Джон Харвей - Падший ангел
Джордж отрицательно покачал головой:
— Нет, я вернусь в Девон. У меня начинается новый курс. Вот… — он полез в карман, и достал листок с напечатанным текстом. — Это адрес и телефон. Как только что-либо узнаете, свяжитесь со мной.
Закрыв за ним дверь, я снова взглянул на фотографию. На девушке не было кожаной куртки и ботинок, но это была она. Кто бы она ни была.
6
Я решил заехать в офис и увидел, что у меня заботливые друзья. Они обыскали каждый уголок, практически стерев всю пыль с моей мебели. Обыск, произведенный парнями Хенкина, был военными действиями по сравнению с поисками, осуществленными новыми гостями. Особенно мне понравилось то, что они открыли замки отмычками вместо того, чтобы взломать дверь. Не просто профессионалы, а аккуратисты с высокоразвитым чувством уважения к чужой собственности. Моей собственности.
Я поразился их профессионализму, У меня было два тайника на случай непрошеных гостей, так они и их успешно обнаружили.
Судя по тому, в каком порядке лежали фотографии, их просматривали, но особого интереса они не вызвали. Во втором тайнике лежал револьвер 38-го калибра. Он исчез вместе с коробкой патронов. Зачем он им?
И тут я внезапно вспомнил, как открылась за моей спиной дверь квартиры в Камден-Таун, и вспомнил револьвер, зажатый в руке вошедшего.
От мыслей меня отвлек телефонный звонок. Машинально поднял трубку и услышал:
— Митчелл, ты суешь свой нос в чужие дела, беспокоишь занятых людей. Сделай себе поблажку, оставь эти глупости. Забудь. Считай, что тебе приснился ночной кошмар. Иначе придется тебя убрать. Как и твоего друга Уоррена. Сделай так, как тебе сказали, если не хочешь лишних проблем.
Вот, значит, как. Все забыть, выкинуть из памяти те два дня, словно их не было в моей жизни. Впрочем, у меня в кармане лежали деньги Джорджа Энтони и ждала работа, которую я должен выполнить. Если эта работа столкнет меня с людьми, спокойно смотрящими на убийство первой степени, то кому мне жаловаться? Я согласился выполнить работу, взял деньги, значит, надо делать дело. Я вышел из офиса, перешел улицу и направился в Сохо.
Я сворачивал на Джеррард-стрит, когда первый раз заметил его. Он стоял в дверях магазина, всячески стараясь казаться незамеченным. Вот я и сделал вид, что не замечаю его. Он некоторое время плелся за мной, а я решил позволить ему это до поры до времени.
Джаз-клубы днем — странные заведения, похожие на бассейн, из которого слили воду.
Я присел за столик и приготовился к ожиданию. Я видел, что мой «хвост» на улице тоже приготовился к нему. Через минут двадцать появился Майк Барнс с саксофоном в руке. Майк узнал меня не сразу, зато когда узнал, тут же расплылся в счастливой улыбке.
— Скотт! Как поживаешь? Сто лет тебя не видел!
Я пожал его руку и предложил сесть за мой столик.
— Ты не слишком хорошо выглядишь, приятель, — заметил Майк. — Что с тобой стряслось?
— Да так, знаешь, злые силы перешли в наступление. Зато у тебя, похоже, дела идут хорошо.
Майк развел руками:
— Когда лучше, когда хуже, сам знаешь, как оно бывает, Скотти.
— Майки, я разыскиваю одного парня. Думаю, ты сможешь мне помочь…
— Сделаю все для старого друга, ты же знаешь…
— Знаю. Это некто Джерри Локи. Он тебе знаком?
— Не слишком хорошо. Это поколение после нашего. Зато потребности у него таковы, что джазом их не обеспечишь.
— В каком смысле?
— У него появились привычки, не чуждые и всем остальным музыкантам, особенно после «крутых» выступлений. Разница только в том, что для одних это мелкая слабость, а для него — образ жизни.
— Ясно. Старая история.
— Вот именно. К сожалению, такие плохо кончают.
— И что Джерри? На грани?
— Нет пока. Но употребляет серьезно. В общем — то, он неплохой музыкант. В каждом втором альбоме, выходящем в этой стране, есть его имя, и соло на саксофоне.
— А где его можно найти?
— Вот в этом, наверное, смогу помочь. Знаешь винный магазин на Голден Сквер?
Я знал. Сам туда часто наведывался.
— Там работает один старикан. Скрюченный такой, с кривым плечом. Спроси у него. Скажи, что прислал тебя я. Он знает, где обретается любой музыкант, и если не поможет, то уже не поможет никто.
Я поднялся и пожал его руку.
— Останься на вечерок, Скотти. Посидишь, послушаешь музыку, выпьешь. Мы хорошо погудим, приятель.
