Галина Романова - Черная корона
Трое мужчин в соответствующей обстановке экипировки дружно дымили вонючими сигаретами, игриво поглядывая на двух женщин, раскрасневшихся на скамейке у окна.
— Здрасте, — кивнул Удальцов, стараясь не морщиться от вони и выглядеть своим парнем в доску. — Хорошо сидим.
— Неплохо, — фыркнул один из них, поймал направленный на Удальцова заинтересованный взгляд одной из женщин. Тут же увидел в Удальцове конкурента и посуровел. — Че надо, фраер? Ты, что ли, на тачке подкатил к дому Стасовых?
— Я. — Удальцов, чтобы не нагнетать обстановку повернулся к дамам спиной.
— С телкой? — уточнил второй.
— С женой, — поправил Удальцов и подумал, что с радостью дал бы ему в зубы за такое сравнение.
— Понятно…
Мужики переглянулись. Один не удержался и показал средний палец женщинам. На, мол, выкуси. С женой фраер, так что нечего косить на его модные штаны с ботинками и в распахнутый ворот легкой белоснежной рубашки заглядывать. Жену видели? То-то же! Красавица! Не чета присутствующим, издающим характерное амбре недельного запоя.
Дамы пошептались и тут же без лишних слов упорхнули в соседнюю комнату, отгороженную грязной занавеской. Упорхнули, правда, это неправильно сказано. Дамы усиленно поддерживали друг друга, заплетаясь ногами в грязных носках.
— Так что тебе у Стасовых нужно? Землю, что ли, купить собрался, фраер? Гиблое дело, скажу сразу! — снова начал говорить тот, сердитый.
— Почему? — Удальцов обрадовался представившейся возможности выведать как можно больше у таких неконтактных товарищей под соответствующую тему. — А Марина сказала мне, что земля тут за бесценок.
Троица переглянулась и зафыркала, пуская клубы дыма в черный от копоти потолок.
— Ишь ты, фраер, землю ему за бесценок захотелось! — тявкнул снова тот самый, сердитый. — А ты повкалывай на земле! И что за Маринка такая?
— Ну… не знаю… Хозяйка, видимо. Представилась хозяйкой, во всяком случае.
Ему показалось, что он зря теряет время. И тут же захотелось уйти из гадкой вонючей конуры, но тут грязная тканевая перегородка между комнатами колыхнулась, оттуда нарисовалась одна из женщин. Глянула игриво пьяными заплывшими очами и будто бы нехотя проговорила со знанием дела:
— Не хозяйкой Маринка была.
— А кем же?
— Квартировала она тут вместе с мужем. При-ехала откуда-то издалека. Сняла дом у дочери хозяйской. Стасовых-то самих давно в живых нет.
— Давно?
— Че давно? — не поняла дама, икнула и тут же прохихикала со смущением: — Извините.
— Давно она сняла дом?
— Да прилично уже. — Она тут же обратилась к одному из мужчин, заявив с возмущением: — Ты чего молчишь, сам вечно у них пасся!
— Не пасся, а калымил, — со значением поправил ее мужчина. — А чего говорить? Ну, жили, потом съехали. Чего за проблема?
— Давно съехали?
Удальцова раздирала жажда от жары и духоты, но попросить у них воды и представить потом, как пить из грязного сального стакана, он не мог. Ничего, потерпит. Сейчас выяснит, что Марина давно уехала вместе с мужем. Вернется в машину. Успокоит Владу, и поедут они по нужным делам, а не…
— Съехали они как-то странно. Ночью! — нехотя начал объяснять калымщик. — Мне не спалось. Вышел на улицу, а они тюки таскают в машину. Спрашиваю: чего это вы ночью? Маринка перепугалась вроде, присела и шепчет, что, мол, холодком. Чудные!..
— А когда это было?
— Да недавно совсем. Хотя… Хотя сейчас точно скажу когда. — Мужчина встал и нетвердой походкой ушел за шторку, вернулся быстро, глянул на Удальцова хитро и тут же запросил денег. — Чего за так языком молоть, так ведь, фраер?
Удальцов дал им пятьсот рублей. Народ загукал, оживился, сразу начал припоминать некоторые другие странности в поведении соседей. Многие странными Удальцову не казались, а вот некоторые могли вызвать просто здоровое недоумение, когда Маринка, к примеру, от нормального мужика жить куда-то подалась. Интересно, куда? Уж не в реабилитационный ли центр?
Хотя…
Хотя что для обитателей этого дома является нормой, интересно?! Они ведь наверняка считают, что тоже правильно живут.
— А где же мне разыскать их, не подскажете? — решил завершать свой визит Удальцов, и тут же ему снова пришлось лезть в бумажник за деньгами.
Вторая дама минутой раньше выползла из соседней комнаты. Утвердительно кивнула, что знает и подскажет, но непременно не за так. И выразительно потерла указательным пальцем о большой.
