Джеймс Чейз - Том 14. Опасные игры. Ева
— О чем это вы все время шепчетесь? — спросил Питер.
— Тайна, — бросила Кэрол. — Не будь любопытным, Питер.
Голд покончил с супом, со стуком положил ложку на стол, тяжело откинулся на спинку стула и подозвал официанта.
— Где суп мистера Фарстона? Что вы подадите на второе?
Удостоверившись, что ни он сам, ни я не забыты, он повернулся к Кэрол.
— Вы вечером приедете в клуб?
— Ненадолго. Я хочу пораньше вернуться домой. Завтра у меня много работы.
Официант принес мне суп.
— Сегодня вы должны думать только о сегодняшнем дне. Не думайте о завтрашнем дне и не торопите время, — сказал Голд, не отрывая взгляда от моей тарелки с супом. Я почувствовал, что он с удовольствием съел бы и мой суп. Достаточно было бы только намекнуть, что я не голоден.
Голд снова обратился к Кэрол:
— Вы должны научиться отдыхать так же хорошо, как вы и работаете.
Кэрол покачала головой.
— Я должна спать не меньше семи часов, а теперь в особенности.
— Я кое-что вспомнил, — сказал Голд, облизывая толстые губы. — Завтра утром ко мне придет Ингрем. И я хотел бы, чтобы вы с ним встретились. — Толстяк посмотрел на Питера.
— Хорошо, — отозвался тот. — Будет ли Ингрем ломать сценарий?
— Нет. Если же он будет несговорчив, дайте мне знать. — Голд внезапно посмотрел на меня. — Вы когда-нибудь писали киносценарии, мистер Фарстон?
— Нет… Пока нет… — ответил я. — У меня очень много идей, которые я хотел бы осуществить, но я никак не могу выбрать время.
— Идей? Каких идей? — Голд резко подался вперед, и его длинное лицо повисло над столом. — Могу ли я использовать ваши идеи?
Я стал лихорадочно соображать, что бы мне предложить, но так ничего и не придумал. Видно, придется блефовать.
— Этот вопрос надо обдумать. Если вас это интересует, я подготовлю вам нужный материал.
Глаза Голда вонзились в меня, как буравчики.
— Материал? Мне это непонятно.
— Нужно обработать бумаги, — сказал я, внезапно почувствовав злобу и раздражение. — Как только найдется время для обработки, я дам вам материал для просмотра.
Толстяк, не мигая, уставился на Кэрол. Она не подняла головы.
— Нет, меня это не устраивает, — настаивал киномагнат. — Расскажите мне о ваших замыслах. Ведь вы же писатель, не так ли? Вы сказали, что у вас есть какие-то идеи. Вот и изложите мне их.
И зачем я только сел за этот стол! Я чувствовал, что Питер с любопытством ожидает развязки диалога. Кэрол мяла в руках кусочек хлеба, ее лицо горело. Голд продолжал упорно смотреть на меня, поглаживая толстой рукой челюсть.
— Я не могу говорить на эту тему здесь, — сказал я. — Если вы, действительно, заинтересованы, я могу прийти в ваш офис и поговорить с вами.
К столу подошло несколько официантов. Они начали сервировать стол перед тем, как подать второе. Голд немедленно потерял всякий интерес ко мне и начал травить официантов. Он придирался ко всему, даже к температуре посуды, в которой подавали еду. В течение нескольких минут вокруг стола были беготня и суматоха. В конце юнцов, Голд угомонился и начал с волчьей жадностью пожирать еду, словно выдерживал голодовку по крайней мере несколько дней. Питер, поймав мой устремленный в пространство взгляд, попытался улыбнуться. Пока Голд ел, нельзя было помышлять ни о каких разговорах. Кэрол и Питер молчали, и я решил последовать их примеру. Мы ели в полнейшей тишине. «Интересно, — подумал я, — будет ли Голд пытаться выудить у меня мои замыслы после того, как покончит с едой? Наверное, он уже не станет говорить на эту тему». Я был зол на себя за то, что упустил хорошую возможность. Но мне нечего было сказать ему. Я должен быть благодарен официантам, которые так своевременно отвлекли его от расспросов. Голд нетерпеливо оттолкнул от себя пустую тарелку и вынул из кармана жилетки зубочистку. Ковыряя в зубах, он оглядывал переполненный зал.
— Вы читали книгу Клива «Ангелы в трауре»? — внезапно спросила Кэрол.
Голд нахмурился.
— Нет, — резко ответил он, — и вам это известно.
— Тогда я думаю, вам следует прочитать ее. Содержание непригодно для фильма, но можно написать интересный сценарий. В книге есть одна хорошая идея.
Ее слова поразили меня. Я посмотрел на Кэрол, но она не обращала на меня внимания.
— Какая идея? — на желтом лице Голда появился интерес.
