голос.
— Это квартира миссис Изабель Воглер?
— Да, но мамы нет дома. Она ушла к соседке и велела мне отвечать на звонки и записывать имена и все остальное. Вы звоните по поводу работы?
Истинную причину своего звонка миссис Воглер было трудно объяснить ребенку, поэтому он решил придумать что-нибудь полегче.
— Да, по поводу работы. У тебя есть карандаш и бумага? Запиши, что звонил джентльмен по имени Майк Барретт. — Он медленно произнес имя и фамилию по буквам. — Записал? Барретт.
— Да, сэр.
— Передай маме, что мне хотелось бы завтра в десять утра поговорить с ней о работе. Я дам тебе свой адрес, а если у нее не будет времени, пусть она позвонит. — Он медленно продиктовал адрес и номер телефона. — Скажи маме, что я надеюсь увидеться с ней. И что я оплачу проезд.
— Хорошо, мистер Баридд.
— Барретт. С двумя «т» на конце. — Майк опять повторил свою фамилию по буквам. — Сейчас понял?
— Да, сэр, я все ей передам.
Выйдя из телефонной будки, Барретт подписал счет и забрал свою кредитную карточку. Возвращаясь к машине, он с удовольствием вспомнил слегка разомкнутые влажные губы Мэгги Рассел, ее взволнованно вздымающуюся грудь под блузкой, чуть покачивающиеся при ходьбе бедра. Визуальное изнасилование, подумал он, и эта мысль разом лишила его сил.
Интересно, что она хотела узнать о нем и Фей?
Фей!
Господи, чуть не забыл. Часы показывали восемнадцать минут двенадцатого. Фей придется ждать как минимум полчаса, пока он доберется домой. Она не привыкла ждать, значит, предстоит нелегкий разговор. Придется придумать убедительное объяснение своему опозданию. Только не приплетая сюда Мэгги Рассел. Он откопал свидетеля и разговаривал с ним. Это еще может сойти.
Возможно, ему и не придется объясняться сейчас, потому что Фей могла рассердиться и уехать домой.
Но это казалось ему маловероятным. Сегодня была ночь, которую Фей называла «ночью гейши», и она ни за что не позволит ей пропасть даром. Эти ночи нравились ей, да и он сам обычно с нетерпением ждал их, только вот сегодня очень устал. К тому же он уже «побывал» с одной женщиной, а две казались излишеством. И все же придется «переспать» с двумя.
Майк Барретт сел в машину.
«Еду, Фей».
И он помчался к своей гейше.
Фей поверила его объяснениям, и все обошлось. Она смешала коктейли, и они легли на диван. Фей сплетничала, дразнила его поцелуями и старалась, чтобы ему было хорошо, но через полчаса ей захотелось в постель.
И вот в начале первого Барретт стоял босиком около кровати и снимал рубашку и брюки. Когда Фей вышла из ванной, он уже разделся до трусов.
Фей Осборн подошла к проигрывателю и нашла пластинку, под которую ей больше всего нравилось заниматься любовью, — «Танец огня» Мануэля де Фальи, — завела ее и приглушила звук. Она несколько секунд танцевала под музыку, потом подошла к кровати. Барретт решил, что без одежды Фей намного женственнее и приятнее. Как обычно, она надела прозрачное неглиже, которое было завязано ленточкой на шее. Распущенные белокурые волосы делали ее лицо более круглым, сквозь прозрачный шелк виднелись бурые соски луноподобных грудей, плоский живот с глубоким пупком и темный треугольник волос, спускающийся к узкой промежности.
В Майке проснулось желание, и он начал снимать трусы, даже не добравшись до кровати.
— Майк, ты всегда держишь это рядом с постелью, как Библию?
— Что?
Он оглянулся через плечо.
Фей держала в руках «Семь минут».
— Это лежало рядом с лампой.
— Я держу ее под рукой, потому что приходится все время туда заглядывать при подготовке к процессу. Знаешь, она мне совсем не надоедает. — Он бросил трусы на стул и лег в постель. — Дорогая, я по-прежнему хочу, чтобы ты прочитала ее.
Фей бросила книгу на столик и села, откинувшись на подушку.
— Я прочитала ее вчера ночью, Майк, — елейным голосом сказала она.
— Почему же сразу не сказала? — Он придвинулся к ней и приподнялся на локте. — Ну, теперь-то ты согласна со мной?
Фей протянула руку и погладила его обнаженную грудь.
— Майк, сейчас, когда мы в постели, самое время для откровенного разговора, правда?
— Какого еще откровенного разговора? Ты имеешь в виду книгу?
— Да, потому что…
— Дорогая, разговор может подождать. Давай поговорим позже. Сейчас я…
Он начал обнимать Фей, но она подняла руку и остановила его:
— Нет, пожалуйста, именно сейчас. Это займет не много времени. Потому что книга… Он вошла в наши жизни. Не возражаешь?
Его желание улетучилось, на смену страсти пришло раздражение.
— Возражаю? Почему я должен возражать? — Барретт постарался говорить ровным голосом. — Если хочешь сначала поговорить, давай поговорим. Для дачи показаний суд вызывает потрясающую и неотразимую Фей Осборн…
— Майк, я буду говорить серьезные вещи.
