Полякова Татьяна - Леди Феникс
— Тебе надо было подцепить Тагаева?
— Конечно. В этом смысле очень пригодился Валя. У него зуб на твоего дружка, и он пылал энтузиазмом с ним разделаться. Парень был уверен, если Абрамов и Толстяк договорятся, со временем станет ясно: Тагаев здесь лишний, и его уберут. Разумеется, его место займет сам Валя. Поэтому он и рвался в бой, даже рискнул явиться сюда и встретиться с Седым.
— Седой согласился работать на вас?
— Согласился. Кстати, ты случайно не в курсе, он сам согласился или твой Тимур ему посоветовал?
— Так ты не знал? — нахмурилась я. — Тогда какого черта убил его?
Лукьянов широко улыбнулся, глядя на меня, а потом захохотал.
— Сукин сын, — покачала я головой. — Так это действительно было послание, только не то, что я думала.
— А что ты думала, милая?
— Ты узнал, что Седой работает на Тагаева, и поспешил от него избавиться. А на самом деле… на самом деле тебе надо было, чтобы так решили твои дружки, независимо от того, работал на Тимура Седой или нет. Ты был уверен, что Тагаев появится в субботу на складе и, если повезет…
— Он там и останется. А если нет…
Саша опять улыбнулся, а я сказала:
— В этом случае твоя задача была помочь Каримову смыться. Ты был уверен, такие, как он, злопамятны, и Тагаеву он непременно отомстит, то есть попросту его пристрелит.
— Эти идейные бойцы на редкость упрямы, — кивнул Саша. — Как тебе мой план? По-моему, не лишен изящества.
— По-моему, ты псих, Саша. Играешь чужими жизнями, как собака мячиком.
— Жаль, что ты не можешь по достоинству оценить мой замысел, — вздохнул он. — А по поводу чужих жизней… своей я тоже рисковал, разве нет?
— Рисковал, — вздохнула я. — Только для чего? Ты детишек спасал или старушку грудью прикрывал? Ты доказывал себе, что ты лучший.
— Может, не только себе? — хитро сощурился он.
— А-а-а, — усмехнулась я. — Это из серии "посмотри, какой он идиот и какой я головастый"? Ума у тебя нет вообще.
— Да ладно. Хороший план. Был. Пока ты не влезла. Я был уверен, что он явится на склад. Как ты смогла его уговорить?
— Хрустальной вазой по башке.
— Серьезный аргумент.
— Еще бы. Только он такой же придурок, как ты, и моих стараний не оценил. Тоже вечно что-то доказывает.
— Неприятно думать об этом, но иногда мне кажется, что мы похожи.
— Что-то есть. Просто он мне нравится больше.
— Ты меня дразнишь, — хихикнул Саша и продолжил:
— Тагаев не явился, зато прискакала ты, и мои бывшие друзья решили, что ты и есть причина всех их бед. Вмешалась и все разрушила. Соответственно, весь их гнев обратился вовсе не Тагаева, как я рассчитывал, а на тебя. Если бы ты не вмешивалась и дала нам возможность самим разобраться… Впрочем, что это я? Ты — и вдруг не вмешаться…
— Ты подбил Симушина украсть бумажник?
— С какой стати? Это одна из тех неожиданностей, которые невозможно предусмотреть. С чего ты взяла, что бумажник — моя идея?
— Ты был в кафе, — пожала я плечами.
Саша посмотрел на меня, потом кивнул.
— Не ожидал. Как ты меня вычислила? Или в самом деле между нами незримая связь? Я тебя за версту учую, ты меня. Мы будем лучшей парочкой в мире.
— Старика зачем убили?
— Какого старика? — удивился Саша.
— Отца Юли Боковой, она встречалась с братом Каримова.
— Первый раз об этом слышу.
Я была склонна поверить. Какой смысл ему врать?
— Так вот, ребята на тебя сильно осерчали, стало ясно, что с ними надо поскорее прощаться, навеки, я имею в виду, не то они возьмутся за тебя. Но Каримов сразу после чудесного появления бойцов ОМОНа на складе точно растворился в воздухе. У него оказался большой опыт по этой части.
— Тебя на складе не было?
— Если бы был, то не дал бы им уйти. Валя тоже залег на дно. Валя так, ерунда, а вот задираться с идейными борцами… Я знал, они появятся, чтобы поквитаться с тобой. И повис у тебя на хвосте, как приклеенный. Да вот беда, двадцать четыре часа в сутки на ногах долго не выдержишь, а твой дружок, как на грех, убрал своих ребят, то они с тебя глаз не спускали, когда в этом не было никакой необходимости, то вдруг исчезли, когда я очень нуждался в их содействии. Короче, Каримова я прошляпил. Только когда один маячок мигал на месте, а другой стал стремительно удаляться от города, я понял, что-то не так.
— Маячок? — не поняла я.
— Ага. Один в твоей машине, другой в сумке.
