Эшли Уивер - Убийство в Брайтуэлле
Я уложила чемоданы, не притронувшись к вещам Майло. Пусть делает с ними, что хочет. Когда я выходила из холла, меня окликнули:
– Миссис Эймс.
Обернувшись, я увидела Лайонела Блейка. Он шел ко мне.
– Хотел попрощаться. Было очень приятно с вами познакомиться. – Он протянул мне руку, и я пожала ее.
– Тоже была рада с вами познакомиться, мистер Блейк. Желаю вам больших успехов на сцене.
Блейк улыбнулся и, чуть, как мне показалось, замявшись, сказал:
– Наверно, я должен извиниться перед вами, миссис Эймс, за свои умолчания.
– Вы не обязаны ничего объяснять, – отмахнулась я, хотя мне стало страшно интересно.
Почти смертельного трюка с расследованием оказалось недостаточно для истребления моей страсти к разного рода загадкам.
– Я не был уверен, что стоит делиться с вами этими сведениями, но, узнав о вашем героическом поступке вчера вечером, решил, что должен рассказать. Понимаете, я терпеливо выстраивал свою карьеру артиста… Английского артиста. Но, знаете, я не англичанин. Я немец.
Меня это удивило, поскольку я объясняла четкую дикцию Блейка его принадлежностью к актерскому цеху, а вовсе не предусмотрительным стремлением скрыть акцент, все еще не встречающий воодушевления на острове.
– Вы, конечно, понимаете, в вашей стране моим соотечественникам не так просто, как было прежде. Воспоминания о войне еще висят грозовой тучей.
Это многое объясняло. Я вспомнила разговор с Блейком в день убийства Хэмильтона. Значит, слово, которое он пробормотал тогда себе под нос, было вовсе не «год», а «Mord», что по-немецки означает «убийство».
– Я бы никогда не догадалась, что вы немец, – сказала я, вспомнив пьесу, которую он читал за завтраком. – Хотя обратила внимание, что вы читаете на языке.
Блейк улыбнулся:
– Оплошность с моей стороны. Не стоило читать Гауптмана на людях. Ну да ладно. Знаете, попечитель нашего театра тоже немец, отчего немало пострадал. Он попросил меня найти площадку подальше, где можно было бы поставить пьесу. К счастью, нам удалось разыскать место в Лондоне. Однако я боялся, что если кто-нибудь об этом узнает, у него возникнут дополнительные неприятности. Потому-то я и ненавижу лишний шум и интервью. Иногда, когда нервничаю, у меня проскальзывает акцент.
– По-моему, вы потрясающий актер, мистер Блейк, – улыбнулась я. – Я бы очень хотела когда-нибудь вас посмотреть.
Блейк улыбнулся в ответ:
– Вы понимаете меня?
– Разумеется. Спасибо, что сказали.
– Эймори, дорогая!
Я обернулась и увидела, как по ступеням опускается миссис Роланд. Лайонел Блейк еще раз пожал мне руку, наклонившись прямо к уху:
– Поосторожнее с ней. Она работает на желтые журналы.
И, отпустив мою ладонь, Блейк отошел. Ивонна Роланд налетела на меня, расцеловав в обе щеки и не оставив времени осмыслить эти поразительные сведения, которые на многое проливали свет.
– Вы спасли положение, я слышала. Какая вы умница, Эймори! Как подумаю, что вы прижали эту коварную злодейку к полу…
– О, – улыбнулась я, – не так уж это было и театрально, хотя я рада, что все позади.
– Подумать только, миссис Хэмильтон отравила себя и мужа, чтобы утопить его в ванне. Невероятно!
Не знаю, где уж Ивонна раздобыла эту информацию, но все было очень точно.
– Похоже, она пыталась отравить и меня, – пробормотала я.
Хотя Лариса Хэмильтон и не призналась в этом, я не могла иначе объяснить, как снотворное попало в мой пузырек с аспирином.
– О, вряд ли! – воскликнула миссис Роланд. – Я думаю, это дело рук Вероники Картер. Она бегала за вашим мужем, понимаете, и скорее всего решила, что ее шансы на успех повысятся, если на один вечер вывести вас из игры. Мерзкий трюк, вполне в ее стиле.
– Право… даже не могу… – Я вспомнила, что видела Веронику в тот день на своем этаже. Может, это она подменила лекарство. Если так, я готова ее простить. Все-таки ту ночь Майло провел в моей комнате. – Не знаю, что и думать.
– Еще бы, дорогая. А где же ваш очаровательный супруг?
– Я как раз шла его искать. Вы меня простите, миссис Роланд.
– Да-да, разумеется, дорогая. Было очень приятно вас повидать.
И с этими словами она выпорхнула на улицу. Я с минуту наблюдала за ней, обдумывая то, что услышала. Ивонна Роланд и впрямь была идеальным поставщиком новостей для светской хроники. Ей не раздумывая все выбалтывали всё. Надо полагать, эта неделя дала ей пищу на какое-то время. Я прошла к стойке.
