Галина Романова - Пока смерть не разлучит нас
– Абсолютно, – кивнул Бобров и с силой потер щеки ладонями. – Да не было никаких заигрываний, вы же знаете Вику теперь, понимать должны, что она не допустила бы ничего подобного. Мечталось так, знаете ли… Но сейчас все изменилось. Правильнее, все встало на свои места. У меня есть жена, дети, ужин перед телевизором, пижама и тапочки на босу ногу. У меня есть дом и… Вы уж не лишайте меня такого ценного сотрудника. Сидит теперь вон видели кто?
– Видел, – кивнул Грибов. – Губы бантиком, попка крантиком.
– Вот, вот. Племянница нашей кадровички. Слезно просила за девушку, чтобы попробовала та себя на время болезни Виктории. А разве сравнится?! Вика-то что сама говорит? Собирается на работу сюда или нет?
– Она даже обсуждать ничего не хочет, – вздохнул Грибов, вспомнив напряженный разговор, состоявшийся накануне вечером. – Говорит, Николаю Алексеевичу и так досталось из-за меня, я его не предам. Уважает она вас очень, Николай Алексеевич!
– И то ладно. – На душе у Боброва потеплело, хоть одна новость приятная за утро. – А расскажите-ка вы мне, Анатолий Анатольевич, если позволяет вам ваша занятость, чем закончилась вся эта запутанная и страшная история, начавшаяся со смерти Синицына Виктора?
Грибов еле удержался от колкости про занятость. Аж язык зачесался, да зубы не пустили наружу.
Минут пять назад сам Бобров смотрел на часы с грустной озабоченностью, теперь его временем свободным интересуется. А его у него вагон просто! Ему Ленка отпуск с завтрашнего дня подписала. И велела уложиться в него со всеми его свадьбами, переездами, болезнями невест и прочим. Злилась, конечно, обижалась за непристроенных подруг в поварских колпаках. А ему-то что? У него теперь Вика есть. Ему ничего больше не надо.
– Смерть Виктора Синицына – не начало, а одно из звеньев длинной цепи страшных преступлений, совершенных некой бандитской группировкой, – произнес со вздохом Грибов, еле заставив себя не думать о Вике. – Все началось много раньше. Началось с момента освобождения из мест заключения Самсонова Михаила Ивановича, более известного под кличкой Самсон. Так вот, освободившись, тот начал искать применение своим преступным талантам. Потерся в одной компании, в другой, все показалось ему опасным, малоприбыльным и кропотливым. Он так не любил. Он любил сразу и много.
– А за что он сидел? – поинтересовался Бобров, нажал все же кнопку внутренней связи и попросил кофе у длинноногой секретарши, для себя и Грибова.
– Он сидел за ограбление банка. И потом, после отсидки, стал к банкам присматриваться. То придет за что-то заплатить, то квитанции сидит, будто бы заполняет, мы просмотрели записи с камер слежения нескольких банков. Одним словом, приглядывался он.
– А зачем он это делал? – Бобров кивком поблагодарил племянницу кадровички за дрянной кофе, наверняка ведь дрянным тот был, и пододвинул одну чашку Грибову. – Угощайтесь…
– Спасибо. – Грибов отхлебнул и поморщился, но от замечаний воздержался, девица все еще толклась возле стола. – Зачем он это делал, спрашиваете? Так наблюдал! И результат этих наблюдений был для него неожиданным.
– Да? И что же?
– Он выяснил, что немногие, но некоторые организации все еще обналичивают свои средства и приезжают за деньгами в банк в составе кассира и водителя. Ни тебе вооруженной охраны, ни инкассаторов, никого, кто мог бы навести страх на грабителей.
– Да вы что?! – ахнул Бобров и даже за сердце схватился, вспомнив, как сам еще недавно придерживался таких же правил.
– Да, именно! И Самсон быстро понял, что грабить банки хлопотно и опасно, а вот перехватить такую легковушку на маршруте от банка до конторы просто и прибыльно. Чем и стал заниматься. – Грибов покосился на девушку, которая осторожно пятилась к двери, и все же отодвинул от себя чашку. Даже из вежливости он травить желудок не хотел.
– Позвольте! – Бобров тоже не стал пить кофе, снова вспомнив о брызгах на пиджаке. – Но ведь для этого нужно точно знать, в какой день и час поедет за деньгами кассир! И маршрут надо знать опять же! Для того чтобы разработать подробный план операции, все это нужно знать, не так ли?! Как же тогда?..
– А тогда-то и пришла ему в голову мысль внедрять в такие организации, которые ездят за наличкой в банки без охраны, своих людей. Они там работают какое-то время, ведут себя скромно, не выпячиваются, потихоньку входя в курс всех коммерческих дел предприятия. А еще лучше, цепляются за кого-нибудь, чтобы незаметно подставить этого человечка под подозрение, если потребуется.
