Николай Буянов - Бал для убийцы
Просто Мария узнала их мигом — отложила бестселлер в яркой обложке (леденящее душу название рубленым шрифтом по диагонали: «Слепой против Бешеной»), окинула приветливым взглядом («симпатичные ребятки, жаль только, оба очкарики и наплодят очкариков, на одних оправах разорятся»).
— Опять к нам? Вашему малышу понравились гонки?
— Очень, — сказала Майя. — Мария, у нас к вам серьезный вопрос, хотя и несколько… гм… неожиданвый. Вы не помните, что у вас было изображено в витрине под Новый год?
— В витрине? — она удивилась. — Зачем вам?
— Нужно, поверьте. И пожалуйста, не отсылайте нас ни к кому, мы уже везде успели побывать.
— И у Розы…
— И у нее.
Девушка озадаченно наморщила носик, помолчала несколько секунд и призналась:
— Надо же, не могу вспомнить. А любовалась на эту витрину целую неделю. Здесь были выставлены персонажи из разных сказок…
— Случайно, не Дед Мороз со Снегурочкой?
— Нет, они были в другом конце, где бакалея. — Она вдруг хлопнула себя по лбу. — Я балда. Ведь оформлением занимался Левка, он-то наверняка скажет.
— Левка?
— Лева Мазепа, мы вместе учились в «художке», а потом работали в фонде. Когда надоело, Левушка ушел на вольные хлеба, а я — вот, — Просто Мария слегка виновато развела руками, словно извиняясь за то, что не сохранила в сердце любви к высокой живописи.
— Он и в самом деле хороший художник?
— Он гений, — почтительно произнесла девушка. — Еще в училище начал писать шедевр, втайне от всех, даже от меня. Но когда закончит — все ахнут.
И выругаются матом, добавила про себя Майя и невинно спросила:
— Позволительно ли гению растрачивать себя по таким пустякам, как витрины?
Мария пожала плечами:
— Жрать-то хочется.
Художника они нашли довольно легко — тот снимал крошечный полуподвал в бывшем Доме переплетчиков, где ныне ютились под одной крышей какие-то конторы, склад и типография двух рекламных агентств. Непризнанный гений Лева Мазепа подвизался при них в качестве ночного сторожа — то есть лежал, закинув руки за голову, на скрипучем диване, глушил водку и баночное пиво, любовался в зарешеченное окно на женские ножки и бесконечно репетировал свое предполагаемое в будущем интервью иностранным художественным журналам.
Гостей он встретил в обвислых тренировочных штанах и грязной ковбойке без единой пуговицы.
— Что надо?
— Вы Мазепа?
— Допустим. — Он сунул ноги в пушистые тапочки и воинственно задрал вверх куцую бороденку. — Нет у меня ничего, нет, так и передайте.
— Кому?
— Сами знаете. Вы же от нее? От этой суки Веры Никодимовны?
— Да нет, — растерялась Майя, — мы сами по себе. А кто это — Вера Никодимовна?
— А, — он махнул рукой. — Одна ушлая дамочка из худфонда. Засылает ко мне шпионов.
И добавил, покосившись на дверь:
— Я тут кое-что пишу…
— Шедевр? — понимающе кивнула Майя.
Узкое, как у хорька, личико Левы стало злым.
— А говорите, не от нее.
— Честное слово. Нам Мария рассказала.
Он хмыкнул.
— Вон оно что. Машка — телка ничего, только язык без костей. Что она еще наболтала?
— Ничего. Нас, собственно, интересует не картина, а ваши оформительские работы. Те, что были в витринах магазина на Ленинградской.
— А что? — Лева опять заволновался. — Начальство осталось довольно, лицензия у меня в порядке… То есть еще не оформлена, но мне обещали…
— Вы делали фигуры из папье-маше? — перебил Артур.
— Допустим.
— Какие именно?
— Деда Мороза, Снегурочку, само собой…
— Еще?
Он страдальчески задумался.
— Ну, лису с Колобком, Бабу Ягу, Карлсона, Белоснежку… Вроде все.
— Можете нарисовать, что где стояло?
— Попробую.
Лева надолго приложился к горлышку пивной бутылки — было видно, как кадык умиротворенно шевелится, принимая в объятия драгоценную жидкость. Потом после нескольких заковыристых телодвижений вытащил откуда-то помятую бумажку, разгладил ее ребром ладони и неожиданно точно и толково изобразил карандашом план супермаркета.
— Вот тут, где бакалея, Дед Мороз, дальше — Снегурочка, Баба Яга, Карлсон, с краю — Белоснежка… Как живая получилась, — добавил он с гордостью. — Попка, сиськи. Я ее с Машки лепил.
— А что она делала? — спросила Майя.
— Машка?
— Белоснежка. В какой она позе стояла?
— А в какой она позе может стоять? — растерялся Лева. — Это же кукла.