– Вы видели сегодня мистера Эймса?
Я почти боялась, что он снова уехал, не сообщив мне.
– Он здесь, мэм. – И портье кивнул в сторону гостиной.
Я обернулась и увидела, как Майло выходит из дверей. Я думала, он заметил меня, но он взял курс на террасу. Поблагодарив портье, я торопливо пошла за ним. Ветер был слабый, гроза утихомирилась уже ночью. Майло стоял у ограды, не сводя глаз с беспокойного моря.
– Майло…
Он обернулся, посмотрел на меня, и я пришла в ужас от того, как мало выражал его взгляд. Он будто наглухо от меня отгородился. Более того, я чувствовала, что некоторым образом это заслужила.
– Ты не боишься, что я швырну тебя вниз? – спросил он, улыбнувшись абсолютно серьезной улыбкой.
– Прости, Майло.
– Насколько я понимаю, вчера вечером ты разоблачила убийцу. Вероятно, в конце концов тебе все-таки пришлось сделать верный вывод.
Я содрогнулась от слов и от тона, каким они были сказаны.
– Я не хотела думать, что это ты.
– И тем не менее ты думала, что я способен на это.
– Я просто запуталась. Ты говорил, что не знаком с Рупертом, а потом эта фотография.
– Еще раз, я не был знаком с Рупертом Хоу. Мы просто оказались в Монте-Карло в одно время.
– Столько всего произошло. В какой-то безумный момент все улики вроде бы указывали на тебя…
– В другой момент, если мне не изменяет память, все улики указывали на Трента. А в твердом намерении доказать его невиновность тебя ничто не могло поколебать.
Майло, конечно, был прав.
– Прости, – повторила я. – Ты сможешь меня простить?
– Конечно, дорогая. На самом деле это все ерунда, – небрежно бросил Майло, как всегда говорил с теми, кто ему надоел, а вздернутые уголки губ, означавшие улыбку, вовсе не согрели взгляда.
Повисло напряженное молчание. По крайней мере, я была напряжена; Майло же, казалось, просто скучает. Я решила, что он сейчас уйдет. А прежде мне требовалось прояснить одно обстоятельство.
– Мне… Я еще кое о чем должна у тебя спросить.
Я не торопилась задавать вопрос, особенно после того, что произошло, но мне необходимо было знать. Прежде чем жить дальше, я должна быть уверена.
– Да?
Интонация выдавала хорошо скрытое нетерпение, но я пошла напролом.
– Майло, кто такая Винельда?
Язвительная усмешка тронула его губы:
– О. Значит, если я неповинен в убийстве, в ход идет менее тяжкое обвинение.
– Она ответила на телефонный звонок в нашей квартире.
Облокотившись на ограду, Майло снова перевел взгляд на море.
– Винельда – это горничная.
– Мы не держим в квартире постоянную прислугу.
– Теперь держим. Умопомрачительно нескладная дурнушка. – Майло достал из портсигара сигарету и прикурил. – Мне пришлось ее нанять, чтобы разведать про Хэмильтонов.
– Ты о чем?
– Она работала у них в Лондоне. Не было случая тебе рассказать. Она сообщила кое-что любопытное про миссис Хэмильтон, хотя, как показало время, тебе вовсе не пригодились добытые мною сведения.
– Ты не сказал, куда уехал. И я не…
– Мне пришло в голову, что, может, удастся подсобрать какие-то лакомые крохи в Лондоне. Я разыскал эту горничную, и она поведала мне о несчастном браке Хэмильтонов, особо отметив, что у миссис Хэмильтон, судя по всему, имеется друг мужского пола на стороне, описание которого имело жутковатое сходство с портретом Руперта Хоу. Винельда оказалась поразительно наблюдательной для такой неумехи.
– Так, значит, вчера вечером ты уже знал, кто убийца.
– Подозревал.
– Почему же ты не сказал мне? – Хотя я, конечно, прекрасно понимала почему.
– Мне показалось, будет некстати, – без выражения ответил Майло. – Я хотел рассказать все инспектору. Когда я спустился вчера в гостиную, миссис Хэмильтон там не было, и я решил, что она осталась у себя. Мне не пришло в голову, что тебе может грозить опасность… Но, полагаю, это все не важно, если на выручку подоспели инспектор Джонс и такой галантный Трент… – И Майло одарил меня пустейшей улыбкой. – Все хорошо, что хорошо кончается. – Что-то было в его голосе, от чего мне стало не по себе. – Вот, дорогая, и все объяснение моему неожиданному отъезду в Лондон и загадочной Винельде. Конечно, чтобы выудить из нее нужные сведения, пришлось ее нанять. От души надеюсь, что когда ты вернешься в Лондон, квартира еще будет стоять на месте.
Я обратила внимание на это «ты» вместо «мы». Значит, он не собирается ехать со мной.
– Лучше бы ты мне все рассказал, – вздохнула я. – А ты просто уехал, да потом еще инспектор… Якобы ты утверждал, будто видел Джила. Вот я и подумала, что… Все так запуталось.
