Фридрих Незнанский - Кто есть кто
– А чего тут удивляться? Главное – это ее завести, а открыть – раз плюнуть. Ее любой ребенок гвоздем бы открыл. Я лично один раз стамеской дверцу отжал.
– Понятно. В тебе погиб автомобильный угонщик. Советую подумать над этим – может, еще и третью профессию освоишь.
Ну, не может он мне простить, что я ушел в адвокаты!
– Хорошо, – тон Турецкого стал серьезным и задумчивым, – на самом деле, может это и не такая случайность…
– Вы имеете в виду угон?
Он кивнул:
– Конечно, может быть, это у меня излишняя подозрительность… А может, и нет. Во всяком случае, я тебе, Юра, советую обратить на это внимание.
– Да уж обращу, – весело ответил я, – теперь придется на метро ездить.
Но эти слова Турецкого я запомнил – он редко давал неправильные советы и редко ошибался…
– Ну ладно, теперь по поводу твоей приятельницы. Ты небось теперь каждый день в Бутырку шляешься?
Турецкий озорно подмигнул. Нет, все-таки он неисправим.
– Что там? – спросил я, пропуская мимо ушей его шутку.
Он достал из ящика стола лист бумаги:
– Та-ак. Теперь слушай и крепко держись за стул. Итак, Вера Кисина, добрачная фамилия Мажидова, родилась в Нальчике, в 1965 году. Ее мать, Алла Мажидова, через три года после рождения дочери развелась с мужем и вскоре снова вышла замуж. Веру она отправила к бабке, где она и воспитывалась. А теперь, Юра, угадай с трех раз, какая фамилия была у нового мужа Аллы Мажидовой?
Турецкий хитро посмотрел на меня.
– Неужели… – сказал я тихо, боясь спугнуть эту неожиданную удачу. Хотя чего бояться – вон вся информация у Турецкого на бумаге напечатана, так сказать, оперативная справка, – неужели Удогов?
– Потрясающая сообразительность, – усмехнулся Турецкий, – да, его фамилия была Удогов. А через полтора года после замужества Алла Мажидова, то есть теперь Удогова, родила дочку. Ну, как ее назвали, ты, я думаю, никогда в жизни не догадаешься.
– Неужели Зоя?
Турецкий восхищенно поцокал языком:
– Ну все, буду тебя рекомендовать Меркулову на мое место. Логика почище, чем у Шерлока Холмса… Да. Зоя Удогова и Вера Кисина родные сестры. Только от разных отцов.
– Значит, Зоя Удогова пытается увильнуть от наказания за хулиганство, свалив все на свою сестру? Так выходит.
Турецкий вздохнул и покачал головой.
– Ты знаешь, Юра, я все-таки повременю с рекомендациями. Рано тебе еще. Судя по всему, та женщина, которая сидит в Бутырке, детально знакома во всех подробностях с жизнью Веры Кисиной. Правильно?
– Да, она сама мне все рассказывала.
– И ни словом не упоминала о сестре.
– Нет.
– Так вот, если бы она действительно хотела выдать себя за сестру, она бы как минимум позаботилась и о том, чтобы выдать сестру за себя. Иначе это просто глупость. Согласен?
– Согласен. Но если не она хочет выдать себя за сестру, то, значит, наоборот, сестра хочет выдать ее за себя?
– Мне это представляется более вероятным. Хотя ничего пока определенно сказать нельзя. Тем более что Зоя Удогова работала в Центробанке, и есть очень большие подозрения, что ее на это место в свое время поставили влиятельные круги Чечни. И что она помогала беспрепятственному прохождению части знаменитых авизо.
– Из чего это следует?
– Я тут давеча своих стажеров послал в Центробанк, в связи со своим делом – я тебе о нем говорил. Конечно, народ там скрытный, но кое-что выяснить все-таки удалось.
– Это уже серьезно. Значит, у нее могли быть основания скрываться. Даже таким экзотическим способом.
Турецкий кивнул:
– Ты говорил, что твоя подзащитная получала угрозы по телефону?
– Да. Кроме того, ее избили у подъезда люди явно кавказского вида. Возможно, чеченцы.
– Да, это похоже на правду. Но только похоже. Пока что мы не можем утверждать, что продвинулись на пути к истине. Она только обозначилась. Попытайся вытрясти из своей подзащитной все, что она знает о своей сестре.
– Если она вообще о ней знает, в чем я сомневаюсь.
– Не может быть. Что-то же она слышала. Но это не главное. Главное – это найти вторую сестру. Вот тогда-то мы и узнаем правду.
Он встал из-за стола и прошелся по кабинету.
– Кстати. Советую тебе поговорить с этим Кулешовым. Тоже странная птица. Один раз за все время, за полгода, допросил подозреваемую.
– Ну, кроме этого он, как полагается, видимо, предъявил ей обвинение.
