Гарри Кемельман - В воскресенье рабби остался дома
Мириам сунула голову в гостиную и с нежной досадой посмотрела на лежащего мужа.
— Дэвид! — категорически заявила она. — Сядь.
— Я снял ботинки, — возразил он.
— А пиджак? К вечеру он будет весь измят.
— Я надену сегодня вечером черный костюм. Этот разгладится, пока повисит.
Она вздохнула.
— Боб говорил что-нибудь насчет приема вечером в субботу?
— Не помню такого.
— Тут один намечается. В твою честь. Профессор Ричардсон устраивает день открытых дверей.
На этот раз рабби спустил ноги и сел.
— Мне что-то не хочется. Кроме того, я собирался вернуться в Барнардс-Кроссинг. Я почти обещал мистеру Вассерману.
— Но Нэнси пишет, что это в твою честь. Нам придется пойти.
Глава IV
В Мэлдене управляющий кегельбаном сообщил, что зеркальное стекло в окне треснуло.
— Это, должно быть, случилось ночью, мистер Пафф. Когда я закрывал, все было в порядке. А когда пришел открыть сегодня утром…
— Как получилось, что ты открывал утром? А где Хэнк?
— Ах да, я собирался сказать вам. Хэнк позвонил и попросил, чтобы я открыл за него. Он неважно себя чувствует.
— Он был пьян? — быстро спросил Пафф.
— О господи, мистер Пафф, откуда мне знать? Он просто позвонил и спросил, смогу ли я открыть и отработать дневную смену. И я согласился. Понимаете, он работал за меня одну ночь на прошлой неделе, когда мне пришлось срочно уехать на сутки.
— Хорошо. Возьми широкий кусок скотча и заклей это окно с обеих сторон, чтобы оно ни в коем случае не разбилось. Я сообщу в страховую компанию. Может быть, они захотят прийти и посмотреть на него прежде, чем я его заменю.
— Конечно, мистер Пафф. Я сделаю это прямо сейчас, — заверил его управляющий. — А вы не можете найти кого-нибудь на вечернюю смену? Я останусь, если придется, но получается очень уж долго.
— А в офис ты не звонил?
— Звонил, но никто не ответил.
— Да, совсем забыл. Я дал девочке выходной. Хорошо, я загляну туда, возьму список и посмотрю, что можно сделать.
В Мелроузе Пафф заметил, что золотой лист на эмблеме в окне откололся и облупился в углу. Из-за этого золотой шар — отличительный знак компании — напоминал укоряющий глаз.
— Когда это случилось? — спросил он управляющего, указывая на эмблему.
— Что — это? Эмблема? Всегда было так, мистер Пафф.
— Никогда не замечал.
— Машины для установки кеглей на двух последних дорожках опять не работают, мистер Пафф.
— Ты звонил механику? Номер у тебя есть?
— Да, звонил вчера и сегодня тоже. Он сказал, что придет прямо сейчас, но то же самое говорил и вчера.
— Когда ты звонил ему сегодня? — спросил Пафф.
— Утром — сразу как пришел.
— Так позвони еще.
— Конечно, позвоню, но пользоваться дорожками все равно пока не сможем.
— Эти механики! — Пафф покачал головой. — Послушай, ты не хотел бы поработать сегодня вечером — в Мэлдене?
— Я бы рад выручить вас, мистер Пафф, но жена что-то там запланировала на сегодняшний вечер.
В Медфорде дела пошли на спад.
— Это все новая бильярдная, которая открылась в торговом центре, — объяснил управляющий. — Все вдруг помешались на бильярде. Даже женщины. Они приходят туда и вяжут — можете себе представить, вяжут? — ожидая своей очереди сыграть.
Пафф спросил, не может ли он отработать вечернюю смену в Мэлдене.
— Вы имеете в виду вместо работы здесь? Вы хотите ликвидировать это место? Только потому, что пару дней дела идут плохо?
— Нет, я имею в виду только на подмену, сегодня вечером.
— О, конечно, когда угодно. Рад выручить вас. Но только не в пятницу. По вечерам в пятницу я здесь…
Он повернул в Челси, где находился его офис, и когда, наконец, нашел место для парковки, обнаружил, что у него нет ключа.
Новый швейцар его не знал.
— Посмотрите, вот мои водительские права. Видите, я — Мейер Пафф. Что вам еще нужно?
— Да, но вы просите, чтобы я открыл офис «Золотого шара». В ваших правах нет ничего о том, мистер, что вы имеете к нему отношение.
Пафф раздраженно прикусил губу, хотя справедливости ради вынужден был признать, что швейцар прав.
— Я только собираюсь сделать пару звонков, — сказал он. — Вы можете постоять рядом, пока я звоню.
— Извините, мистер, у меня приказ. Администрация очень строга насчет этого. Было много краж со взломом.
