Джулия Кеннер - Парадокс Prada
Он без сознания. Кто-то подвесил его на букве, связав запястья и лодыжки. Я не совсем понимаю, на чем он там держится.
Впрочем, сейчас все это неважно, главное — снять его оттуда.
— Блейк?
Он не отвечает, но я слышу тихий стон, и этот звук дарует мне надежду.
Тем не менее я все еще в растерянности. Мне ужасно хочется, чтобы Блейк пришел в себя. И не только из-за того, что он, возможно, серьезно ранен. Я боюсь, что одна не сумею справиться.
Он больше не подает признаков жизни, а значит, мне приходится рассчитывать только на себя.
Я подбираюсь ближе, стараясь оценить ситуацию. Похоже, кроме нас с Блейком, здесь никого нет, но этого просто не может быть. Тут какая-то ловушка. Но мне пока не удается понять, в чем дело.
Впрочем, я почти сразу вижу, что держит наверху Блейка. К балкам, которые подпирают букву, привязана веревка, обмотанная вокруг пояса Блейка. Если ее перерезать, он упадет. До земли довольно далеко, но если я сумею разрезать веревки на его запястьях и ногах — и если он придет в себя, — Блейк сумеет спрыгнуть так, чтобы не получить серьезных повреждений.
Поддерживающие балки крепятся к платформе, на которой установлены буквы. Через каждые несколько футов торчат деревянные стойки — вероятно, на них ставят канистры с краской, когда буквы приводят в порядок. Совсем небольшие канистры, если судить по размерам стоек. И все же они должны выдержать мой вес.
Сами буквы стоят на земле, снизу они укреплены шестами, которые позволяют им выдерживать натиск дождя, ветра и даже землетрясений. Во всяком случае, надпись остается в целости и сохранности вот уже несколько десятилетий.
В юности я мастерски лазала по гимнастическим стенкам, поэтому без колебаний бросаю сумку на землю, предварительно засунув нож в один карман, а пистолет в другой, и лезу вверх. До Блейка я добираюсь довольно быстро и впервые в жизни радуюсь, что не боюсь высоты. Дело в том, что мы находимся очень высоко над землей. Ветер здесь довольно сильный, словно мы являемся магнитом, притягивающим все ветры, дующие с океана в сторону пустыни.
У Блейка подрагивают веки, и я начинаю говорить с ним. Я объясняю, что пытаюсь ножом разрезать веревки, стягивающие его щиколотки. Когда я перехожу к рукам, он открывает глаза.
— Доброе утро, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко, но, вероятно, не слишком преуспеваю в этом.
Я сижу верхом на балке, держась одной рукой за вертикальную стойку, а мои ноги висят над другой балкой. В свободной руке у меня нож, и я начинаю пилить веревку на его запястьях.
— Где… О господи!
— Ты что-нибудь помнишь?
Я освобождаю его руки и начинаю их массировать.
— Деви, — говорит он хрипло и мрачно, когда я немного отклоняюсь назад, чтобы достать до его талии. — Я предложил его подвезти, а он воткнул в меня шприц. И я мгновенно отключился. — Он смотрит мне в глаза. — Деви, это Энди.
ГЛАВА 58
Слова Блейка так меня поражают, что я перестаю пилить веревку на его поясе.
— Что? — говорю я, уже понимая, что иначе и быть не могло.
Все детали мгновенно встают на свои места. Человек, заказавший мне сумку и участвовавший в создании фильма. Человек, имеющий доступ к письменным принадлежностям Тобайаса. И его очевидная влюбленность в меня.
Внезапно я вспоминаю, как он склонился над своим «Трео» сразу после нашего с Блейком разговора об особняке Грейстоун. Прямо перед тем, как убили Мак.
— О господи. Значит, Мак убили из-за Энди?
— А ты как думаешь? — звучит резкий голос снизу.
Я оборачиваюсь и вижу Энди, который смотрит на нас.
— Ты должна бы знать, что она умерла из-за тебя. Ведь ты нарушила правила.
— Ах ты, сукин сын! Ты играл с нами!
— Вовсе нет. Я играл в игру.
— Ты играл так, чтобы я проиграл, — вмешивается Блейк. — «Голливудская чаша». Лошади на карусели. Ты знал ответы, но направлял нас по ложному следу.
— А на что ты рассчитывал? — спрашивает Энди. — Ты не должен был иметь отношения к проклятой игре. Однако ты съел шоколад и невольно стал ее участником. Если бы шоколад съела Деви, как и предполагалось, я бы разгадал все загадки, как настоящий профессионал.
— Вместо этого ты всячески нас задерживал, — говорит Блейк. — Ты надеялся, что мы не успеем вовремя и я умру, а тогда ты вмешаешься и поможешь Деви разобраться с последней загадкой.
— Ты сообразителен, Блейк, — отвечает Энди. — Я тебя недооценил.
