Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива
– И чего? Телевизионный, я вроде сказал.
– А того. Хорошее слово «журналист», Гена!
Пальцы Алексея побежали по кнопкам сотового.
– Сашенька? Не разбудил? А, ну хорошо… Да, по делу, – смущенно говорил он в телефон. – Есть некто Егор Крикалов, не знаешь такого? Он на телевидении в одной передаче подвизается, называется как-то так: «Мы вам поможем»… Что-то в таком духе. И он там…
– «Мы поможем вам», – подсказал рыжий спецназовец.
– Ага, вот как: «Мы поможем вам», – повторил за ним Кис в телефон. – И еще он в газете «Народ» ведет колонку как консультант по юридическим вопросам… Нет, Саш, я вовсе не думаю, что ты знакома с каждым! Но ваш мир тесен, если ты незнакома лично, то могла слышать. Вдруг знаешь того, кто с ним знаком лично? Кто с ним спит или кто разводится?
Алексей едва заметно сердился – спецназовец Гена это учуял, хотя тон детектива оставался ровным. Видать, супружница детектива не шибко обрадовалась ночному заданию.
– Хорошо, что я не женат, – проговорил он вполголоса.
Но детектив обернулся к нему и зыркнул гневно.
– А чего, бабы, они такие! Будешь слишком активно девушку спасать, жинку потеряешь. Бабы, они ревнючие.
– Дурак! – коротко рявкнул Кис. – Заткнись.
– Кто там у тебя, Алеша? – поинтересовалась Александра.
– Спецназовец один. Геной звать. Рыжий, молодой и глупый.
Гена гыкнул.
– Я так поняла, что он передачу знает?
– Наверное, раз название точно помнит.
– Вот и я о том же. Спроси у него имя ведущей. У тебя ведь все равно спрашивать бесполезно: ты телевизор не смотришь.
Алексей задал вопрос Гене и исправно повторил в трубку: «Лика Ликанова».
– Я с ней знакома, хоть и весьма шапочно… Что нужно узнать?
– У тебя найдется ее телефон?
– Или найдется, или найду.
– Хорошо. Саш, нужно выяснить, где в данный момент находится Крикалов! Я делаю ставку на городскую квартиру, но это так, интуитивно. Никаких аргументов «за» нет. Если мы приедем в пустую квартиру, то надо будет искать его заново на одной из дач – и тогда Кристину живой уже никому не увидеть…
Кис покосился назад, на Игоря, жалея о неосторожной фразе. Но Игорь смотрел в окно, словно не слышал.
– Я сейчас соображу, что можно сделать, – ответила Александра. – Какой предлог найти, чтобы связаться с Ликой…
Алексей никогда не понимал, зачем нужно искать предлог. Ему казалось, что нужно только сказать: жизнь человека под угрозой! – и все без исключения люди, к которым обращаешься за содействием, ринутся помогать!
Но он знал, что это не так. Люди почему-то не бросаются помогать. Они начинают задавать уйму никому не нужных вопросов, не чувствуя, что время неотвратимо истекает по секунде, каплями, как кровь из перерезанных вен, унося чью-то жизнь. Они начинают думать о приличиях, о своих отношениях, своем имидже – о чем угодно, кроме утекающей чужой жизни…
Нет, о нет, он отнюдь не Сашу имел в виду: она действовала так именно потому, что знала эту странную психологию этих странных людей!
– Я жду, Саш.
Алексей отключился. Куда же ехать? В Москву, как подсказывала ему интуиция? Интуиция, эта капризная куртизанка, которая, как ее ни лелей и ни холь, вечно норовила фортель выкинуть! Довериться ей, ветреной? Или встать на обочине в ожидании звонка от Саши – в надежде, что она разузнает точно?
Он непроизвольно сбавил скорость, в задумчивости.
– Как это мы жили раньше без мобильников? – спросил спецназовец Гена.
Кис попытался представить, как раньше жили, и не смог. Совершенно непонятно: как же жили, в самом-то деле?!
– Плохо, – буркнул он.
И прибавил газу в сторону города. В конце концов, на данный момент ему больше некому было довериться, кроме куртизанки-интуиции…
Спустя пятнадцать минут ему перезвонила Александра.
– Лика пьяная в дым. Как я поняла, она находится в московской квартире Крикалова, и он тоже там. Так что ты правильный курс взял, Алеша, он в городе!
Еще через пять минут позвонил Димыч.
– Кис, дом «крестного» пустой, темный, ни одной души, мать твою! Все вымерло, будто никогда никто и не обитал тут!
Сердце, до сих пор незаметно и исправно бившееся в груди, вдруг тронулось со своего насиженного, родного места. Оно двинулось куда-то вниз, оставляя студеную и саднящую пустоту в грудной клетке, в том ностальгическом месте, которое сердце покинуло…
– Кис? – справился Димыч, не слыша ответа от детектива.
