Анатолий Безуглов - Прокурор
- А ваш первый муж?
- Он умер, когда ей не было и годика.
- Ясно, - кивнул Авдеев. - А с Измайловым вы давно знакомы?
Белоус словно сжалась от этого вопроса.
- Марина Антоновна, - мягко сказал Владимир Харитонович. - Поймите, если бы не известные вам обстоятельства...
- Понимаю... Захара я знаю давно.
- Ну, сколько?
- У нас с ним была хорошая, чистая дружба... Расстались мы двадцать пять лет тому назад. Давно...
- А когда встретились после этого?
- Ну... Тогда, в поезде. - Она почему-то опустила глаза.
"Пока подтверждается то, что говорил Измайлов", - отметил про себя помощник облпрокурора. А вслух произнес:
- Расскажите, пожалуйста, подробнее о ваших отношениях.
Белоус сначала робко, потом все спокойнее поведала Авдееву, как она, медсестра в больнице, а Измайлов - студент лесного техникума, познакомились в Дубровске. Ходили, как все, в кино, на танцы. Иногда Захар Петрович даже заглядывал к ним домой. Мать Марины всегда усаживала его за стол, короче - привечала. А потом Измайлова призвали в армию...
- А расстались как?
- Хорошо, - поспешно ответила Белоус.
И за этой поспешностью Владимир Харитонович почувствовал нечто такое, которое Марина Антоновна открывать, возможно, не желала бы.
- Значит, говорите, хорошо... - повторил он. - А жениться не предлагал?
- Да все молодые предлагают...
- Так уж и все.
- Он, во всяком случае, намекал.
- Погодите, Марина Антоновна, - настойчиво добавил Авдеев. - Вы уж постарайтесь точнее вспомнить... Конкретно просил вас Измайлов выйти за него замуж или так, для красного словца? Неужели не понимали, где серьезно, а где нет?
- Да как можно серьезно, когда впереди три года армии?
- Вполне возможно. Разве не женятся до армии?
- Женятся, - вздохнула она. - А сколько таких, кто там других находят.
- Или она.
- Бывает и так... - Белоус с мольбой посмотрела на Авдеева. - Зачем ворошить все это? Жизнь, считай, прожита. У меня своя, у него своя...
- Увы, Марина Антоновна, есть зачем ворошить. Видите, какое дело... Ваш муж обвиняет Измайлова, что он бросил вас, когда вы были в положении, и ребенок этот якобы от Захара Петровича.
Марина Антоновна словно вся сжалась от этих слов.
- Так это или нет? - настойчиво спросил Владимир Харитонович. Знайте, от вашего правильного ответа зависит очень многое.
И вдруг она, всхлипнув, уронила голову на стол, подставив под лоб руку.
- Господи, и зачем это ему надо было? - тихо запричитала она. - Ведь ничего теперь не изменишь... Ничего не вернешь...
Авдеев огляделся, ища графин с водой. Но такового в комнате не оказалось.
- Прошу вас, успокойтесь, - произнес он растерянно. - Возьмите себя в руки...
Он не мог понять, кого и что имела в виду Белоус. И не инсценировка ли все это? Если да, то зачем?
Марина Антоновна достала откуда-то платочек, промакнула слезы. Растрепанная, заплаканная, с красными потухшими глазами, она сейчас выглядела и вовсе старухой.
- Неужели Федор Михайлович так зол на меня? - спросила Белоус, впервые назвав мужа по отчеству. - Неужели он хочет ославить меня на весь мир?
- Прошу ответа на мой вопрос, - настаивал Авдеев.
Она взялась обеими руками за свою седеющую голову и кивнула.
- Первая дочь от Захара. Это правда.
- Та-ак, - выдохнул Владимир Харитонович, не зная, как повести дальше разговор. Он вдруг почувствовал, что почему-то не доверяет этой женщине, не верит. Ему нужны были доказательства.
- Это очень серьезно - то, что вы сейчас сказали. - Он пристально посмотрел на Белоуса. - Слышите, очень...
- Вы не верите... Я вижу... Вы знакомы с семьей Захара? - неожиданно спросила Белоус.
- Да. А что?
Марина Антоновна не ответила, полезла в стол, достала старую дамскую сумочку, долго рылась в ней и, наконец, протянула Авдееву немного пожелтевшую от времени фотографию.
- Пожалуйста, - тихо произнесла она.
Владимир Харитонович взял фото, с которого смотрел на него ребенок лет восьми. С чуть вьющимися темными волосами, ярко очерченным рисунком бровей и родинкой у правой мочки уха. Приглядевшись хорошенько, Авдеев вдруг вспомнил, как впервые попал в дом Измайловых. Они с Галиной и Захаром Петровичем пили чай, а Володя пыхтел над трудной задачей по арифметике, которая ему явно не давалась. Авдеев так и запомнил сына Измайловых - сосредоточенного, серьезного, с испачканными чернилами пальцами.