— А Янус? — спрашиваю я. — Он…
— Он вполне реален, — говорит Энди. — Я любил тебя много лет, Деви. И должен был доказать, что достоин тебя. Так что я хорошо подготовился. Я видел, что Защитники и Жертвы, которым удавалось спастись, начинали жить вместе. Мел и Страйкер. Дженн и Девлин. И я подумал: а чем я хуже?
— Может, тем, что ты отвратительный извращенец? — высказывает предположение Блейк.
Но Энди не обращает на него внимания.
— Когда Мел захотела рассказать всем об игре, фильм показался мне превосходным способом решить все проблемы. Я ведь помог тебе, Деви. Помог вернуться в кино. Именно я настоял, чтобы ты снималась в главной роли. Я спас твою карьеру. И я знал, что сумею тебя спасти.
— Нет, — шепчу я, потому что на большее сейчас не способна.
— Несколько лет назад я встретился в Интернете с Янусом. И очень быстро понял, что он восприимчив к моим идеям. А когда я провел небольшое расследование и выяснил, что именно он напал на тебя много лет назад, я решил, что его следует наказать. Лучше всего это было сделать в процессе игры. И в честном поединке покончить с человеком, который думал, что любит тебя так же, как люблю я.
— Так это ты ввел его в игру? Но…
Я замолкаю, вспомнив слова Мел о том, что тело Арчибальда Гримальди — гениального изобретателя игры «Играй. Выживай. Побеждай» — так и не было найдено.
— Боже мой! Энди, неужели ты Гримальди?
— Единственный и неповторимый, — с довольной усмешкой отвечает он. — Именно я сделал Януса Убийцей, а себя — твоим Защитником.
— Рыцарь на белом коне, спасающий девушку, — говорю я.
В животе у меня бурлит, я с трудом воспринимаю то, что он рассказывает.
— И Деви осталась бы с тобой, а не со мной, — заканчивает Блейк.
— Никогда, — заявляю я.
Подумать только, ведь я считала Энди милым!
— Зачем ты все это делаешь? — спрашивает Блейк.
— Потому что могу. — Энди не сводит с меня глаз. — Жаль, что события развивались именно так, а не иначе.
Я дрожу, но пытаюсь победить страх. Мы попали в ловушку, точно крысы, и, если у Энди есть пистолет, он легко с нами разделается. Хватит болтать. Пора уносить отсюда ноги к дьяволу!
Точнее, пора отправить Гримальди к дьяволу.
Без дальнейших колебаний я вытаскиваю из заднего кармана пистолет. Мне удается это проделать с рекордной быстротой, но все же я немного опаздываю. Возле моего уха со свистом проносится пуля и вонзается в дерево с таким треском, что я едва не глохну.
Я хватаюсь за ближайшую стойку и умудряюсь не упасть, однако пистолет выскальзывает из моих пальцев, летит вниз и остается лежать на одной из стоек для краски. Я пытаюсь дотянуться до него, но ничего не получается. Для этого мне нужно совершить акробатический подвиг. А сейчас это вряд ли уместно.
Мы остаемся у него на прицеле, и я не знаю, что делать дальше.
— Блейк? — спрашиваю я.
— Он уже мог бы убить нас, если бы хотел, — говорит Блейк. — Продолжай резать веревку.
Я немного нервничаю, но вновь наклоняюсь вперед. Нож у меня в руках, и я начинаю пилить веревку, которая удерживает Блейка за пояс. Еще немного, и он свободен. Я прижимаюсь спиной к букве и обхватываю Блейка за талию. Он тяжелый, но теперь у меня есть опора, и остается только помочь ему опуститься вниз, чтобы ноги коснулись стойки.
Я уже почти решила эту задачу, когда Блейк вопит, чтобы я остановилась.
— Горло, — хрипит он.
— Кстати, — сообщает Энди, — совсем забыл сказать. Если ты перережешь веревку, удерживающую Блейка за пояс, на его шее затянется удавка. Как только давление станет достаточно сильным, он умрет.
— Будь ты проклят! — кричу я.
— Ты пошевелишься, и он соскользнет вниз. Стоит его телу переместиться на полдюйма, и ему конец.
Я смотрю по сторонам и понимаю, что он прав. Сейчас я держу Блейка — его ноги упираются мне в бедра, — но ниже он спуститься не может.
Стоит мне пошевелиться, и он умрет.
Боже мой, что же делать?
— Дай нож, — говорит Блейк. — Я перережу проклятую веревку.
Предложение кажется мне великолепным, я протягиваю ему нож, и кончики наших пальцев соприкасаются.
— Неплохой план, — замечает Энди. — Но есть еще одна деталь, о которой я не упомянул. На балке, поддерживающей букву «Д», установлена взрывчатка. Через три секунды после того, как шнур удавки будет перерезан, вы рухнете вниз.