— Как-нибудь в другой раз, Майки, — ответил я и, помахав рукой, вышел на улицу.
Я не сразу заметил своего сопровождающего, однако, пройдя ярдов тридцать, я обнаружил его. Он тщательно изучал витрину какого-то секс-шопа.
Вскоре я был уже в винном магазине и, разыскав карликового знатока вин, сказал ему, что я от Майка Барнса. Через некоторое время я вышел из магазина — без вина, но с адресом Джерри Локи в кармане.
Насколько я знал распорядок дня музыкантов, они в это время дня, как правило, находились в своей студии. Теперь мне предстояло избавиться от моего провожатого. Я сделал вид, что сильно заинтересовался рекламой порнофильма, и зашел в кинотеатр. Конечно же, оказалось, что мой «хвост» тоже любит порнушку. Посидев в зале минут десять, я встал и, направившись в туалет, прибегнул к простому способу — вылез на улицу через окно в кабинке, ничего не сообщив своему провожатому. Мне не терпелось увидеться с тем, кто играет на саксе.
7
Дверь подъезда над крыльцом из нескольких каменных ступеней не была заперта. В коридоре первого этажа горел свет, а откуда-то издалека доносились звуки медленного блюза. Значит, Джерри Локи дома.
Я начал подниматься по ступеням. На втором этаже также оказался длинный коридор с дверью в конце. Открыв ее, я увидел на кушетке Локи. Простыни и одеяло были сбиты к стене позади него. Создавалось впечатление, что Джерри, прежде чем встать утром, сперва хватался за инструмент, а уже потом спускал ноги с кровати.
Он не мог не заметить, что я вошел, но даже не взглянул в мою сторону — блюз продолжался. Я, честно говоря, послушал бы с удовольствием, поскольку понял, что имею дело с мастером, но у меня были другие задачи. Я подошел к Джерри вплотную. Он продолжал играть. Тогда я взялся за саксофон и потянул его на себя. Он перестал играть, хотя пальцы все еще перебирали кнопки. Только теперь он поднял голову и посмотрел на меня.
У него был сломан нос, по крайней мере в двух местах. Нос доминировал на лице. Где-то над носом поместилась пара удивленных глаз. Рот его был слегка открыт — ребенок, у которого неожиданно отняли любимую игрушку. Он вдруг спросил:
— Вам не нравится?
— Нравится. Но у меня есть другие дела помимо того, чтобы слушать вашу очаровательную игру.
— Например?
— Например, Анна Воген.
Некоторое время он молча взирал на меня, а потом тихо присвистнул:
— Ну и что Анна Воген?
— Да ничего.
— Почему тогда вы все ею так заинтересовались?
— А кто еще, кроме меня?
— Вы не знаете?
— Знал бы, не пришел сюда, чтобы вытягивать из вас всякие глупости.
— Так кто еще про нее спрашивал? Могли бы и с первого раза ответить.
— Кто-то из ваших, гончих-легавых.
— Я не из полиции.
— Если ты не из полиции, какого черта она тебе нужна?
— Может, мы друзья детства?
Он расхохотался, и его большой нос забавно запрыгал на лице.
— Анна не дружит с такими типами, тем более, с детства. Я знаю ее, и если не с детства, то достаточно давно.
Я понял, что без стимула Джерри ничего мне не скажет, поэтому достал бумажник и бросил на кровать рядом с ним несколько банкнот из числа тех, что были получены в качестве аванса от Джорджа Энтони.
— Ты что, думаешь, я продам леди Анну за твои паршивые деньги?
Я подбросил еще, и он, не выдержав, спросил:
— А что, собственно, тебя интересует?
— Где она сейчас?
— Откуда я знаю? — пожал плечами Локки. — Она может исчезнуть на несколько месяцев. Четыре дня назад она приходила ко мне. Просила денег, но не сказала, зачем. Анне это свойственно. Я просил ее остаться, говорил, мол, утром пойдем вместе и подумаем, что можно сделать. Но она все равно ушла. Выглядела Анна очень плохо.
— Она была избита?
— Нет, но, похоже, ждала чего-то такого. Или чего-то худшего. Парень, я тебе так скажу, я видал этих птичек в плохом состоянии, но в таком, как она — никого, никогда.
— Анна не сказала, где ее можно найти? Как с ней связаться?
Локи отрицательно покачал головой.
— Нет, разве что… Она сказала, что устроилась на работу…
— Куда?
— Черт возьми, какой ты дотошный. Не помню я. В офис какой-то авиакомпании. На западе, в районе Пиккадилли, кажется.
— А названия компании не помнишь?
— Не-а.
— Остался один вопрос. Кто еще спрашивал про нее?
— А ты что, правда, не знаешь?