— Но…
— Я нацепил его в магазине, — улыбнулся Саша.
А я вспомнила, как незнакомый мужчина нечаянно толкнул меня в магазине, я уронила сумку, а он помог ее поднять.
— Артист, — усмехнулась я.
— Благодарю за комплимент. Конечно, сумка ерунда, у таких, как ты, их десяток, но что делать, пришлось рисковать, одежда в этом смысле еще менее подходит. К счастью, эта сумка тебе чем-то приглянулась. Похвальная приверженность к одной вещи спасла тебе жизнь. Дальше рассказывать или оставим на потом?
— Рассказывай.
— Так вот. С маячками творилось черт-те что, и я здорово сдрейфил, потому что маячок в сумке вполне мог работать и на мертвом теле. Такие мысли радостными не назовешь, и я припустился следом со всей возможной скоростью. Нервозность скверная штука, мне она сослужила плохую службу. Свернув на проселочную дорогу, я проехал километров десять и налетел на какую-то хрень, оба баллона выстрелили, а я в кювете. Когда очнулся, маячки по-прежнему мигали, а сколько времени я был в отключке, не ясно. Очень скверная ситуация. Мне срочно была нужна машина, а дорога пуста. Не помню, чтобы я когда-нибудь чувствовал себя так паршиво. Пешком, даже при хорошей скорости, на двадцать километров уйдет много времени. А у меня его не было. Стыдно признаться, но я малость запаниковал. Надо было на что-то решаться. И я позвонил твоему дружку, благо что хоть связь была. Если я до такого додумался, можешь представить, в каком был состоянии, и припустился бегом. Тагаев показал себя молодцом. Примчался на своем "Хаммере", точно на ракете. В роли спасителя он мне совсем не нравился, но что делать… лишь бы не опоздать. Тагаев промчался мимо, а я трусил следом. С маячком творилось что-то невообразимое, он метался, словно сумасшедший, я понять не мог, что происходит.
— Я тоже бегала, — кивнула я. — Без определенного маршрута.
— Понятно, — вздохнул Саша. — Потом он замер на месте, и мне стало очень не по себе. Они, должно быть, услышали шум мотора и не рискнули стрелять. Впрочем, вид у тебя был такой… они были уверены, что ты труп. Швырнули в овраг, забросали ветками и уехали по другой дороге. Тагаев нашел тебя. Когда я появился поблизости, он выл, сидя рядом с тобой. Признаться, меня это впечатлило.
— Так это его я слышала?
— Странно, что ты вообще что-то слышала. Его впечатленные товарищи стояли рядом, уверен, они пережили катарсис.
— Рада, что тебя это порадовало.
— Ничего подобного, я его тоже пережил. — Он подошел, взял меня за руку и долго смотрел в глаза. — Я никогда не забуду той минуты, — сказал тихо. — Вот тогда я понял… Разные глупые мысли бродили в моей голове, — улыбнулся Саша. — Очень разные и очень глупые. И когда самая глупая показалась самой желанной, Тагаев вдруг заорал: "Она жива". Я видел его парней на краю оврага и хорошо слышал его слова. И подумал, что господь меня любит. Тагаев, похоже, мало что соображал, но среди его парней нашелся умник, сказал, что трогать тебя нельзя, вызвал "Скорую". А я припустил назад к дороге. Вот тут мне повезло. Появился какой-то тип на вполне приличной тачке. Я ручками помахал, он притормозил, с намерением меня объехать, но у меня были другие планы. В общем, мы немного потолковали, и он пошел себе своей дорогой, а я поехал. На шоссе разминулся со "Скорой". Я направился в город, а она за тобой. Пока было время, я малость подготовился. Вскоре появилась "Скорая", и Тагаев у нее на хвосте. Я пристроился сзади, и мы благополучно прибыли в больницу. Тагаева в приемный покой не пустили, а я прошел. Опять удача поперла, две каталки, на одной ты, на другой дядя после аварии, суета, все бегают без всякого толку. Ну, я тихо вывез тебя, а у подъезда уже ждал мой приятель на другой "Скорой". Десять минут, и ты здесь.
— Зачем? — вздохнула я.
— Что "зачем"? — нахмурился Саша.
— Зачем я здесь?
— Ну, это просто. Там я бы не мог быть рядом, а здесь — пожалуйста.
— Ты бы хоть подумал, каково сейчас моим друзьям?
— Так я им сообщение послал. "Не беспокойтесь, у меня все прекрасно".
— Ответ получил?
— Ага. Но лучше я о нем умолчу.
Он и вправду был отличной сиделкой, кормил меня с ложки, болтал, чтобы рассмешить, и дремал в кресле, когда я спала. Мы пробыли вместе еще три дня. Потом я сказала:
— Раздобудь мне одежду. Клинику засветить ты вряд ли захочешь, можешь быть уверен, я буду о ней молчать. Еще мне нужен телефон.
