Фридрих Незнанский - Абонент недоступен
«Как это?» – простодушно спросил тогда Гордеев. В ответ Костя сначала смерил коллегу своим беспардонным взглядом и совершенно спокойно произнес: «Саддам Хусейн – наш потенциальный клиент. Ты, что ли, будешь с ним ля-ля?»
– Маша, приветик! – первым делом изрек Гордеев.
– Ой, с приездом вас, Юрий Петрович! – Маша оторвалась от своего компьютера, где на мониторе вместо традиционной «Формулы-1» действительно был какой-то деловой текст, над которым она трудилась. – Загорели, как Майк Тайсон, честное слово.
– Спасибо за комплимент. А где все? – спросил Гордеев, напуская на себя не в меру серьезный вид.
– Смотря кто вам нужен.
Гордеев задумался, но ненадолго.
– Ладно, никто мне не нужен, – махнул он рукой. – Кофе у нас еще есть?
– Полно, – улыбнулась Маша. – Вам сколько?
– Как обычно – один. Или одно, как сейчас принято выражаться.
– Ждите, – сказала Маша, нажимая на красную кнопку кофеварки. – Сейчас будет вам одно.
И тут до Гордеева дошло, какой международный уровень имел в виду Костя Булгарин. Все дело в том, что Маша долгое время прожила с родителями в Египте, где от скуки не только выучила несколько иностранных языков, но – что самое главное – насобачилась варить превосходнейший кофе, не хуже тамошних кейфистов, даже с помощью обычной электрической кофеварки. Только одна Маша знала, какие зерна идут, а какие ни в какую. И теперь кофейный запах из конторы юрконсультации с утра до вечера будоражит Таганку. А клиенты чувствуют себя уже не как в присутственном месте, а, как минимум, в каирской кофейне, что, само собой, настраивает на легкость общения, на непредвзятый тон.
– Готово, – раздался голос Маши, и перед Гордеевым возникла большая чашка волшебного напитка.
Пользуясь отсутствием сотрудников, он позволил себе выкурить сигарету. Под кофеек.
И тут зазвонил телефон.
Маша сняла трубку и через мгновенье произнесла:
– Юрий Петрович, это вас. – И тихо добавила: – Женщина.
Виталий Проскурец, отпущенный следователем Омельченко под подписку о невыезде из Москвы, придя на работу, ожидал встретить со стороны сотрудников что-то подобное легкому презрению. Но, как ни странно, встретил полное понимание.
Впервые после убийства Волкова он собрал большое совещание, на котором подробно прояснил ситуацию, рассказав обо всем, что ему известно о ходе следствия.
Несколько человек выдвинули ряд рациональных соображений относительно того, какую позицию следует принять Проскурцу в этом деле.
– Кто-то желает вывести нас из равновесия, – высказался Михаил Федотов.
– Кто желает, Миша? Конкретизируй, пожалуйста.
– Я имею в виду структуры, для которых «Интерсвязь» – явный конкурент.
– Кого ты имеешь в виду? «Комтрест»? «Бумеранг»?
– Не думаю, что это дело рук «Бумеранга», но там имеется парочка типов, способных пойти на такое. Тем более такая подходящая для темных дел атмосфера.
– Ты имеешь в виду конфликт между мной и Волковым?
– Да, именно это я имею в виду.
Миша Федотов был одним из самых ценных и перспективных членов команды Проскурца, который притащил его из одного серьезного НИИ, где Михаил за компьютером решал глобальные проблемы движения черных металлов и, в перерывах совершенствуясь в традиционный пинг-понг, систематически выигрывал ящик пива.
Это именно Миша придумал для «Интерсвязи» новую систему организации работы с клиентом, пачками привлекая их невиданными льготами, отчего их фирма получала отличные барыши из-за увеличения потока заказов. Благодаря этим и ряду других его разработок начиная с 1996 года «Интерсвязь», по итогам британского еженедельника «Economist», прочно вошла в первую десятку самых преуспевающих компаний постсоветской России, оставив позади себя многих промышленных монстров, уступая разве что только «Газпрому».
– У тебя есть какие-то существенные доводы, Миша? Я имею в виду твои «бумеранговские» соображения, – строго спросил Проскурец.
– Конечно нет. Это только догадки. Просто догадки. Но они небезосновательны.
– Для следствия твои догадки – признак параноидального бреда. Их уже устраивает их собственная версия. Она греет их холодное сердце. Видел бы ты этого следователя… А впрочем, еще увидишь. Тебя и еще нескольких человек Омельченко любезно приглашает к себе.
– Да, мы знаем, – сказал Миша. – Сегодня пришла пачка повесток.
