Анатолий Безуглов - Прокурор
- Да, - заметила Инга Казимировна, - прямо идеальное предприятие...
- Наверное, свои проблемы есть. И нарушения тоже, уверен. Только их меньше, чем на других. Буквально в прошлом месяце с администрацией фабрики конфликтовал один рабочий. По поводу незаконного увольнения. Обратился к нам. Предъявили иск... Суд восстановил его на работу. - Вадим Лукьянович помолчал и добавил: - Но самое странное, после восстановления он вдруг сам ушел с фабрики, по собственному желанию...
- Главное, доказать свое, что ли?
- Не знаю, что произошло. Может быть, понял, что лучше уйти. Насильно, как говорится, мил не будешь...
Из дальнейшего разговора Гранская поняла: ничего конкретного из того, что ее интересует, Трунин сообщить не может...
Вернувшись в гостиницу, Инга Казимировна еще долго сидела на балкончике, овеваемая бризом, настоянным на запахах моря, смотрела на лунную дорожку и слушала шелест прибоя.
* * *
- Час от часу не легче, - сказал Зарубин своему помощнику Авдееву, когда тот вошел в кабинет прокурора области, и протянул бумагу. Ознакомьтесь.
Владимир Харитонович хотел было тут же ее прочесть, но Степан Герасимович спешил куда-то и попросил забрать бумагу, а мнение доложить потом.
Вернувшись в свой кабинет, Авдеев бегло просмотрел написанное. Затем прочитал еще раз - теперь уже с напряженным вниманием.
Это было новое заявление Федора Белоуса в обком партии, пересланное оттуда в облпрокуратуру.
Белоус гневно возмущался тем, что до сих пор к Измайлову не принято никаких мер. Сразу видно, что начальство покрывает своего...
В выражениях Белоус не стеснялся.
Но главным в жалобе было то, что против зорянского прокурора выдвигались обвинения куда более серьезные, чем прежде.
Белоус писал:
"Измайлов скрыл от всех, что в свое время постыдно бросил соблазненную им девушку, оставив в беременном положении. В дальнейшем его совершенно не интересовала судьба собственного ребенка. Дочь Измайлова выросла, не зная ни ласки, ни внимания отца. За всю свою жизнь она не получила от него ни копейки денег на содержание. Воспитали и вырастили ее с помощью честных других людей. Я не хотел бы ворошить эту историю, если бы чувство возмущения и гражданской совести против несправедливости не заставило меня пойти на этот шаг. Измайлов нанес мне непоправимый урон в семейной жизни. Это мне-то, который долгое время поддерживал его дочь материально, даже помогал внуку Измайлова..."
Когда Владимир Харитонович прочел эти строки, первое, что пришло ему в голову, - Белоуса занесло. Пахло явной клеветой.
Авдеев мог многое предположить, но чтобы Захар Петрович соблазнил и бросил девушку...
Уже потом, тщательно разобравшись в заявлении - а за главной мыслью Белоуса действительно было трудно проследить, - Авдеев понял: речь шла о событиях двадцатипятилетней давности. А покинутая женщина не кто иная, как теперешняя жена Белоуса Марина Антоновна.
Помощник облпрокурора понимал - единственный человек, который может подтвердить или опровергнуть чудовищный навет, была именно она, Марина Белоус.
Авдеев схватил трубку, набрал номер, который уже знал наизусть. В общежитие медицинского училища он звонил ежедневно, и каждый раз ему отвечали: Марина Антоновна еще не приехала...
- Слушаю, - раздался незнакомый женский голос.
- Марину Антоновну можно?
- Это я... - тихо ответила женщина.
От неожиданности (а он был уверен, что и на этот раз звонит безрезультатно) Владимир Харитонович не знал, как поступить: пригласить ее в прокуратуру или встретиться в общежитии.
- С вами говорит старший помощник прокурора области по кадрам Авдеев. Хотел бы побеседовать...
- Пожалуйста...
Авдееву показалось, что она тоже растерялась.
- Где вам было бы удобнее? - спросил он.
- Все равно. - Белоус помолчала и добавила: - Только не дома...
- Понимаю... Не возражаете, если я подъеду к вам на работу?
- Хорошо. Но я освобожусь только через час.
Владимир Харитонович не стал брать машину, а отправился городским транспортом. До свидания с Белоус имелось время кое-что обдумать и сопоставить.
Буквально накануне у Авдеева состоялся разговор с заместителем директора зорянского машиностроительного завода Грачом. Тот возвращался домой с курорта и зашел в прокуратуру по его, Авдеева, просьбе. Грач пока являлся единственным свидетелем того, как вел себя по отношению к Марине Белоус Измайлов. Других спутников Авдеев найти не смог. Однако Грач не был в тот злополучный вечер на квартире у этой женщины. Но одна деталь в его рассказе насторожила Владимира Харитоновича. Грач уверял, что как Марина Белоус, так и Измайлов вели себя в поезде, словно до этого не были знакомы.