— Я неправильно выразилась. Вы делали для магазина какую-нибудь бегущую фигуру? Ну, куклу, про которую можно было бы сказать, что она убегает? Карлсона, например, или гнома…
Лева озадаченно наморщил лоб.
— Карлсон стоял, руки на животе, сзади пропеллер… А гнома вообще не было.
— А Дед Мороз со Снегурочкой?
— А им-то куда бежать? За водкой разве что.
Майя стушевалась, перехватив насмешливый взгляд. Действительно, глупый вопрос. Глупый-то глупый, возразила она себе, но ведь именно это сказал Гриша, глядя на витрину…
«Убегает…»
Кого он имел в виду, если со своего места ему была видна лишь бессмысленная кунсткамера из папье-маше, бутафорский снег и край подоконника с рекламой «Спрайта»?
— С краю, — пробормотал Артур. — Значит, где «Мясо, рыба» — Баба Яга и Карлсон, а дальше Белоснежка и лиса с Колобком… Мы с вашего разрешения заберем этот листочек?
— Ради бога. Вы точно не из налоговых органов?
— Нет, успокойтесь.
Художника вдруг осенило. Он вцепился в Майин рукав и с голодной истовой надеждой заглянул ей в глаза.
— А может, вы заказик хотите сделать? Ну, что-нибудь оформить, хоть стенгазету… Так мы завсегда, точно в срок и недорого… А?
Она с трудом отцепилась и, оставив причитающего творца в обществе пустых бутылок и банок из-под «Туборга», выбралась на улицу, где ждал Артур.
— По-моему, его «шедевр» — это липа, — сказала она.
— По-моему, тоже, — отозвался он. Помолчал и добавил: — Как и все наши выкладки насчет фигур из папье-маше.
— Но ведь Гриша…
— Гриша еще ребенок, — перебил Артур. — То есть был… Может быть, он имел в виду что-то другое. А мы не расслышали. Или не поняли. А вот факт: Гоц был там, возле магазина. И в нашем подъезде. Этого не опровергнешь.
Они подошли к дому. Знакомый дворик — вытянутый в длину и оттого напоминавший школьный пенал — распахнулся перед ними, заснеженные деревья приветливо кивнули головами, и только крепость с ледяными стенами и двумя угловыми башнями высокомерно проигнорировала пришельцев. Крепость, так и не дождавшаяся штурма…
Артур ничего не сказал — просто открыл перед Майей дверь, и она так же молча вошла, в первый момент не узнав квартиру. Здесь ничего не изменилось, разве что высоченная, под потолок, елка перебралась на новое место жительства: на помойку посреди пустыря. Там их скопился целый лес — жалких, поломанных, еще недавно величественных красавиц…
Ничего не изменилось, однако квартира, несколько дней назад бывшая настоящим детским царством, теперь почему-то напомнила Майе лабиринт. Лабиринт, выстроенный из тех самых вещей и предметов, разбросанных по полу: безвольной мягкой фауны на синтепоне, роботов, пазлов и кубиков «Лего». Вот только разбросаны они были по-другому: слишком аккуратно, слишком целомудренно, как девятилетний мальчик никогда бы не разбросал…
— Это мы с Лерой, — смущенно пояснил Артур. — Перед поминками складывали Гришино хозяйство в шкаф. Сложили — пусто стало, как в склепе. Лерка расплакалась, вытащили назад.
— Ты и сам тоже… — заметила Лера из кресла перед неработающим телевизором. — Здравствуйте, тетя Джейн.
Майя подошла, взъерошила ее короткие, под мальчика, волосы.
— Как ты себя чувствуешь? Прости, глупый вопрос.
Лера передернула плечиками.
— Вчера приходила Валька, вытащила меня в парк. Только там ничего хорошего: кругом малышня, и каждый со спины — вылитый Гришка. — Она шмыгнула носом. — Скорей бы Гоца поймали. И — к стенке…
— Лерочка, еще ничего не ясно, — мягко возразила Майя, ощутив, как девочка напряглась. — Да, его видели в вашем подъезде… Собственно, я сама видела. А потом он убежал на глазах у всех. Однако это и настораживает.
— Невиновный убегать не будет.
— Как сказать. Человек обнаружил труп, испугался, запаниковал, наделал глупостей…
Лера презрительно сощурилась. Ее мировоззрение — точнее, не мировоззрение целиком, а взгляд на создавшуюся ситуацию — не допускал предательских колебаний.
— Вы что, до сих пор думаете, что это не он убил Гришу? А как же эти, как их… улики?
— Слишком уж их много, этих улик, — задумчиво произнесла Майя. И, поймав вопросительный взгляд Артура, пояснила: — Неужели обязательно было бежать от подъезда через весь двор? Прошел бы аккуратно вдоль дома, никто бы не обратил внимания… А поясок от костюма Деда Мороза? А игрушка? Зачем ему понадобился этот несчастный Бэтмен?
— Какой Бэтмен?