– Ага! Понял! Таким человеком и стал Виктор Синицын? – ахнул Бобров. – Да что вы?! Как такое возможно?!
– Вы знаете, никто Синицына, как ни странно, не подозревал, – осадил его Грибов, делая вторую попытку приложиться к чашке с кофе. – Да и никого конкретно вообще в фирмах никто не подозревал. Меняли штат, увольняли прежних, набирали новых, и все. Милиция работала, пытаясь выявить стукача, но безрезультатно. Тут ошибки совершались руководством, когда огульно всех увольняли. Или хитрость проявляли бандиты, заставляя увольняться своих стукачей либо еще до ограбления, либо много позже. А Синицын, да, был проводником одного из таких осведомителей. Сашей он зовется, этот мерзавец. Сашей Иниховым. Так вот Саша Инихов – великолепный психолог. Он рассмотрел в Синицыне мягкого порядочного человека, прицепился к нему, как полип. И исподволь заставлял того время от времени менять место работы. Синицын и не подозревал, что управляем подлой и хитрой рукой. Считал, что все совершает по своему же желанию. А потом вдруг в какое-то время он начал прозревать. И отказался работать с Сашей, встретившись с ним в баре «Кристина» и объяснив ему, что не по пути им теперь и все такое. Они едва не подрались тогда. Потому и пробыл какое-то время без работы, боясь себя самого же.
– Да, Вика тревожилась и хотела просить меня устроить его к нам, – поддакнул Бобров.
– Но ему удалось самостоятельно найти работу. Он был почти счастлив. И даже не подозревал, что находится под пристальным наблюдением бандитов. Те ведь, недолго думая, вновь пристроили туда Инихова. И вот когда эти двое столкнулись однажды на лестничной клетке, то Синицын совершил роковую ошибку. Он взял и озвучил свои подозрения. Выложил все, о чем догадался, и посоветовал Инихову удавиться от грехов таких.
– А удавился сам! – ахнул Бобров, прикрывая рот ладонью.
– Да нет, помогли ему, – помотал головой Грибов. – Перед этим, правда, Инихов еще пытался с Синицыным как-то договориться. Звонил ему не раз из того же бара «Кристина», канючил. Ныл, что, мол, жизнь заставила, он не хотел и все такое. Но Синицын был непреклонен. И однажды поставил Инихову ультиматум. Если тот не идет сдаваться в милицию, то Синицын сам заявит на него. И на следующий день Виктор погибает.
– О господи! Ужас какой!!! Как же им удалось все это провернуть?!
– Очень просто, – пожал плечами Грибов. – Инихов в туалете повернул ручку на окне. Через какое-то время туда проник убийца. Был у них в банде один знаток восточных единоборств. Так вот он спрятался в кабинке и ждал, когда в туалет войдет Синицын. Виктор вошел, убийца аккуратно отключил его и так же аккуратно надел на его шею петлю. Сделано, говорю я вам, было все с предельной тщательностью, эксперты ничего не заподозрили.
– А вдруг кто-нибудь вошел бы в этот момент в туалет, что тогда?! Это же риск какой!!!
– Знаете, организм человека работает как часы. Он привыкает в одно и то же время принимать пищу, посещать туалет, засыпать, просыпаться. Так вот Инихов составил четкий график, наблюдая за всеми передвижениями мужской части коллектива. Выбрал время, когда в туалете никого не бывает минут десять-пятнадцать точно, и вызвал туда Синицына, будто бы для последнего разговора… – Грибов помолчал, потом со вздохом продолжил: – Сам он туда вошел чуть позже, конечно. Тогда, когда ему уже позвонили и сказали, что дело сделано. Он вошел в туалет, закрыл окно, протер все, чтобы не оставалось следов, а потом уже поднял тревогу.
– А Чаусов-то почему пострадал?! Он-то каким боком во всей этой истории?! – не понял Бобров и покосился на чашку. – Надо же так испоганить продукт! Старательная…
– А все просто. Чаусов видел, как некто вылезал из окна туалета или как влезал. Кто теперь скажет? Мало того, он допустил оплошность и проехался за машиной, в которую сел человек, выпрыгнувший из окна. Те переполошились, поняли, что запалились, и решили от свидетеля избавиться. А свидетель, как назло, Вику в то время охранял. Убирать его поблизости от нее было опасно, сразу свяжут смерть ее мужа с его смертью. Вот они и караулили его.
– Он Вику, стало быть, а бандиты его?!
– Совершенно верно, Николай Алексеевич. И, как это ни прискорбно, но вы способствовали тому, чтобы ускорить смерть Ивана.
– Я?? – задохнулся Бобров. – Но я-то тут при чем?!
– Тот скандал под окнами Виктории помните? Так вот, парни быстро смекнули, что смогут запросто спихнуть гибель Чаусова на вас. Приревновал, мол, босс и все, заказал парня.
