Юсси Адлер-Ольсен - Женщина в клетке
— Я, кстати, хорошо играю в «Мемори»,[24] — только и сказал Карл.
Наступила выразительная пауза.
— Ну… Если так… Тогда, конечно, мне очень интересно это услышать! — наконец был вынесен вердикт.
Заткнись уж ты, деревенская задница!
— Это та рубашка, которая лежала слева с краю, — сказал Карл. — То есть та, что ближе всего к окну.
— О'кей, — ответил Йоргенсен. — На нее же очень уверенно указал и свидетель.
— Прекрасно, я очень рад. Это все, что я хотел сказать. Я пришлю сообщение, чтобы у тебя было это также и в письменном виде.
Работавший в поле трактор подобрался угрожающе близко. Брызги мокрого навоза разлетались из-под гусениц, шлепающих по жиже на радость хозяину.
Карл поднял стекло со стороны пассажирского сиденья и хотел уже дать ходу.
— Минуточку, не отключайся, — добавил Йоргенсен. — Мы тут взяли подозреваемого. А между нами, коллегами, могу даже сказать: мы почти на сто процентов уверены, что поймали одного из преступников. Когда ты мог бы приехать сюда для очной ставки? Как ты думаешь — например, завтра?
— Очная ставка? Нет, я не могу.
— Это как же?
— Завтра суббота, мой свободный день. Сначала я высплюсь, потом встану, сварю себе чашку кофе и снова залягу в постель. Так может продолжаться целый день, заранее не скажешь. К тому же я не видел лица ни одного из преступников на Амагере и повторял это достаточно часто, как ты можешь убедиться, если читаешь отчеты. И в вещем сне он мне не являлся. Поэтому я не приеду. О'кей, Йоргенсен?
Тут опять, господи прости, последовала пауза! С ним было хуже, чем с политиками, которые вставляют длинные промежутки в отвратительно тягучие фразы, перемежая их через слово всякими эканьями и меканьями.
— О'кей это или не о'кей, тебе самому лучше знать, — наконец ответил Йоргенсен. — Он же твоих друзей загубил. Мы, между прочим, произвели обыск в доме подозреваемого, и многие из найденных вещественных доказательств свидетельствуют о том, что события на Амагере и в Сёре связаны между собой.
— Это здорово, Йоргенсен, желаю удачи! Я буду следить по газетам.
— Ты понимаешь, что тебе придется выступать свидетелем, когда начнется процесс? То, что ты опознал рубашку, — главное доказательство, устанавливающее связь между обоими преступлениями.
— Да, да, я понял. Удачной охоты!
Карл повесил трубку, чувствуя себя как-то нехорошо. Возможно, его замутило от мерзкой вонищи, которая неожиданно проникла в салон машины. Минуту он сидел тихо, пережидая, пока тяжесть, сдавившая грудь, немного отпустит. Затем ответил на приветствие деревенского жителя из плексигласовой кабины и тронулся с места. Отъехав на пятьсот метров, он сбавил скорость, открыл окно и постарался отдышаться. Схватившись за грудь, он согнулся, пытаясь расслабиться, затем съехал на обочину и принялся дышать как можно глубже. Ему случалось видеть такого рода панические приступы у других, но ощущения оказались чем-то сюрреалистическим. Карл приоткрыл дверцу, прижал ко рту сложенные лодочкой ладони, чтобы уменьшить нагрузку на легкие, а затем распахнул дверь.
— Тысяча чертей! — воскликнул он и, согнувшись пополам, на подкашивающих ногах выбрался из машины на обочину.
А неутомимый поршень все поддавал и поддавал в бронхи воздух.
Затем Карл раскорякой плюхнулся на землю и полез в карман куртки за телефоном. Ну уж нет! Черта с два он согласится безропотно помирать от сердечного приступа.
Рядом на дороге притормозила какая-то машина. Видеть его, сидящего на краю кювета, люди в ней не могли, зато, видимо, слышали.
— Странно, — произнес женский голос, однако машина не остановилась.
«Знай я их номер, я бы их, черт побери, проучил!» — успел только подумать Карл, а потом провалился в темноту.
Очнулся он с прилипшим к уху телефоном и измазанным землей подбородком. Облизал губы, сплюнул, растерянно огляделся. Приложил руку к груди — боль там прошла еще не совсем — и убедился, что дела его не так уж плохи, бывает и хуже. Затем Карл с трудом поднялся на ноги и рухнул на переднее сиденье. Стрелки на часах еще не дошли до половины второго. Значит, он провалялся без памяти не так уж долго.
— Что это было? — спросил он сам себя, чувствуя, что во рту все пересохло, а язык распух вдвое против обыкновенного.
Ноги были холодны как лед, зато торс весь взмок от пота. С организмом творилось что-то неладное.
«Ты сейчас отключишься!» — вопил ему внутренний голос, пока он усаживался на водительское место. И тут зазвонил мобильник.
