Екатерина Островская - Мертвая жена и другие неприятности
– А что у нее… на лбу и на теле? – спросил Валерий Борисович.
– Это входные пулевые отверстия, – объяснил врач. – Оба ранения смертельные. Сначала ей метров с пяти выстрелили в сердце, а потом уже в голову. Весьма профессионально, между прочим. Стреляли из пистолета…
– У вашей жены есть на теле особые приметы? – перебил следователь, поворачиваясь к Ладейникову.
– Родинка на бедре сбоку, – вспомнил Валерий Борисович.
Врач тут же начал осматривать труп.
– С какого бока?
– С левого. Или с правого… Не помню уже.
Патологоанатом выпрямился и громко произнес:
– Прошу присутствующих обратить внимание: на левом бедре трупа имеется круглое родимое пятно. Светлое, диаметром семь-восемь миллиметров.
– Ну вот, – бодро произнес следователь, – уже кое-что. А другие приметы имеются? Шрамы, татуировки…
– Она тату хотела сделать, – сказал Валерий Борисович.
– Действительно, – подтвердил патологоанатом, – на левом предплечье имеются следы недавно выведенной татуировки.
Пименов достал из портфеля бланк протокола. Валерий Борисович быстро направился к выходу.
– Вы куда? – попытался остановить его Пименов.
– Позвольте мне выйти.
– Опознаете тело?
Ладейников, держась рукой за горло, кивнул.
– Ладно. Идите. Мы сейчас протокол опознания заполним, а вы в коридоре подпишете.
Протокол Ладейников подписал, не читая.
– Что это вы так поспешно? – удивился следователь. – Ознакомились бы.
– Зачем? Ведь не банковский же договор.
– Вы работаете в банке? – спросил Пименов.
– В институте преподаю. Вернее, преподавал. Сейчас безработный.
– А где вы вчера пиво пили?
– Рядом с домом. А что, запрещено?
Следователь пожал плечами.
– Не запрещено. Пейте сколько влезет.
Он заглянул Ладейникову в глаза и спросил вкрадчиво:
– До часу ночи, говорите?
Ладейников кивнул.
– Если быть точным, с десяти вечера до начала второго. Никуда не отлучался.
Пименов внимательно оглядел Валерия Борисовича.
– Вчера выпивали, а с утра стрелочки на брюках навели.
– Привычка, – объяснил Валерий Борисович.
Протокол он подписал на подоконнике в коридоре и теперь шагал рядом со следователем к выходу. Когда оказались на свежем воздухе, разговор закончился.
Ладейников увидел «шестерку» Орешникова и его самого, стоящего рядом с машиной.
– Ваша жена погибла как раз около часа ночи в километре отсюда, – произнес Пименов и спокойно зевнул, прикрыв рот ладонью. – Простите, ночь была бессонной, – сказал он. – Вчера допоздна задержался, только хотел домой отправиться, так не дали… Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби?
Ладейников попытался вспомнить, сколько народа было поздним вечером в кафе, и не смог, но все равно твердо произнес:
– Полтора десятка человек.
– Много же у вас друзей, – с трудом сдерживая очередной зевок, удивился следователь. – А когда вы видели жену в последний раз?
– Не помню, – ответил Ладейников.
Вдвоем они подошли к машине Орешникова.
– Не подбросите до отдела? – попросил следователь.
Александр молча кивнул.
Сев в салон, Пименов вдруг начал рассказывать:
– Около часа ночи ваша жена припарковала принадлежащий ей автомобиль «Мерседес» во дворе дома, где снимала квартиру. Когда она вышла из машины, к ней кто-то подошел и выстрелил из пистолета в грудь. А потом сделал еще один выстрел, в голову…
– Нельзя ли без подробностей? – сказал сидящий за рулем Александр.
Следователь внимательно посмотрел на него.
– Простите, ваша фамилия Орешников?
– Допустим.
– Я с вашей женой в школе олимпийского резерва учился, – сказал Пименов. – Только она спортивной гимнастикой занималась, а я – легкой атлетикой. Бегом на средние дистанции.
– Ну и какие результаты были? – поинтересовался Александр.
– В пятнадцать лет один раз на восьмисотке из двух минут выбежал. А потом не получалось, и я спорт бросил. А жена ваша в пятнадцать уже олимпийской чемпионкой стала. Как она?
– Лежит.
– И никакого улучшения? Остановите здесь…
Орешников затормозил у подъезда отдела полиции.
– Нужна операция. Но она стоит столько, что… Да и то – подобные операции лишь в Германии делают.
– Спорткомитет таких денег не даст, конечно, – покачал головой следователь.
Он вышел из машины. И тут же наклонился к окошку, посмотрел на Ладейникова.
– Валерий Борисович, я хотел вас через пару дней вызвать. Надо кое-какие вопросы задать и вернуть вам личные вещи жены. Но поскольку вы уже здесь… Чтобы потом не беспокоить, давайте, может, сейчас побеседуем? Полчаса, не больше. Обещаю.