– Я здесь… – Алексей старался совладать с непослушным сердцем, вернуть его на место.
– Мы будем дом вскрывать – вдруг девушка там? Хотя дадут нам потом за это по шее, чует мое сердце, если в доме ее не окажется… У бандюков крутые связи, знаешь сам, – нам бы хоть четверть от четверти таких, блин!
– Никаких сообщений по ориентировке?
– Пока нет. Но как только будет, мы сразу двинемся.
– Оставь у дома засаду. Мало ли.
– Разумеется.
– Я пока еду на городскую квартиру заказчика, Крикалова. Буду держать тебя в курсе, Дим…
VI
Дверь Алексею открыла полуголая шатенка. Он узнал ее хрипловатый голос: это она ответила ему в домофон. Шелковый мини-халатик не был застегнут, только подвязан пояском, отчего полы его расходились и сверху, и снизу. Сверху на девице не было ничего из одежды, так что можно было лицезреть ее обнаженную и весьма соблазнительную грудь, – зато красотка была в трусиках, очень скромных (по размеру).
Исходя из информации, полученной от Александры, Кис определил ее как ведущую передачи, где Крикалов имел свою рубрику. Но в спальне, куда провела его шатенка, обнаружились еще две девицы, – и Кис решил не плутать в догадках, кто из них ведущие и кто ведомые.
Впрочем, ведомым был скорее сам хозяин квартиры, а именно Крикалов: он лежал голый поперек обширной кровати, вдупель пьяный. Одна из девиц спала, косо натянув на себя край простыни, вторая же вяло изображала сексуальную активность в области крикаловских гениталий. Что, впрочем, никакого эффекта на оные гениталии не производило, ибо их обладатель откровенно дрых, и похрапывание с присвистом слегка колебало его жирненькое тело. Да и эта вялая девица клевала носом, засыпая над вялыми гениталиями Крикалова.
Третья же красотка – та, что запустила детектива в квартиру, – хрипло рассмеялась, широким жестом обведя картину.
– У Егорки сегодня трудный день был. Так что мы расслабились! – Она снова засмеялась и упала, закинув ноги вверх, на масштабную кровать, где без труда разместились бы еще с пяток человек.
Закинутые ноги открыли весьма пикантную перспективу – трусики ее больше обнажали, чем скрывали, – но Кис перспективой не заинтересовался. Хотя девица, напротив, явно заинтересовалась им. Надо думать, что падишах-Крикалов до погружения в анабиоз не успел удовлетворить свой гарем, и надежды шатенки перекинулись на незваного гостя, коль скоро он был мужчиной.
Возле необъятного сексодрома находился столик на колесах, уставленный золочеными бокалами с недопитым шампанским, фруктами и сладостями. В большой хрустальной пепельнице еще дотлевали два окурка. Окурки были не сигаретные – самокрутки марихуаны.
Кис наклонился над Крикаловым. Тот предавался сну истово. Детектив потряс его за плечо, но тщетно.
Третья девица посучила точеными ножками в воздухе, надеясь привлечь внимание нового самца, нечаянно оказавшегося в зоне действия умирающего вакхического разгула, полностью профанированного глубоким подпитием и последующим забвением Крикалова.
Кис мельком подумал, что любой «желтушный» журналист дорого бы дал, чтобы оказаться сейчас на месте детектива. И с утречка весь Интернет и соответствующие печатные издания порадовали бы жадного до скабрезных сцен читателя дивными фотографиями. И ведущая – а именно шатенка была, скорей всего, ею, как ее там, Ликой какой-то, – не знала бы, куда прятаться…
Тьфу ты, вот же глупости какие в голову лезут! Какое там «не знала, куда прятаться»! Наоборот, обрадовалась бы: вся пресса о ней говорит! Это же какая реклама!
Тьфу ты, повторил Кис, на этот раз брезгливо, – и снова потряс Крикалова за пухлое плечико.
Девица, ввиду такого обидного невнимания к ней, задергала в воздухе ножками поактивней, на этот раз недвусмысленно разведя их в стороны.
Тьфу ты, произнес Кис в третий раз и рывком (хоть и не без усилия, учитывая приличный вес и инертность толстенькой спящей тушки) сдернул Крикалова с кровати, поставил его стоймя. Не вникая в отборный матерный ряд, который Крикалов изрыгал, не открывая глаз, детектив оттащил его в соседнюю комнату, где приткнул в кресло. Затем отыскал ванную, взял там с вешалки полотенце и кинул его на обнаженные чресла Крикалова. После чего сильно, наотмашь, ударил его – по одной щеке, по другой.
Никакого эффекта. Крикалов продолжал безмятежно спать. Тогда детектив направился к входной двери и впустил в квартиру спецназовца Гену.
