Линвуд Баркли - Не отворачивайся
— Я слышал, Расселлы ищут кому бы продать газету. Если кто-нибудь предложит нормальную цену, то они с легкостью от нее избавятся.
Саманта охнула.
— Ты серьезно? Неужели сейчас, в такое время, на нас найдется покупатель?
— Ну это всего лишь слухи.
— Как они могут думать о продаже газеты? Ведь она переходила у них из поколения в поколение.
— Да, однако нынешнее поколение не то, что прежние. Разве это журналисты?
— Но Мэдлин работала репортером, — напомнила Саманта, имея в виду нашу теперешнюю хозяйку.
— Вот именно, работала, — усмехнулся я.
В стране закрывались газеты чуть ли не ежемесячно. Надо ли говорить, насколько напряжены были наши сотрудники. Саманта в особенности. Она жила с восьмилетней дочерью Джиллиан. С мужем рассталась давно и ни разу не получила от него ни цента. Он тоже работал в «Стандард», а потом вдруг уволился и смотался куда-то в Дубай. Оттуда, конечно, черта с два получишь алименты.
Наши столы тогда рядом не стояли, но мы довольно часто встречались. В кафетерии, в баре после работы. Обсуждали репортерские дела, ругали редакторов, которые задерживали или сокращали материалы. Я знал, что ей одной с ребенком трудно, и хотел помочь.
Мне нравилась Саманта. Симпатичная, веселая, умная. Мне нравилась ее дочь Джиллиан. Постепенно мы сблизились, и я начал оставаться у нее на ночь. Я не считал себя просто любовником. Мне хотелось быть ее рыцарем, дарить счастье. И тяжело переживал, когда Саманта резко оборвала отношения.
— Хватит, не могу, — сказала она. — Слишком у нас все быстро получилось. Ты хороший парень, но…
Я затосковал, и это продолжалось до тех пор, пока мне не встретилась Джан. Минули годы, мы с Самантой забыли о старом. Стали просто коллегами. Замуж она так и не вышла, по-прежнему вела трудную жизнь матери-одиночки. В конце недели с нетерпением ждала чек с жалованьем, с трудом дотягивала до следующего и с ужасом думала, что будет, если ее уволят. Теперь руководство газеты не могло себе позволить, чтобы каждый репортер занимался какой-то отдельной темой. Так что Саманта пробавлялась чем придется и рабочий день у нее был безразмерный. Присматривать за дочерью стало труднее.
Да что там Саманта, я сам в последнее время несколько раз обсуждал с Джан, что произойдет, если потеряю работу. Ведь пособие по безработице выплачивают всего полгода. Несколько недель назад мы с Джан застраховали свои жизни, так что, если газету закроют, выход есть. Я брошусь под поезд, а она получит триста тысяч долларов страховки.
— Дэвид, можно тебя на пару минут?
Я развернулся. У стола стоял Брайан Доннелли, редактор отдела местных новостей.
— Что?
Он кивнул в сторону своего кабинета, и я последовал за ним. Двадцатишестилетний Брайан являлся представителем нового поколения в газете. Смекалистый парень, но не как журналист, а как менеджер. Его излюбленными выражениями были: «изучение и расширение рынка сбыта», «современные тенденции», «подача и освещение материала», «взаимовыгодная координация», «дух времени».
— Что у тебя есть о строительстве тюрьмы? — спросил он, усаживаясь за стол.
— Компания Элмонта Себастьяна оплатила Ривзу отпуск в Италии «все включено» после увеселительной поездки в Англию за казенный счет, — произнес я. — Думаю, нет оснований сомневаться, как он станет голосовать по данному вопросу в совете.
— Но голосования не было. А если он воздержится или будет против, тогда как?
— Что ты говоришь, Брайан? Если коп взял деньги у бандитов, чтобы смотреть в нужный момент в другую сторону, то разве может он нарушить уговор?
— Да, но сейчас речь не об ограблении банка, — заметил Брайан.
— Я просто хочу подчеркнуть суть.
Он пожал плечами.
— А ты уверен на сто процентов, что Ривз не оплатил счет в отеле сам? А может, потом возместил расходы Элмонту Себастьяну? Как он отреагировал на твои слова?
— Обозвал меня куском дерьма.
— Прежде чем печатать твой материал, мы должны дать Ривзу возможность объясниться. Иначе нам не миновать судебного иска.
— Притормозить мой материал тебе поручила миссис Плимптон? — спросил я.
