Владимир Таганцев - Золотое яблоко Фрейи
— Доктор, а что если мы поужинаем и расставим все точки в этом деле, дабы к нему никогда не возвращаться? — предложил Беннет. — Тем более что мы находимся в двух шагах от места преступления.
— И нам скоро предстоит душещипательная беседа с инспектором и следователем, — добавил Арчер.
— Ничего не имею против, — ответил Дэвис. — Мои нервы долго еще не успокоятся, а видеть во сне кошмары…
— Предлагаю другое, дорогой доктор, — попросим нашего коллегу рассказать о применении своей теории на практике.
— Пожалуйста, — начал Томас. — Как в число подозреваемых попала Кэтрин Липтон, я уже говорил. Что же касается Хаббарда, то здесь дело обстояло намного сложнее. Меня заинтересовали две вещи — инициалы «А.А.» на старинной кожаной папке и фонд Дэвиса. Буквы «А.А.» сразу же соотносились с другим именем — Элис Эдсон. Но доктор Дэвис тут же огорошил меня сообщением, что этой папки, — Томас достал из своей сумки потертую папку со взломанными замками, — он у своей мачехи никогда не видел, одновременно заверив, что в роду Эдсонов с инициалами «А.А.» никого не было. И мысль о том, не существует ли неизвестный доктору человек с такими инициалами при возможной фамилии Эдсон, промелькнула у меня в голове.
— Имя Эндрю? — спросил Дэвис.
— Нет, доктор, этого недостаточно. Но вот та информация, которой со мною поделился герой сегодняшней ночи Берти Норман, бесспорно заслуживала внимания. Почему своего покровителя иначе как Хозяином Хеллингтона он не называл? Откуда этот Хозяин мог так хорошо знать подвалы замка? А своим замечанием, док-тор, о том, что Норман, восхищаясь «сэром Робертом», помог, однако, отправить дочь «своего парня» на тот свет, вы подтолкнули меня к важному выводу: Нормана посетил человек, предъявивший ему свои бесспорные права на наследство. И эти руки-протезы, о которых Берти с таким страхом отзывался? Я вспомнил, какое неприятное ощущение вызвали у меня увиденные впервые в жизни хирургические перчатки на руках врача.
А если Берти тоже увидел их в первый раз, да еще без очков? Он же всю жизнь проплавал на судах и был далек от медицины.
— Этого мало, — возразил Дэвис.
— Безусловно мало, — согласился Арчер. — Но существует еще и фонд Дэвиса. Прекращение финансирования Хаббарда и его клиники из финансов фонда по команде Элис Эдсон, начало приступов страха и частичной амнезии памяти у уважаемого доктора Дэвиса, появление на сцене таинственного Хозяина Берти Нормана — все это совпало во времени и заставило меня глубоко задуматься. Плюс непонятное исчезновение онколога Леонарда Уингза. Связь «клиника — Хеллингтон» начала ощутимо прослеживаться. И наконец, неправильный диагноз, поставленный вашей матери, доктор.
— По словам Липтон, это была врачебная ошибка, — поправил Арчера Дэвис.
— Да, скорее всего так и было, но с этого все и началось. Хаббард явился косвенным виновником смерти Клэр Дэвис, и это сошло ему с рук. Более того, Джим Дэвис учреждает фонд, материально стимулирующий врачебную деятельность Хаббарда. Вместо наказания он получает щедрое финансовое поощрение, что еще более усиливает его идею собственной исключительности и безнаказанности. Какие чувства Хаббард питал к вашему отцу в этот период, сказать трудно, но тщательно скрываемая неприязнь наиболее вероятна. «Матушка» Хаббарда в это время выпала из его поля зрения, но сам он наверняка пребывал под постоянным контролем нашего покойного друга Брауна, мастера шантажа. Сняв первые две тысячи фунтов с Хаббарда и получив кругленькую сумму от Хапигейма, разве он мог успокоиться? После вашего с отцом возвращения из Бельгии взрываются подряд две бомбы, буквально ошеломляющие Хаббарда. Лже-матушка Эндрю выходит замуж за Джима Дэвиса, его благодетеля, и перебирается в наследный замок Хаббарда — Хеллингтон. А спустя немного времени профессор Беннет рассказывает ему «анекдот» о рецепте тинктуры, спрятанном в библиотеке замка. Вот где начинается цепь подлинных преступлений! Эндрю Хаббард просто проклял себя за случайную ошибку, приведшую к гибели Клэр Дэвис, он понял, что совершил и кому помог! Забыв о незнакомце Брауне, он начинает мстить, мстить по-настоящему, не подозревая, что расчищает дорогу самой Элис. Став лечащим врачом вашей семьи, он наносит самый болезненный удар ненавидимой им Элис — отправляет на тот свет всех ее дочерей, не задумываясь о собственной судьбе. Но Элис только поощряет Хаббарда на дальнейшие преступления, отводя от него все возможные подозрения. Одновременно Джон Браун начинает пристальнее интересоваться поступками Хаббарда, ему не ясна их конечная цель.