Он спрашивал себя: зачем понадобилась эта инсценировка? Кому из них не хотелось, чтобы кто-то знал о прежнем их знакомстве, если оно действительно имело место?
Марине Антоновне вроде бы скрываться было незачем. А вот Измайлову?.. Особенно в свете того, что написал во втором заявлении Федор Белоус.
Правда, Захар Петрович говорил, что сначала не узнал свою первую любовь.
Не узнал или не пожелал узнать?..
Перед глазами Авдеева все время стояли слова из жалобы: соблазнил, бросил дочь...
"Нет, - открещивался Владимир Харитонович от этого, как поп от черта. - Не может быть! Если не верить в порядочность Измайлова, тогда чему верить..."
Найдя комнату коменданта, он постучал. И, услышав "Войдите", зашел.
Казенная комната с казенными шкафами, столом и стульями. На полу почему-то стояло штук пять чайников. Новеньких алюминиевых. На него смотрела увядающая пожилая женщина с заметно проступающей сединой в каштановых крашеных волосах. У Белоус был усталый, изможденный вид.
"Боже мой, - мелькнуло у Авдеева, - она и Измайлов!.. Как он мог в нее влюбиться?.."
И тут же вспомнил: ведь прошло четверть века. А сам подумал: разве можно сравнить его, теперешнего Владимира Харитоновича, с тем Володькой, который наповал убивал окрестных девчонок казацким чубом из-под кепки-восьмиклинки! А сейчас у него едва наберется волос "на одну заварку", как сказал популярный конферансье...
Представились. Марина Антоновна предложила Авдееву сесть.
- Вы знаете, по какому я поводу? - спросил Владимир Харитонович.
Белоус сцепила пальцы рук и, вздохнув, кивнула.
Можно было говорить с ней, так сказать, протокольно. Вопрос - ответ. Но Авдеев понимал: до правды так добраться нелегко, если вообще возможно.
- Марина Антоновна, пожалуйста, расскажите о том, что происходит в вашей семье? А также о себе и об Измайлове. Понимаете, о чем я говорю?
Она снова кивнула.
- Поверьте, - добавил Авдеев, - я хочу разобраться чисто по-человечески. Ведь решиться на развод - значит, надо иметь очень серьезные основания... Простите, вы сами желаете расторгнуть брак?
- Нет-нет! - встрепенулась Белоус. - Ни в коем случае! - И сразу сникла. Немного помолчав, она спросила: - С Федором вы говорили?
- Беседовал.
- Понимаете, я ведь дома не живу... И с ним после этого не виделась... Пыталась звонить, он бросал трубку... Нас вызывал нарсудья Центрального района. Для беседы. Может, хотел примирить... Федор не захотел, чтобы мы там встретились. Не явился...
- И вы считаете, примирение не может состояться?
- Федор - он упрямый...
- По-моему, в таком деле речь не может идти об упрямстве или уступчивости. Главное, какие у вас взаимоотношения, - заметил Авдеев. Чувства, что ли...
- В чужую душу не заглянешь...
- А раньше у вашего супруга не было подобных намерений? Простите, конечно, что я вторгаюсь в такую область.
- Нет. Размолвки были. Без этого, наверное, невозможно. Но чтобы до развода...
- Давно вы в браке?
- Порядком. Нашей дочери вон уже десятый год...
И Марина Антоновна рассказала, что жили они с Федором, в общем, неплохо. Зарплату всегда приносил домой, не как другие - пропивают с дружками. Конечно, муж у нее тоже не святой, иной раз позволит себе грамм двести. Но только дома. И о дочери заботится - пальтишко, там, туфельки, другие подарки. И гордится, что дочь будет балериной.
- А вашей старшей он тоже помогает? - спросил Владимир Харитонович.
При упоминании о ней Марина Антоновна, как показалось Авдееву, насторожилась.
- Собственно, мы вместе с Федором поддерживали ее. Особенно когда Альбина родила. Муж ее бросил... Теперь, правда, посылаем реже. Заработок у нее хороший, но все-таки помогаем. То деньжатами, то одежку внуку... Им знаете сколько надо!
- Значит, Федор Михайлович принимает в этом участие? - уточнил Авдеев.
- Деньги ведь в семье общие. - Она, подавив вздох, добавила: - Были.
- А ваш первый муж?
- Он умер, когда ей не было и годика.
- Ясно, - кивнул Авдеев. - А с Измайловым вы давно знакомы?
Белоус словно сжалась от этого вопроса.