На фотографии был Володя тех лет.
- Откуда это у вас? - спросил Владимир Харитонович, не понимая, зачем Белоус дала ему снимок.
- Храню, как любая мать...
- А при чем тут вы? - Авдеев был совсем сбит с толку. - Это же Володя Измайлов.
- Это моя старшая дочь. Альбина, - тихо ответила Марина Антоновна. Когда ей было семь с половиной.
- Как? - вырвалось у Авдеева. Ему на мгновение даже показалось, что Белоус его разыгрывает. Но он тут же отбросил эту мысль - уж больно неподходящий случай.
Марина Антоновна пожала плечами, мол, видите сами.
Авдеев снова взглянул на фотографию. Сходство было поразительное.
- Измайлов знает, что у него есть дочь? - спросил напрямик Авдеев.
- Если честно, я поняла, что беременна, только через месяц после ухода Захара в армию.
- Ну и что?
- Написала ему письмо. - Она полезла в сумочку и вынула старый истрепанный конверт. - Но оно вернулось назад...
- Почему?
- Не знаю... Захар, уезжая, просил писать сначала до востребования, пока не будет точного адреса.
- Так, письмо вернулось. А потом?
- Потом... - Белоус вздохнула. - Потом надо было что-то решать... Узнав, что я в положении, мать схватилась за голову. Надо, говорит, принимать срочные меры. Я хотела поехать к Захару, но она была категорически против. А вдруг не признает, что ребенок от него? Иди докажи... Мы даже в юридическую консультацию ходили. Адвокат сказал, что никакой суд не признает его отцом. Мол, совместного хозяйства ведь мы с Захаром не вели... Я все-таки чуть было не уехала к нему. Мать отговорила. Если, мол, Захар и не будет отнекиваться, все равно - какой из него муж? Во-первых, на четыре года младше, во-вторых - солдатик, трешка в месяц на папиросы, вот и весь доход. И еще не известно, кем станет после армии, а у лесничего какой оклад? Ушел служить, а у самого даже приличных штанов нет... А надо было спешить, пока никто не узнал. Аборт? Опасно. Потом захочу ребеночка, а не смогу. Я ведь медик и знаю, так часто случается. Будешь потом всю жизнь локти кусать...
Марина Антоновна замолчала. Авдеев не торопил ее.
- Надо сказать, мать у меня была находчивая, - продолжила Белоус. Как-то сообщила, что подыскала одного человека, который будет мне хорошим мужем. Я говорю, как же он меня, беременную, возьмет? Мать махнула рукой: молчи, мол, об этом, а он не разберется. Только бы поскорей дело сладить. Он, правда, уже не молодой, но и не старый. Зато ученый человек и живет в Москве. Кандидат наук...
- Из Москвы? Кандидат? - невольно переспросил Авдеев, в котором снова вспыхнуло недоверие.
- Если бы я знала, чем все кончится, - вздохнула Марина Антоновна. А то, что москвич и кандидат - точно. Мать моя работала дежурной в гостинице. Он там уже около двух недель жил. Приехал лекции читать по линии общества "Знание".
- Какие?
- А бог его знает. Он был специалист по рекламе. Плакаты всякие у него. Как, например, рекламировать мороженое, детское питание, заем. В общем, все... Мать выяснила, что он разведенный и не прочь бы снова обзавестись семьей. Главное для матери - он не пил. Ни в Дубровске, ни когда мы сошлись и в Москву поехали. Ну ни грамма! Это потом я узнала, что раньше он закладывал - ужас. Лечился. Ему даже эту штуку вшили, "торпеду", как он называл. Против алкоголизма... Держался он, держался, у нас уже Альбина родилась... И помер в одночасье. Не хватило-таки воли, выпил. А при "торпеде" этой нельзя ни в коем случае...
В комнату вошла женщина в темном халате со шваброй в руке.
- Марина Антоновна, - сердито начала она, - нешто мне своей юбкой полы мыть?
- Поди, поди, Шура, - отмахнулась Белоус. - Не видишь, я занята... Освобожусь, решим этот вопрос.
Уборщица, продолжая ворчать, вышла.
- На чем я остановилась? - спросила комендант.
- Умер муж...
- Ох, сколько я горя хлебнула в этой самой Москве - вспомнить страшно!
И она рассказала, что ее первый муж не был разведен, хотя со своей женой фактически не жил давно. Квартира у них была однокомнатная. Развод, правда, оформили быстро. Марина Антоновна с тем кандидатом тут же пошли в загс. Но пришлось им ютиться на кухне. Вопрос уперся в прописку. Прописать-то прописали, но временно. Бывшая супруга категорически противилась, чтобы прописали постоянно. Бегала по всяким инстанциям, писала жалобы.
А тут кандидат наук умер. И Марина Антоновна с грудным ребенком на руках была вынуждена уехать из столицы. Подалась на север. Завербовалась.