– Кстати, у него в столе кроме убийственных вещественных доказательств – настоящие мексиканские сигареты, твои, кстати, Миша, любимые.
– О! Это уже иной коленкор.
– Можешь покурить, но не очень-то расслабляйся, – Проскурец погрозил пальцем. – Омельченко – хитрая лиса. Возможно, ты таких хитрецов в жизни своей еще ни разу и не встречал.
– Ничего, прорвемся, – сказал Миша, показывая сжатую в кулак ладонь – а-ля «рот-фронт».
Проскурец выслушал еще несколько реплик от своих коллег, которые по большей части были обеспокоены судьбой компании, что естественно, а значит, и своей собственной. После чего завершил заседание.
Вернувшись в кабинет, он собрался позвонить Лене, но вспомнил, что та сегодня встречается с адвокатом.
Лена и Гордеев сидели в кафе «Сатурн» друг против друга. Они решили не засиживаться в официальных стенах юридической консультации, даже несмотря на одуряющий запах кофе, а предпочли взяться за старое – продолжить импровизированное застолье, начатое на борту аэробуса. Гордеев отметил, что Лена выглядит хорошо до ослепительности, причем при всей скромности ее нарядов, которые на самом деле только подчеркивали ее естественную привлекательность.
– Послушайте, – начал Гордеев, после того как Лена изложила ему суть дела, – неужели Владимир Волков действительно ваш отец? Это просто невероятно.
– Что невероятно?
– После того как мы с вами виделись в последний раз, ну, то есть в первый, в самолете по дороге в Россию, мой друг случайно включил радио, и на нас обрушилась информация об убийстве именно Владимира Волкова.
– Даже так. Значит, наша встреча – действительно судьба.
– Вам тоже так показалось?
– Да, именно так и показалось.
– Что ж, я ничего не могу сделать, кроме как взяться за защиту обвиняемого. Вам не знакома фамилия следователя?
– Почему же? У Виталия Федоровича она просто не сходит с уст. Омельченко.
– Да ну?
– Что «да ну»? Вы с ним знакомы?
– Еще как! После университета сидел с ним в одном кабинете.
– Как это в одном? У вас же другие приоритеты. Вы же защитник, а он – обвинитель.
– Все так. Но до того как я стал адвокатом, я служил следователем в прокуратуре.
– Вот уж никогда бы не подумала.
– Не похож?
– Еще не решила, но как-то у меня в сознании это не укладывается.
– Ничего, привыкнете.
– Как же вы так быстро переориентировались? Насколько мне известно, в прокуратуре с обвиняемыми не очень-то церемонятся, рубят лес направо и налево. Может быть, вы хотите сказать, что я не права? Тогда скажите.
– Вы действительно не совсем правы. Везде все зависит от людей. Ничего не поделаешь, мы привыкли судить о месте по человеку, который это место занимает. Но это не всегда верная точка зрения.
– Ладно, тогда – разубедите меня. Покажите мне верную точку зрения. А то я что-то совсем запуталась. Заодно расскажите, что на самом деле происходит с нашей страной. Мне из-за бугра ее что-то было совсем не видать, хотя в Чикаго сейчас русских, наверно, больше, чем самих американцев. Плюнь – попадешь в Толика или в Сашу.
– Разубедить вас – сущий пустяк. Другое дело – самому понять. У меня в голове такая же каша, что и у вас. Хотя из уст адвоката это, скорее всего, должно звучать устрашающе. Но уверяю вас, никто не знает, что с нами происходит. Что-то происходит, вот и все. Одни на каждом шагу трубят о жидомасонском заговоре, другие – о большевистском реванше. Но ни у тех, ни у других нет и не может быть никаких основательных доводов для своих обвинительных доктрин. Никому не приходит в голову, что это просто историческое развитие, что человечество развивается в согласии с движением всего мира.
– Цель – ничто, движение – все, что ли?
– Мир стремится к равновесию. Если Соединенные Штаты собрали под свои орлиные крылья все лучшие мировые умы, то тем самым обделили другие места.
– Знаю, я сама жертва brain drain – утечки мозгов.
– Вся Америка – типичный результат утечки мозгов.
– Скорее, не типичный, а уникальный, – добавила Лена.
– Не спорю. Возможно, вы и правы. Даже согласен, уникальный. Кому из здравомыслящих людей сегодня придет в голову обвинять Америку в том, что у нее там так здорово, замечательно и так далее, и что туда каждый мало-мальски способный и не ленивый индивид устремляет свой взор?
– Да, вы правы. Я сама рванула туда, потому что мне надоело смотреть в раздолбанный микроскоп, которым пользовался еще сам Авиценна. А в Америке я получила все новомодные хай-теки. Как бы там ни было, а Америка – это пример человечеству, каким должен выглядеть мир.