Ассад даже не спросил, как он себя чувствует. Впрочем, с какой стати ему было об этом спрашивать?
— Карл, у нас проблема, — сразу заявил он, и Карл мысленно выругался. — Техники боятся убирать верхний слой с замазанной записи в телефонной книжке Мереты. Говорят, что номер и зачеркивание выполнены одной и той же шариковой ручкой и, хотя зачеркивание сделано по высохшей надписи, есть большой риск, что исчезнут оба слоя.
Карл схватился за грудь. Сейчас ему казалось, что он никак не может выдохнуть. Больно было чертовски. Неужели это действительно сердечный приступ? Или ему только кажется?
— Они говорят, что все это надо отправить в Англию. Там применяют какие-то компьютерные технологии в комбинации с химическими прогрессами. Ну, как-то так, мне сказали.
Вероятно, он ожидал, что Карл его поправит, но Карлу сейчас было совершенно не до того. Крепко зажмурившись, он старался усилием воли прогнать отвратительные спазмы, которые сотрясали грудь.
— Я думаю, все это займет слишком много времени. Они говорят, результаты придут через три-четыре недели. Ты согласен со мной?
Карл попытался сосредоточиться, но у Ассада не хватило терпения дождаться его ответа.
— Не знаю, стоит говорить тебе, но я считаю, что могу на тебя положиться, поэтому все-таки скажу. Я знаю одного человека, который может сделать то, что нам нужно. — Ассад сделал паузу в ожидании какого-то отклика, однако просчитался. — Карл, ты еще здесь?
— Здесь, черт возьми, — глухо выдавил из себя Карл, после чего последовал глубокий вдох, от которого легкие раздулись до предела.
Ой, черт, до чего же было больно, пока давление не упало!
— Кто он такой? — спросил Карл, пытаясь расслабиться.
— Нет, этого тебе не надо знать. Но этот человек большой умелец с Ближнего Востока. Я правда очень хорошо его знаю, он сумеет. Дать ему это поручение?
— Минуточку, Ассад! Минуточку, мне надо подумать.
Карл кое-как выбрался из машины и встал согнувшись, упершись руками в колени и наклонившись. Кровь снова прилила к голове. Лицо запылало, давление в груди ослабло. Ах, какое блаженство! Несмотря на висевшую вокруг вонь, воздух между живыми изгородями показался ему сладким и почти освежающим.
Затем он выпрямился, радуясь хорошему самочувствию.
— Да, Ассад, — сказал он в мобильник. — Теперь я здесь. Мы не можем сотрудничать с человеком, занимающимся изготовлением поддельных паспортов. Ты слышишь?
— Кто сказал, что он занимается изготовлением поддельных паспортов? Я этого не говорил!
— А чем же?
— Просто он хорошо умел это делать в той стране, откуда приехал. Он умеет так удалять печати, что никто ничего не заметит. Наверно, сумеет удалить и чернила. Больше тебе ничего не надо знать. Он тоже не будет знать, для чего это нужно. Он работает быстро, и это ничего не будет стоить. Он должен мне за услугу.
— Как быстро?
— Если захотим, можем получить в понедельник.
— Ну так отдай ему эту штуку, Ассад! Отдай ему.
Из трубки послышалось какое-то бормотание. Вероятно, «ладно» по-арабски.
— Карл, еще одно. Фру Сёренсен из отдела убийств наверху передает тебе, что та свидетельница по убийству велосипедиста понемногу заговорила. Я узнал, что она…
— Ассад, не надо. Это дело нас не касается. — Карл снова сел в автомобиль. — Хватит нам наших собственных.
— Фру Сёренсен не пожелала прямо сказать, но мне кажется, на третьем этаже хотят знать твое мнение. Только так, чтобы не обращаться к тебе напрямую.
— Выведай у нее, что ей об этом известно. А сам сходи в понедельник утром к Харди и все ему расскажи. Я уверен, он заинтересуется этим больше, чем я. Возьми такси, и встретимся потом в префектуре, хорошо? А сейчас ты свободен. Будь здоров, Ассад! Передай от меня привет Харди и скажи, что я зайду к нему на той неделе.
Карл прервал связь и посмотрел за окно. Там, похоже, только что побрызгала одинокая тучка, но дождя не было, он чуял это даже с закрытыми окнами. В меню значилось свинячье дерьмо à la carte,[25] как тому и следует быть весной.
На столе Карла стоял громадный, щедро разукрашенный чайный агрегат и отчаянно кипел. Если Ассад рассчитывал, что керосиновая горелка будет только подогревать мятный чай, чтобы не остыл до прихода Карла, то ошибся в своих расчетах, потому что к этой минуте вода настолько выкипела, что у чайника уже потрескивало дно. Карл задул огонь, тяжело опустился на стул и снова почувствовал, как сдавило грудь. Известное дело: предостерегающий звоночек, потом облегчение. Потом, может быть, еще звоночек, а затем бац — и помер! Веселенькая перспектива для мужчины, которому до пенсии еще пилить и пилить.