Нашу газету сейчас возглавляла тридцатидевятилетняя Мэдлин Плимптон, урожденная Расселл, вдова Джеффри Плимптона, известного в Промис-Фоллз риелтора, который умер два года назад в возрасте тридцати восьми лет от сердечно-сосудистой недостаточности. Брайан был сыном ее младшей сестры Маргарет, которая была намного моложе и не имела к газетному делу никакого отношения. Как, впрочем, и ее сын. Так что его в принципе не следовало бы винить, что он не понимает важности момента, когда припираешь к стенке такого проныру как Ривз. Но Мэдлин, когда еще носила фамилию Расселл, работала репортером отдела общих новостей в одно время со мной. Это было более десяти лет назад. Не долго работала, конечно, но все же достаточно, чтобы разбираться, что к чему. Затем она стала редактором отдела развлечений, а вскоре после этого заместителем главного редактора и главным редактором. А когда четыре года назад ее отец, Арнетт Расселл, ушел от дел, возглавила газету.
Брайан молчал, и я спросил:
— Может, мне поговорить с ней?
Он вскинул руки.
— Не надо.
— Почему? Я расскажу ей об этом деле лучше, чем это сделал ты.
— Дэвид, послушай, нам сейчас не до спасения мира. Важно, чтобы газета оставалась на плаву. Если она пойдет ко дну, то негде станет печатать твои статьи, даже очень важные и интересные. Мы не можем позволить сейчас помещать в газете материалы, которые могут быть легко опровергнуты.
— Думаю, это будет не так легко.
Брайан вздохнул.
— Дэвид, как ты смотришь на то, чтобы перейти в другой отдел? Это будет перемещение по горизонтали, ты ничего не потеряешь.
— Почему Мэдлин так взволновала история со строительством тюрьмы? Купилась на обещание новых рабочих мест, а значит, на увеличение числа подписчиков?
— Видимо.
— Но тут есть что-то еще, верно?
Брайан надолго замолчал, а затем проговорил:
— Дэвид, предупреждаю, это строго между нами. Строительство тюрьмы поможет нашей газете выбраться из долгов и начать новую жизнь.
— Как?
— Очень просто. Владельцы газеты намерены продать компании Себастьяна землю под строительство тюрьмы.
Почему мне не пришло это в голову раньше? Семейство Расселл владело двадцатью акрами в южной части Промис-Фоллз. Многие годы шли разговоры, что там будут строить новое здание газеты, но лет пять назад они прекратились, когда доходы издания резко упали.
— Ни фига себе!
— Но ты этого от меня не слышал, — снова предупредил Брайан. — Теперь тебе понятно, почему сейчас не следует ворошить данную тему? Конечно, если ты раскопаешь какие-нибудь действительно крепкие, железобетонные факты, то ей придется пропустить твой материал. Потому что телевизионщики все равно все пронюхают, и газеты в Олбани — тоже. В общем, Дэвид, постарайся не глупить.
Я встал, обвел взглядом кабинет, словно что-то прикидывая, и произнес:
— Мне кажется, Брайан, это помещение не удовлетворяет «условиям манипуляций с кошкой».
Я остывал, сидя за своим столом, наверное, полчаса. Саманта уже пять раз спросила, что за разговор у нас был с Брайаном, но я отмахивался. Говорить мешала злость. Несмотря на предупреждение Брайана, мне хотелось немедленно отправиться к Мэдлин и выяснить, действительно ли она ради спасения газеты готова отказаться от всех наших принципов и стоит ли такая газеты спасения.
А может, так и должно быть? Газете не обязательно быть хорошей. Дерьмовые тоже существуют, их повсюду пруд пруди. Я в такой работал в Пенсильвании, пока не вернулся в родной город совершенно измочаленный. И никогда не думал, что придет время и «Стандард» превратиться в паршивую газетенку. Ладно, если уволят отсюда, попробую устроиться тюремным надзирателем. Может, возьмут?
Я снял трубку, нажал кнопку быстрой связи с офисом, где работала Джан. Ее состояние в последнее время меня волновало все сильнее. Ответила Лианн Ковальски. У нее был весьма подходящий голос для продавца кондиционеров. Ледяной.
— Привет, Лианн, — сказал я, — это Дэвид. Позови, пожалуйста, Джан.
— Подожди.
Через несколько секунд трубку взяла жена.
— Привет.
— Лианн сегодня кажется особенно веселой.
— Ой, не говори.
— Как ты смотришь, если Итан побудет у моих родителей подольше, а мы с тобой пойдем куда-нибудь вечером? А потом посмотрим какой-нибудь фильм. Например «Жар тела». — Это был ее любимый фильм. И мой тоже.
— Не возражаю.
— Не слышу восторга в твоем голосе.
— Отчего же? — проговорила она с наигранной веселостью. — И где ты предлагаешь поужинать?
— Может, в «Стейк-хаусе Престона»? Или «У Кловера»? Там подороже, но пока еще мы можем себе это позволить.