— По словам Липтон, Брауна на самом деле звали Гарольд Томпсон, — заметил Дэвис. — Откуда она это узнала?
— Это они узнали потом, когда он по-настоящему прищемил хвост их теплой компании. А в тот момент Хаббард даже не был знаком с Липтон, во всяком случае, она еще не стала его сообщницей. Элис тогда делала все для сближения с ним, не зная, что скоро они оба станут жертвами собственных вожделений. Когда онколог Леонард Уингз рассказал Джиму Дэвису, что тот неизлечимо болен раком, то Хаббард, узнав о разглашении врачебной тайны от Элис, крепко прижал Уингза.
— Так, что вынудил его покинуть острова в неизвестном направлении, бросив тем самым подозрения в цепочке смертей на него и отведя их от собственной персоны, — подытожил Беннет.
— Да. Элис вся эта игра пока невдомек. Но время Армагеддона неумолимо близится. Хаббард еще в близких отношениях с ней, он желанный гость в замке. Не так ли, доктор? — спросил Арчер.
— Да… Он довольно часто появлялся в Хеллингтоне — у нее были постоянные приступы мигрени.
— Не самый умный предлог. Наверное, Хаббард начинает задумываться о причинах столь благосклонного отношения со стороны новой хозяйки Хеллингтона. Кто она, скрывающаяся под именем его покойной матери? Если об «анекдоте» про тинктуру знает Беннет, то что знает она? Такие, именно такие вопросы он ставил перед собой и не находил ответа — противники стоили друг друга. В это время он, вспомнив тайну библиотеки, рассказанную ему в детстве отцом, обследует подвалы замка.
— Какая тайна? — спросил Дэвис. — Второй вход в нее из подвала?
— Нет, — мрачно улыбнулся Беннет. — Не совсем так, дорогой доктор. Хаббард вспомнил то, о чем Роберт Эдсон не сказал ни слова Хапигейму, о чем не знала Элис. Он вспомнил о главной тайне книгохранилища.
В этот момент наверху, в левом крыле здания, явственно послышался отвратительный скрежет ржавого металла, хлопнула дверь, упало что-то тяжелое.
— Это в библиотеке! — выдавил побледневший Дэвис.
— В ней самой. Так сказать, последний аккорд драмы, — улыбнулся Беннет. — Говорил я инспектору, чтобы они ничего не трогали! Все-таки, один из его помощников умудрился задеть тот самый рычаг, который отключил Хаббард, прежде чем проникнуть в хранилище.
— Что за рычаг, Ральф? Говорите, с моими нервами опять что-то неладное.
— Док, я все расскажу, — вмешался Арчер. — Если ошибусь, профессор Беннет меня поправит. На определенном этапе Хаббард, видя странности в поведении своей «матушки» и обуреваемый сомнениями, приводит в боевое положение механизм, скрытый в недрах библиотеки.
— Все верно, — подтвердил Беннет. — Хаббард освоил управление механизмом, который только что сработал по вине полицейских.
— Какой механизм, черт возьми? — волновался Дэвис.
— Механизм «скрипа», доктор, — ответил Арчер. — Изготовленный еще в средние века неизвестным умельцем по заказу лордов Эдсонов. Принцип его действия, очевидно, таков: при включении механизма всяк вошедший в библиотеку слышит через три минуты душераздирающий скрежет как бы дверных петель, а сразу перед этим воздух из мехов задувает свечи.
— Никаких свечей в библиотеке нет, — ответил Дэвис.
— Но были, и не одно столетие! — возразил Арчер. — Не зря Хаббард выспрашивал мистера Беннета о каком-то приводе кузнечных мехов и задавал тесты про свечи. Сам механизм был установлен, очевидно, с одной целью — охранять тайны библиотеки. Но вот вы вселяетесь в замок, в библиотеку проводят освещение, механизм давно бездействует — десятилетия или столетия, мы не узнаем. А Хаббард, освоив механизм с помощью Нормана, отключает мехи.
— Зачем, Томас?
— В его голове уже родился дьявольский план убийства своей соперницы. Да, доктор, он все вычислил имен-но двенадцать лет назад. Еще с 1957 года Эдсон направленно формировала вашу психику, как будущего сэра Джона. Но, по вашим же словам, вы оказались неподатливы и не впечатлительны — здоровая кровь Дэвисов брала верх над ее происками. И тут Эдсон совершает непростительную ошибку — стараясь сделать Джона Дэвиса более податливым, она обращается прямо к Хаббарду. И тот догадывается окончательно, что она знает намного больше, но сделав непонимающий вид, соглашается на ее просьбы подлечить вас и начинает интенсивно подрывать ваше здоровье ядами с наклейкой «транквилизаторы». Но и у Элис есть глаза — испугавшись за вас, она закрывает субсидирование Хаббарда из фонда Дэвиса. Естественно, вся эта игра идет через голову вашего отца, роль Ричарда Баркли еще предстоит установить следствию.