— Дом они купили на другом конце города, — пояснила она, спрятав деньги за пазухой. — Маринка тут кое-кому похвалилась, я не поверила. Дай, думаю, посмотрю. И эта сука у меня спицы вязальные как взяла с зимы, так и не вернула. Вот, думаю, тварь! Дома покупают, а на грошовых спицах экономят. Я и поехала автобусом.
— И что? Правда в дому живут эти охламоны? — удивился тот, что подрабатывал порой у соседей, непонятно было, правда, что именно он там делал: огород-то с палисадником заросли.
— Живут, да еще в каком! Я рванула было к ней. А хрен кто на порог пустил, так вот. — И она сморщила пьяное лицо в плаксивой гримасе. — Так вот спицы мои и пропали.
Удальцов еще раз уточнил новый адрес Марины, уважительно попрощался с пьяницами, кто знает, может, еще чем пригодятся, и с облегчением вышел на улицу.
Влада встретила его вопросом:
— Ну что? Узнал что-нибудь, нет?!
— Узнал, милая. Много чего узнал. И знаешь… — Он посмотрел в ее встревоженное лицо и усмехнулся: — Тебе не стоит так убиваться по поводу ее несчастливой участи. У нее, по-моему, все сложилось.
— То есть?
— Они переехали с мужем в большой дом. И адрес имеется. — Удальцов похлопал себя по карману рубашки. — Ну что, едем туда или как?
— Едем, конечно! Без вариантов! — Ее лицо просветлело. — Ой, я так рада, что у нее все хорошо! Так рада…
Удальцов тронул машину с места и, осторожно объезжая ямы и лавируя между ухабами, поехал прочь с этой унылой улицы. Если он и заметил машину, плетущуюся за ними чуть поодаль, то никак не связал ее присутствие с собой и Владой. Обогнать их было невозможно, улица была очень узкой, поехать чуть быстрее — тоже. Едет и едет кто-то сзади, что же с того? Он же не мог знать, что кому-то и зачем-то понадобилось следить за ними. Он упивался своим счастьем, находя радость буквально во всем.
Влада улыбалась — уже хорошо. Радовалась наладившейся жизни своей новой подруги — отлично. Смотрит на него с благодарностью — это же просто…
Да он что угодно для нее сделает, куда угодно отвезет, лишь бы она не хмурилась больше никогда.
Дом, указанный в адресе, поражал громоздкостью постройки и нелепостью растительности вокруг него. Вишневые деревья росли вперемежку с голубыми елями, между ними плелись странные цветы ядовито-желтого цвета, и тут же розовые кусты уныло покачивали подвядшими макушками. Чуть ближе к дому деревья уступали место качелям и детской песочнице.
— У них есть дети? — удивился Удальцов, пытаясь вспомнить, говорила или нет Влада о детях Марины.
— Да нет… Вроде нет, — пожала она плечами, нетерпеливо прохаживаясь возле забора. — Так войдем или нет?
— Никто не открывает. Я уже несколько раз звонил.
— Женя, а может, звонок не работает, а? — Влада глянула в сторону крыльца. — Неужели ее дома нет? Так хотелось увидеться. Слушай, там что-то на двери.
— Где? — Удальцов вытянул шею, пытаясь рассмотреть то, на что указывала Влада. — Не вижу.
— Да, на двери какая-то бумага. Давай зайдем, может, там записка какая-нибудь. Идем.
— Записка, записка, — проворчал Удальцов и потянул на себя чугунную калитку. — Не закрыто. И тут тебе повезло, милая. Ладно, идем. Да, чуть не забыл. Ты бегать быстро умеешь?
— Я? Раньше могла. Давно не пробовала, а зачем бегать?
— На случай, если у них имеется злая собака, — улыбнулся Удальцов, чмокнув ее в переносицу, и пробормотал с уверенностью: — Не бойся, я смогу тебя защитить даже от тигра.
Собак и тигров за забором не было. Никто не выскочил из-за угла дома и не бросился на них. Беспрепятственно миновав расстояние от забора до крыльца, они взошли по трем бетонным ступенькам и растерянно переглянулись, останавливаясь возле тяжелой металлической двери.
То, что удалось рассмотреть Владе от калитки, не было запиской. Это был небольшой — десять на двадцать сантиметров — фанерный щит, прибитый к длинной палке, на котором жирными красными буквами было выведено слово «Продается». И надпись эта была обращена к двери, а не наоборот.
— Что-то я ничего не пойму. — Удальцов ухватился за затылок. — Они же его вроде купили. Почему тогда продается?
— Это, наверное, от прежних хозяев осталось, — попыталась объяснить Влада. — И качели, и песочница тоже. Как думаешь?
— Возможно. Ну что, стучим? — И, не дожидаясь ее согласия, принялся колотить по полированному металлу кулаком.