— Идея в том, что мужчины всегда предпочитают распутных женщин, заставляя порядочных женщин страдать.
Я был поражен. В моей книге не было ничего подобного.
— Неужели мужчины действительно предпочитают распутных?
— Конечно, — ответил Голд, сжимая пальцами зубочистку. — Мисс Рай права, и я объясню почему. Мужчины предпочитают распутных потому, что приличные женщины слишком скучны.
Кэрол покачала головой.
— Не думаю. А ты, Клив?
Я не знал, что ответить. Я никогда не думал об этом раньше. Мне вспомнилась Ева. Я подумал о ней и Кэрол. Ева была распутницей, Кэрол была приличной женщиной, откровенной, честной, надежной. Она жила, соблюдая все правила этики. Ева вообще не представляет, что такое этика. Я бросил Кэрол и солгал ей для того, чтобы провести несколько минут с Евой. Зачем я это сделал? Если бы я знал это, я мог бы ответить на вопрос Кэрол.
— У распутниц, — начал я, — есть такие достоинства, которых нет у приличных женщин. Вернее, это скорее недостатки, а не достоинства. Эти женщины возбуждают в мужчинах примитивные инстинкты. Мужчинам тяжелее сдерживать свои инстинкты, чем женщинам поэтому мужчины и бегут к распутницам. Но вместе с тем распутницы нужны им на очень короткий срок. Сегодня мужчина с ней, а завтра уходит и бросает ее.
Кэрол резко оборвала меня:
— Ты говоришь чепуху, Клив, и сам прекрасно это знаешь.
Я в упор посмотрел на нее и увидел на ее лице такое выражение, которого не видел никогда раньше. В ее взгляде были боль, злоба и вызов.
— А я согласен с мистером Фарстоном, — сказал Голд. Он вытащил из портсигара большую сигару и принялся разглядывать ее. — Мужчины не в состоянии сдерживать свои инстинкты.
— Дело не в инстинктах, — выпалила Кэрол. — Я скажу вам, почему мужчины предпочитают распутниц. — Она посмотрела на Питера, словно желая исключить его из числа своих слушателей. — Я говорю о большинстве мужчин. Если они сбились с правильного пути, они, как неразборчивые щенки, бегут за первой встречной. А меньшинство придерживается стандартных моральных принципов и не отступает от них ни на шаг.
— Дорогая Кэрол, — сказал я, понимая, что это выпад против меня, — для твоих речей не хватает только трибуны.
— Она была бы очаровательным оратором, — констатировал Голд. — Пусть она продолжит свою речь.
— Мужчины предпочитают распутных женщин, чтобы удовлетворить свое тщеславие. Эти женщины весьма декоративны. Они испорчены и привлекательны одновременно. Мужчины любят, когда их встречают в обществе таких женщин. Друзья начинают завидовать этим смельчакам… Бедные идиоты! Распутницы, как правило, глупы. Мозги им ни к чему. Достаточно хорошенького лица, красивых ног, шикарных туалетов и готовности отдаться.
— Значит, ты считаешь, что мужчины хорошо себя чувствуют только в обществе дур?
— Тебе это хорошо известно, — бросила Кэрол. — Не думай, что тебе удастся обмануть меня. Ты как раз и принадлежишь к большинству.
Голд улыбнулся.
— Продолжайте, — попросил он. — Ведь вы еще не кончили.
— Мне больно смотреть, когда шлюхи обводят вашего брата вокруг пальца. Мужчин интересует только внешний вид, наряды и тело. Если у женщины нет хорошенькой мордашки, ей не пробиться в Голливуде. Это просто отвратительно.
— Не надо об этом. Лучше давайте о распутницах, — вмешался Питер. В глазах его был живой интерес.
— Мужчина не терпит, когда женщина знает больше, чем он. Это еще один шанс для распутниц. Они ленивы по натуре, и у них нет времени ни на что, кроме распутства. Единственная тема их разговоров — они сами, их туалеты, их неприятности и их внешний вид. Мужчинам это нравится: в обществе таких женщин они чувствуют себя на высоте. Мужчины кажутся себе богами, в то время как шлюхам они кажутся до смерти надоедливыми. Им эти мужчины нужны только для того, чтобы весело провести время и вытянуть из них как можно больше денег.
— Очень интересно, — заметил Голд. — Но как вы увязываете эти рассуждения с фильмом, понять не могу.
— Этот фильм — сатира на мужчин, — подытожила Кэрол. — «Ангелы в трауре» — прекрасное название. Мы не будем касаться содержания романа. Возьмем только название и напишем великолепную сатиру на мужчин. Представьте себе, как женщины заинтересуются подобным фильмом. В конце концов, большинство наших зрителей женщины.
Голд обратился ко мне:
— Что вы на это скажете?
