Татьяна Полякова - Выйти замуж любой ценой
Платон Сергеевич пожал плечами.
– Главное, мы знаем, кто он такой, а там посмотрим.
Предложение особо толковым не назовешь, но в тот момент меня волновало совсем другое.
– Протасов, – позвала я. – А ты бы деньги привез?
Он посмотрел на меня с большой обидой и головой покачал:
– Надеюсь, ты не сомневаешься?
– Самую малость.
– Дурочка, ты даже не представляешь, как я за тебя боялся. Деньги – ерунда, я бы жизнь за тебя отдал.
– Платоша, – прошептала я, хватая его руку, и одинокая слеза скатилась по моей щеке.
– Я тебя люблю, – сказал он и вздохнул, как будто заподозрив, что это выйдет ему боком.
– И я тебя, – кивнула я с готовностью.
А Протасов сразил наповал, предложив:
– Давай завтра в загс пойдем?
– Зачем же торопиться, – рассудительно ответила я. – Можно и послезавтра.
Платон Сергеевич заключил меня в объятия, приникнув губами к моим губам. Само собой, мы поспешили покинуть кафе, справедливо рассудив, что продолжить лучше в квартире, моей или его, неважно, важно туда скорее добраться. Время имело решающее значение, потому до квартиры мы так и не добрались, свернули в какой-то переулок, и Протасов вновь заключил меня в объятия. При других обстоятельствах я бы, наверное, возмутилась, но тут устоять не могла. И вовсе не предложение отправиться в загс, данное без всякого принуждения, было тому причиной. Смертельная опасность в лице Сурикова бродила рядом, и жизнь следовало прожить так, чтобы не было мучительно больно за напрасно потраченные мгновения. Это кто сказал? Надо у Платоши спросить. Но сразу спрашивать я не стала в виду большой занятости, а потом забыла.
Мы торопливо одевались, косясь на редких прохожих, которые косились на нас, и в этот, скажем прямо, не вполне подходящий момент я вспомнила о Таньке. А что, если Суриков решит, что и она теперь опасный свидетель?
– Нет, – покачал головой Протасов, когда я заговорила об этом. – Татьяна ему нужна, по крайней мере, до тех пор, пока не получит свою долю имущества и Суриков не найдет способ его захапать. Самый простой – женитьба. Она ведь сирота?
– Таньку надо предупредить.
– Шутишь? – хмыкнул Платон. – Она его любит. И как думаешь, кого послушает: его или тебя?
– Но попытаться все-таки стоит. Если не поверит, то, предупрежденная, все равно будет настороже. Поехали, – скомандовала я.
Протасов подчинился, но всю дорогу ныл, что от этого больше вреда, чем пользы. А возле Танькиного дома нас ждал сюрприз. Протасов решил обсудить, что мы скажем моей подруге, и направил «Мерседес» в узкое пространство между домами, надежно скрытое от посторонних глаз, потому что с торцевой части обоих домов окон не имелось, а вот заборы были, высокие и глухие. Мы свернули и, как говорится, нос к носу столкнулись с машиной Сурикова. Сматываться смысла уже не было, одна надежда, что злодея в машине нет, но она тут же испарилась, потому что злодей был, сидел на водительском месте и вроде бы дремал, слегка свесив голову.
– Таньку ждет, – решила я. – Шифруется, к дому не подъезжает.
– Черт, – пробормотал Протасов. Сдавать назад он не стал, так мы скорее бы привлекли внимание, вот и продвигались вперед не спеша… Я косилась на Сурикова, который, кстати сказать, никак на нас не реагировал. Это почему-то очень не понравилось Протасову. Проехав еще немного, он остановился, вышел из машины и торопливо направился к «Лексусу». Распахнул дверь со стороны водителя и замер, не произнося ни звука. Суриков, судя по всему, тоже молчал, по крайней мере, слов я не слышала.
Теряясь в догадках, я опрометью бросилась к Платону, о чем вскоре пожалела. Суриков вовсе не дремал, он спал вечным сном и проснуться при всем желании уже не мог. На бледно-голубой рубашке расползлось кровавое пятно, как раз с той стороны, где сердце.
– Это что же такое, – прошептала я, возмущение и страх перемешались, и я не знала, то ли реветь в голос, то ли в гневе чертыхаться.
– Кто-то решил, что он тоже ненужный свидетель.
– Кто? – страх нарастал, и теперь я отчетливо клацала зубами. – Мы думали, что он главный злодей, то есть получалось, уже единственный. А его застрелили. Значит, у него были сообщники? Вот что, – схватила я Протасова за руку. – Сматываемся отсюда.
– А полицию вызвать?