В кабинете следователей, плотно прижавшись друг к другу, стояли два рабочих стола. На узкой щели между ними примостился телефонный аппарат – одним боком на столе Пименова, а вторым – на столе его отсутствующего коллеги. На стене висел плакат, на котором суровая женщина в красной косынке прижимала палец к губам. Внизу плаката стояла размашистая подпись: «Не болтай у телефона – болтун находка для шпиона!» Еще на стене висели листы с нечеткими фотографиями каких-то людей под одинаковой шапкой «Внимание – розыск». Один лист был большего размера, чем остальные. На нем значилось: «Их разыскивает милиция» – и фотографии оказались более четкими. Ладейников присмотрелся и узнал Романа Абрамовича, Филиппа Киркорова, полуголую Анжелину Джоли, Джима Керри в зеленой маске и Микки-Мауса.
На столе Пименова возвышался монитор компьютера, но следователь записывал показания Валерия Борисовича по старинке – вручную. Наконец он закончил и подвинул листы протокола Ладейникову.
– Ознакомьтесь!
Валерий Борисович пробежал глазами по тексту и отложил листы:
– Уже ознакомился.
Пименов сделал удивленные глаза.
– Просто я обладаю навыками быстрого чтения, – объяснил Ладейников. – Освоил в студенческие годы, когда приходилось перерабатывать большой объем литературы.
– Тогда напишите «С моих слов записано верно. Мною прочитано» и поставьте подпись.
Пименов открыл стоящий на полу сейф и стал что-то доставать из него.
Ладейников написал, что от него требовалось, расписался и перевел взгляд на стол, где появились женская сумочка, документы, мобильный телефон, деньги, часики и украшения. Последним к общей куче лег лист с описью.
– Вот вещи, которые были при вашей жене, – пояснил следователь. – По идее, их надо бы еще подержать, но не вижу смысла. Ничего не пропало, ограбления не было. Вещи опознаете?
– Но ведь они не мои, принадлежали ей…
– Насколько мне известно, вы единственный близкий человек погибшей. К тому же все это приобреталось, когда убитая состояла в браке с вами. Так что других претендентов не может быть.
– Ну да, отец жены живет на Украине, но отношения с ним прервались лет двадцать назад. Матери давно нет.
– Тем более принимайте по описи: паспорт, водительское удостоверение, техпаспорт на автомобиль, ключи от машины, ключи от квартиры, женская сумочка из бежевой кожи, две цепочки из желтого металла, часы из желтого металла с камнями, серьги, мобильный телефон «Верту» в корпусе из желтого металла, три перстня из желтого металла с камнями…
Следователь явно спешил домой. Ладейников понимал это, но все равно сказал:
– Если честно, то я ее в морге и не узнал даже. Другая прическа, цвет волос…
– Я заметил, вы не очень вглядывались в лицо. Но прическа и цвет волос – вещи непостоянные. Особенно у женщин, – отмахнулся следователь. – И потом, после смерти люди сильно меняются. В моей практике был случай, когда…
– Не надо, пожалуйста, – попросил Валерий Борисович, – я еще от морга отойти не могу.
Он в растерянности смотрел на вещи, лежащие на столешнице. Пименов услужливо протянул ему помятый полиэтиленовый пакет.
– Складывайте сюда.
И, подвинув к Валерию Борисовичу лист с описью, сказал:
– Я же сутки дежурил, на вызове с дежурной машиной был вместе с операми и экспертами. Все, что при убитой имелось, сам же и описывал. Ничего не пропало. И «мерс» тоже я перегнал. Он сейчас во дворе отдела стоит. Можете забрать его.
На помятом полиэтиленовом пакете была реклама сигарет «Camel» с одногорбым верблюдом.
Прежде чем сесть в дорогой автомобиль, Ладейников внимательно осмотрел отделанный серой кожей салон. Внутри пахло лимоном, было уютно и чисто. На заднем сиденье лежал пакет с рекламой магазина «Французские вина». Валерий Борисович заглянул в него и обнаружил коробку с коньяком «Remi Martin» и стеклянным коньячным бокалом. Обнаружил и удивился: ведь полицейские наверняка осматривали машину, а значит, видели дорогой коньяк, могли взять его. Но не сделали этого.
Сев в водительское кресло, бывший доцент положил на соседнее пакет с верблюдом и завел двигатель. Мотор работал бесшумно.
Когда-то у Ладейникова имелась машина, и он был вполне доволен ею. Хотя куда отечественной «девятке» до роскошного «Мерседеса»! Полтора года назад, как раз после того, как ушла Лариса, в автомобиль Ладейникова врезался внедорожник. Из него вышел пьяный водитель, сунул Валерию Борисовичу десять стодолларовых банкнот и укатил. Ладейников не успел даже номер внедорожника запомнить, а потому звонить в ГИБДД не стал. И машину ремонтировать не стал – продал ее с помятым крылом, расколотым бампером и разбитой фарой. Сначала предложил Орешникову, тот подумал и отказался, сказав, что денег все равно нет, а его «шестерка» еще бегает. Тысяча долларов и шестьдесят тысяч рублей, полученные за поврежденную «девятку», разлетелись мгновенно: Валерий Борисович выписал американские и английские книги по экономике, а на остаток купил новый телевизор, который, правда, все равно не смотрел. Некогда было.