Пафф постарался говорить спокойно.
— Послушайте, доктор Норткотт еще у себя или ушел на ланч? Это дантист с третьего этажа.
— Я не видел, чтобы он выходил.
— Хорошо, проводите меня к нему. Он скажет вам, кто я.
Дантист выразил недовольство тем, что его оторвали от пациента, но подтвердил личность Паффа.
«Ну и денек», подумал Пафф, бегло просматривая картотеку. Он набрал номер и сидел, прижав к уху трубку, пока телефон звонил и звонил. Наконец он нажал на рычаг и набрал другой номер. И снова телефон звонил безо всякого ответа. На третий звонок ответили немедленно. Это была женщина.
— Нет, Марти нет дома. Что ему сказать, кто звонил?
Он не стал объяснять.
Со следующим звонком ему повезло.
— Я знал, что вы обратитесь ко мне, мистер Пафф. Хэнк звонил пару недель назад, чтобы я его подменил, и я согласился.
— Прекрасно. Там одно окно разбито, я велел Тэду на время заклеить его скотчем. Перед закрытием проверь и убедись, что заклеено хорошо и надежно, договорились?
Выходя, он поблагодарил швейцара, похвалил за осмотрительность и сунул ему пару сигар.
— Спасибо, мистер — э-э…
— Пафф.
— Ах, да. Большое спасибо, мистер Пафф. В следующий раз я не забуду.
Вернувшись к машине, он обнаружил, что ее зажали с обеих сторон. Он весь вспотел, пока выбрался. «Я становлюсь слишком старым для этого», подумал он. Тут он вспомнил, что не завтракал. С тоской отметив заполненную стоянку возле ближайшего ресторана, он решил поесть по дороге и остановился в закусочной, где единственный свободный табурет был перед грилем. Мрачно наблюдая за низеньким поваром в грязном переднике, он съел сухой гамбургер и выпил чашку плохого кофе.
Глава V
В кафетерии для служащих компании «Гексатроникс» на шоссе № 128 посередине стоял длинный стол, где сотрудники обычно ели по-семейному, а вдоль стен был ряд отдельных кабинок для тех, у кого были гости и кто хотел поговорить наедине. Тед Бреннерман просмотрел меню и обратился к хозяину:
— А вы, ребята, неплохо тут устроились. — Он сделал заказ, и как только официантка ушла, наклонился через стол. — Так вот, Бен, в храме у тридцати семи человек стулья с именными табличками, еще пятьдесят-шестьдесят всегда занимают одни и те же места — итого, считай, сотня. А мы — чернь — если иногда и попадаем поближе, на следующий год все равно оказываемся на галерке. В прошлом году я сидел в последнем ряду. Какая разница? Да никакой. С усилителем слышно не хуже. Но многие относятся к этому не так. Они хотят сидеть впереди.
Высокий, красивый, молодой, Тед был нетерпелив и всегда заразительно улыбался.
— Но они заплатили за эти места. По крайней мере, те, у кого есть именные таблички, — заметил Горфинкль.
— А ты этому не верь. Я во всем разобрался. Я просмотрел протокол общего собрания, которое было пять лет назад. Тогда они только начинали кампанию за строительный фонд и наобещали чего угодно. И Беккер, который был тогда президентом, сказал, что любой, кто пожертвует тысячу баксов, сможет из года в год резервировать свое место. То есть не было такого, чтобы правление это решило и за это проголосовало. Это было так, по ходу, и получилось экспромтом, понимаешь? Тогда, — он сжал руку Горфинкля, чтобы подчеркнуть сказанное, — правлению на следующем заседании пришлось вынести хоть какое-нибудь постановление, чтобы вытащить Беккера из ловушки, в которую он сам себя загнал. И они сказали, что за теми, кто пожертвовал тысячу баксов, остаются их места — каждый год до последнего дня продажи мест.
Но тут же, в следующем году, они вообще перестали продавать места и зачли те бабки как ежегодные членские взносы, так что, как мне кажется, эти ребята вообще не имеют никаких прав на тепленькие местечки, которые они постоянно занимают. Я тебе больше скажу: не все из них — у кого на местах есть именные таблички — дали свою тысячу баксов.
Горфинкль, приземистый человек лет сорока пяти с квадратным лицом, ответил:
— Скоро мы будем устанавливать сиденья по типу театральных. Может, подождем с этим до тех пор?
— Проект Нуссбаума? — Бреннерман рассмеялся. — Он пришел ко мне сразу после того, как меня выбрали председателем «Братства», — я должен был убедить своих начать кампанию по сбору дополнительных средств на установку новых стульев. И буквально на прошлой неделе он снова заговорил об этом. Последние четыре года он приставал к каждому председателю «Братства» — и женской общины тоже. Я сказал ему, что большого энтузиазма, похоже, не дождешься.