– Это ясно. Сдается мне, что он тоже имеет касательство к этой истории. Ведь в деле никакие заявления Зои Удоговой о том, что она на самом деле другая женщина, не зафиксированы?
– Нет.
– Ну вот.
Турецкий снова сел за стол:
– Только имей в виду, Юра, дело, судя по всему, очень серьезное. Больше всего меня интересует тот, второй Гордеев, который ответил по телефону. Не думаю, что это привидение или призрак. И тебе может грозить вполне реальная опасность.
Я изобразил на лице подобие улыбки:
– Хорошо, Александр Борисович, буду беречься.
– Так, а теперь самое главное. Помнишь, я тебе говорил, что я расследую дело, где вроде бы засветился председатель Центробанка?
– Помню.
– Так вот. Когда мои ребята встречались с некоторыми работниками банка, выяснилась очень интересная деталь.
– Какая?
– Зоя Удогова была любовницей Варнавского.
Вот те раз! Что-то подобное я ожидал, но не думал, что эта информация свалится мне на голову так неожиданно.
– Тогда все ясно. Сестра выдает Веру за себя и сажает ее в тюрьму. Правильно?
– Вероятнее всего, это именно так. Но нужны доказательства. А их еще нужно найти.
Я молчал. Доказательств практически не было.
– Да, чуть не забыл. Я выяснил, где находится Дима Кисин. Он в Лихтенштейне.
– Где?
– В Лихтенштейне. Есть в Европе такое карликовое государство.
– Что он там делает?
Турецкий пожал плечами:
– Учится играть в шахматы. Или совершенствуется. Короче, там находится одна из самых лучших шахматных школ для детей. Его послали как юное дарование.
– И давно он там?
Турецкий заглянул в свою бумажку и назвал число.
– Погодите, – сказал я, – но ведь это…
– Именно. Это то самое число, когда Зою Удогову арестовали и когда она якобы напала на милиционера. Он там уже полгода.
У меня было такое ощущение, что я уже слышал сегодня о чем-то, имеющем непосредственное отношение к сообщенному Турецким. Лихтенштейн, шахматы, Центробанк…
– Центробанк, – повторил я, – знаете, кто председатель шахматной федерации России?
Турецкий внимательно посмотрел на меня:
– Кто?
– Матвей Варнавский, председатель Центробанка. И он появлялся в той секции, где занимался Дима Кисин.
– Хм. Очень интересно. Совпадение на совпадении. И, как ни крути, это только подтверждает наши догадки.
– Если следовать элементарной логике, то, раз одна сестра, Зоя Удогова, сидит в Бутырке, другая, Вера Кисина, должна разгуливать на свободе. Значит, чтобы разобраться, кто есть кто, я должен встретиться и с той и с другой. Правильно я рассуждаю, Александр Борисович?
Турецкий кивнул.
– Значит, ее надо разыскать.
– Тоже верно. Только как? Ведь если действительно все это затеяла сестра, то теперь наверняка она ляжет на дно. Кстати, по твоей просьбе я на всякий случай узнал, нет ли Кисиной среди заключенных СИЗО, конечно, ее не оказалось. Грязнов выясняет, не проходила ли она по милицейским сводкам за последние полгода. Но я думаю, ничего мы так не найдем…
– Варнавский послал Диму Кисина в Лихтенштейн именно в тот день, когда Зою Удогову (будем называть ее пока так) арестовали. Удогова работала в Центробанке – логично будет связать эти два события. Значит, Варнавский должен быть связан и с Верой Кисиной, которая на самом деле Зоя Удогова. И связан не только, так сказать, узами страсти.
Турецкий задумчиво барабанил костяшками пальцев по столу.
– Да. Я Варнавского видел – такой крепенький малый, в расцвете лет, естественно, богат – главный банкир страны все-таки, самое время женщинами заняться. Поэтому то, что Удогова была его любовницей, меня не удивляет. Важнее другое – стоит ли за этой связью что-то посерьезнее, чем банальные амуры.
– Те самые махинации с авизо?
– Не знаю… – загадочно сказал Турецкий, – Очень вероятно, что она принимала участие в них.
– Не думаю, что такой жук, как Варнавский, смешивал одно с другим – дела и шуры-муры с бабами.
– Послушай старших, Юра. Часто так и бывает. Но все равно это нам ничем не поможет. Ты же не можешь следить за Варнавским или подслушать его разговоры. Председатель Центробанка – это тебе не… – он запнулся, подыскивая цензурное выражение, – короче, это особо важная персона. И его просто так не допросишь даже. А уж следить… – Он покачал головой. – У него служба охраны, телохранители и так далее. Если кто и может установить за ним слежку, то только ФСБ, и то по специальной санкции. Вспомни министра Ковалева в бане. Где уж нам, сирым и убогим…