– Давай будем последовательными. Мы как-то без нее обходились, и сейчас вполне обойдемся. Пусть его кто-то другой найдет. – И я потянула его к машине, Протасов двигался, но выглядел отчужденно, тяжкие думы давили непосильным гнетом, а я продолжила говорить, скорее для своего, чем для его спокойствия. – Еще решат, что это мы его… Пистолет ты у Миши отобрал. Кстати, надо бы его выбросить…
Наконец, мы выехали из переулка, Протасов продолжал молчать, а я вспомнила о Таньке. А если злодей и с ней успел разделаться? Я достала мобильный, набрала номер подруги и вздохнула с облегчением, когда ее услышала.
– Извини, у меня нет времени. Перезвоню позднее, – сказала она.
Мы как раз поравнялись с воротами ее дома, и я увидела Тому, выходящую из калитки, в руках у нее была дамская сумочка. Логично предположить, что домработница смену закончила. Я со всех ног бросилась к ней, вцепилась в калитку, чтобы Тома не успела ее захлопнуть.
– Хозяйка дома? – пробормотала я.
– Дома. Меня пораньше отпустила.
– Очень хорошо! Платон, – рявкнула я, проскользнув на территорию. Тома растерянно оглядывалась, гадая, как поступить.
– Не беспокойтесь, – сказала я. – Мы сами дорогу найдем.
Протасов, легонько потеснив женщину, присоединился ко мне, бросив машину прямо у ворот, Тома пожала плечами и, захлопнув калитку, отправилась восвояси. Но нам еще предстояло войти в дом, если Танька начнет дурить, придется торчать здесь до посинения. Однако дверь подружка открыла сразу. На меня взглянула со злостью, Протасова попросту игнорировала.
– Я же сказала, у меня нет времени…
– Ты Сурикова ждешь? – спросила я, без приглашения проходя в гостиную, Протасов шел за мной, Танька замыкала шествие. Услышав фамилию, она заметно смутилась.
– Что? – вопрос явно рассчитан на то, чтобы потянуть время. Я опустилась на диван, Протасов выбрал кресло. Танька, замешкавшись, села чуть в стороне, на Платона она упорно не смотрела, как видно, по-прежнему считая виновником несчастий своей сестры.
– Я спросила, ты ждешь Сурикова?
Танька пожала плечами.
– Он звонил. Появились какие-то вопросы. Жду его с минуты на минуту.
– Давно вы любовники? – теперь она нахмурилась, хотела ответить что-то резкое, но, поджав губы, отвернулась. – Можешь не отвечать, – кивнула я.
– Откуда ты знаешь? – не удержалась она.
– Так вы давно вместе?
Танька чуть слышно вздохнула.
– Меньше двух месяцев. И что в этом такого? Он свободен, я тоже, ведь мой брак уже распался. Мы собираемся пожениться, как только убийца Оли предстанет перед судом.
– Боюсь, этого долго ждать придется.
– Что ты имеешь в виду? – вновь нахмурилась Танька.
– Суриков был знаком с твоей сестрой, близко знаком. Они были любовниками, чему есть свидетель. Он рассказывал тебе об этом?
– Что за чушь? Зачем ты говоришь мне это? Грязные сплетни и ничего больше.
– Значит, он тебе не рассказал, – удовлетворенно кивнула я. – А слупить деньги с твоего мужа – его идея?
– Ты считаешь, я не имею на них права? – с вызовом спросила Танька.
– Имеешь, – отмахнулась я и загрустила. Мне предстояло сообщить ей, что ее возлюбленный застрелен, а сестра участвовала в похищении людей и была убита, скорее всего, тем же самым Суриковым. Да уж… лучше бы ей все рассказал кто-нибудь другой… Но Танька в опасности. Хотя, если она ничего не знает о планах Сурикова, то и убивать ее ни к чему.
Татьяна сидела, сжавшись в комок, глядя себе под ноги. Предчувствие сработало? Мне было ее мучительно жаль. Развод стоил больших нервов, потом гибель сестры, теперь еще и неприглядная правда о Сурикове и его смерть…
Пока я прикидывала, как поделикатней все объяснить, Протасов вдруг поднялся и шагнул к ней.
– Как вы похожи, – пробормотал он, Танька подняла на него глаза и мгновенно вспыхнула, а Платон, видимо, спятил, потому что рывком заставил ее встать и буквально впился губами в ее губы. Моя подружка вздрогнула всем телом и, наверное, сползла бы на пол, не держи ее Протасов довольно крепко. «Ну и мерзавец», – думала я, наблюдая эту душещипательную сцену. Еще час назад твердил, что любит меня, и нате вам… Прежние зазнобы покоя не дают. Да он просто извращенец…
Протасов наконец-то отлепился от Таньки, она стояла, слегка пошатываясь, а он сказал:
