Фридрих Незнанский - Черные банкиры
– Степан Макарович, давайте-ка вместе еще раз посмотрим вашу кассету, – предложил Турецкий.
– Что вы? Зачем смаковать? Не понимаю. – В голосе Савельева послышалось раздражение.
– Ну, ладно, смотреть не будем, принесите ее сюда, я хочу подержать в руках.
Савельев порылся на книжной полке, обеспокоенно оглянулся на гостя, опять стал искать, потом растерянно остановился, развел руками:
– Ее нет. Что ж такое? Куда она могла деваться? Соня! Соня! Иди сюда! – крикнул он гневно.
В комнату заглянула жена Савельева, немолодая, полная, ярко накрашенная женщина.
– Господи, что случилось?
– На полке лежала кассета. Ты ее не брала?
– Нет. Я в твой кабинет вообще не захожу, ты же знаешь. Приходила Поля, убирала. Может, она взяла?
– Господи! Это же дурдом! Как Поля может выносить вещи из дома?
– Подумаешь, вещь! Кассета!
– Уходи! Уходи с глаз моих!
– Степан Макарыч, веди себя прилично! – с достоинством одернула жена мужа и царственно удалилась.
В кабинете Савельева было душно и тесно, вдоль трех стен громоздились стеллажи с книгами, стол завален бумагами и газетами, какие-то папки валялись на полу подле стола. Это был хаос, понятный только хозяину кабинета, который, очевидно, неплохо ориентировался в этом развале.
– У вас есть дети? – спросил Турецкий.
– Дочь замужем, живет отдельно, но часто навещает меня.
– А какие у вас отношения с зятем?
– Сволочь он. Но я терплю. Что мне остается делать?
– А почему, Степан Макарович, вы о нем такого мнения?
– Червяк земляной! Ползал, понимаешь, ползал, мы уж его с женой всеми силами отвадить пытались, нет, влез-таки в семью. Забрюхатил девку, деваться было некуда.
– Чем он занимается?
– Черт его знает! Клерк в каком-то банке! Все они теперь скороспелые. Ни образования, ни опыта за душой, а туда же, к деньгам руки тянут!
– Какие у вас с ним отношения?
– Да никаких! О чем я с ним буду говорить? Приходят иногда с дочерью, попьют чай с женой на кухне. И все…
– А вы не допускаете, что кто-то именно из вашей семьи устроил вам эту подлость?
– Об этом я и не подумал, – сразу насторожился Савельев. – Минутку, сейчас позвоню дочери.
Он снял трубку, набрал номер, поздоровался с дочерью, спросил ее:
– Люся, ты когда к нам с Иваном приходила в последний раз? В субботу? О, давненько я тебя уже не видел. Ты приди специально ко мне. Хочу на тебя посмотреть, а то тут дела, дела… Люся, ты с Иваном не брала у меня кассету? Да. Рылся, значит? Взял несколько штук? И где они теперь? У тебя лежат? Слушай, доча, привези мне их скорее, пожалуйста! Очень нужно. Я взял их на время у одного человека, надо срочно вернуть. После обеда? А раньше никак? Ну, хорошо. До встречи. Жду. Целую, приезжай!
– Что-то наклюнулось? – спросил Турецкий.
– Говорит, что зять взял несколько кассет, обещала привезти их после обеда. Одну минуту, я еще Поле позвоню.
Савельев опять стал крутить диск телефонного аппарата.
– Алло, Поля? Это Савельев, – сказал он строго. – Ты когда убирала у меня в комнате? В пятницу? А кассету на полке видела? И что? Ах, ты, ворона старая! Я же просил тебя никогда не трогать мои вещи! Просил!
Он разъяренно бросил трубку, засопел, шумно и зло, наконец, немного придя в себя, сказал:
– Женщина, которая у нас убирает, увидела кассету и отнесла ее на полку под видак, там ее Иван, наверно, и нашел. Втихаря посмотрел и решил отомстить. Вот сволочь! Родному тестю! Ничтожество!
– Что ж, Степан Макарович, моя помощь вам, надеюсь, больше не нужна. Позвольте откланяться. Как видите, в вашем несчастье нашей вины нет.
– Спасибо, Александр Борисович, за помощь в семейном расследовании. Я позвоню Казанскому и извинюсь за свою резкость. Ну, вы подумайте, какой подлец, как он меня достал! Разве думал я когда-нибудь, что от собственной дочери придет такое бесчестье! Ну что ж, за что боролись, на то и напоролись… Когда я стану просто пенсионером, они потеряют еще больше.
Савельев проводил Турецкого до двери, ворча под нос. Но это было похоже уже на старческое брюзжание. Из кухни вышла жена, заметила с укором:
– Степан Макарыч, у тебя давление, а ты все злишься! Может, пора подумать о здоровье?
– Молчи, коза старая! Надоела! Не имеешь мозгов, так хоть бы моими пользовалась!
Жена схватилась за голову и вдруг разрыдалась от обиды. Турецкий поспешил покинуть этот затхлый, заваленный ненужными вещами дом.
Медсестра, проводившая Турецкого в палату Геранина, сказала:
– Врач снова разрешил вам поговорить с больным пятнадцать минут, имейте это в виду.
Милое женское личико сегодня не было столь сурово, как вчера. Турецкий шутливо обнял ее за талию, прошептал, наклоняясь к уху:
– А вы не выдадите меня, если я пробуду с ним на пять минут больше?
– А что мне за это будет? – спросила она кокетливо.
– Вы хотите получить взятку от следователя Генпрокуратуры? – тихо засмеялся Турецкий.
– Вот именно, – заулыбалась она и прильнула к его плечу.
– Хорошо, определитесь с видом валюты, – ответил он и поспешил в палату.
Лицо Геранина на белой подушке выглядело безжизненным. Турецкий в нерешительности остановился у кровати, подождал несколько секунд, потом тронул руку больного. Геранин открыл глаза и, как показалось следователю, не сразу узнал его.
– А, это вы? – сказал он, и голос его прозвучал словно из-под земли. – Я думал о вас.
– А я нашел ту статью в «Независимой».
– Хорошо.
– Вы догадываетесь, кто мог бы написать этот пасквиль?
– Я знаю человека, который контролирует это издание. Его зовут Сорокин Геннадий Наумович.
– Это который в правительстве?
– Вот именно. Но, как это ни покажется вам странным, этот чиновник, вопреки общеизвестному запрету совмещать госдеятельность с частным бизнесом, является главой крупнейшей финансовой компании. Мы с ним недавно встречались. Вы знаете, что он от меня потребовал? Никогда не догадаетесь. Он хотел приобрести пятьдесят один процент акций Северобанка.
– А вы ему отказали?
– Да. Как вы уже поняли из статьи, охота на мой банк длится уже около года. Сначала они хотели разорить меня через финансовую компанию. Когда это не удалось, разразился скандал с Ярмошиным.
– Зачем это нужно Сорокину?
– Очевидно, его финансовая империя не очень прочно стоит на ногах, вот он и ищет банк-жертву, из которого смог бы, как вампир, высосать деньги, объявить банкротом и таким образом упрочить свои позиции. Нечто похожее произошло с банком «Ресурс». Та же российско-израильская фирма предложила двадцать пять процентов годовых по депозитным счетам. Банк клюнул на большие проценты, в принципе нереальные для Израиля. Началась перекачка денег. Правда, Акчурин вовремя спохватился, но его самого вскоре убрали, а «Ресурс» покатился по наклонной. Набежали хищники и разобрали то, что осталось…
Голос Геранина совсем ослабел, он прикрыл глаза, замолчал, отдыхая.
– Вы считаете, что этот террористический акт является результатом вашей несговорчивости с Сорокиным?
– То, что несговорчивости, – несомненно. Но вовсе не с Сорокиным. Пока я вас посвятил в ситуацию вокруг банка, в котором оказались заинтересованными высшие сферы. Но есть и другая сторона. Подождите, я немножечко отдышусь… – Геранин закрыл глаза и слегка откинул голову.
Турецкий терпеливо ждал: конечно, это варварство – заставлять тяжело раненного человека вести ответственный разговор, но и никакой другой возможности найти хоть какие-то следы у следствия не имелось.
– Есть и другая проблема, – тихо продолжил рассказ Геранин. – Ее решение активно стремятся взять на себя криминальные структуры. Интересы нашего банка, как вам, возможно, известно, связаны с Чечней. Если говорить более конкретно, то с Максудовым, заместителем верховного, так сказать, руководителя Ичкерии. Он занимается сейчас практически всеми работами, связанными с восстановлением Грозного. Их финансирование осуществляется исключительно через Северобанк, поскольку нам удалось доказать, что мы являемся устойчивой коммерческой структурой. Центробанк нам доверяет. Видимо, это обстоятельство и привлекло особое внимание чеченского криминала. Меня уже несколько раз так называемые московские чеченцы одолевали предложениями держать с ними контакт, перейти под их «крышу». Я отказался. Но сколько это может продлиться, один Бог знает. Или их Аллах. Метод этот старый и всем давно известный. Начинается с малого, затем аппетиты растут. Словом, как та лисонька на возу с рыбой… Не знаю, может быть, их раздражает моя неуступчивость? Я уже успел побеседовать на эту тему с Максудовым, и он обещал мне принять со своей стороны все необходимые действенные меры. Возможно, данный теракт относится к их числу? Как говорили еще недавно: человека нет – нет и проблемы. Кстати, ведь и «Ресурс» на первоначальном этапе тоже был завязан на чеченских деньгах. Но там, как вам, возможно, известно, пошли несколько по иному пути… Если сугубо между нами, – Геранин слабо пошевелил пальцем, и Турецкий понял его, нагнулся ближе к его губам, чтобы расслышать шепот: – Они решили прокрутить эти денежки… А их было много… очень много… Ну а потом, известно, банк быстро и ловко подвели к банкротству.
