Александр Смирнов - Вавилонская башня
— … понимаете, эта башня находится внутри нас, — при этом рассказчик показал рукой куда-то в область грудной клетки, — и её ни в коем случае нельзя строить. Но если человек всё-таки начнёт строить её, то она всё равно окажется разрушена.
Приятели переглянулись между собой и недоверчиво посмотрели на Николая.
— Понимаете, это притча и её следует понимать именно так.
— Не понимаю, зачем же строить, если заранее знаешь, что она будет разрушена? — разочаровался в услышанном Андрей.
— Потому, что люди не могут её не строить.
— Почему? — спросили хором трое.
— Потому, что они грешны.
Ребята опять переглянулись.
— Башня это наши пороки: жадность и зависть. Одним словом, желание быть выше других.
— Ну и…
— Её невозможно построить, потому, что когда люди начинают строительство, они перестают понимать друг друга — начинают говорить на разных языках.
— А потом что?
— Ничего. Башня начинает рушиться. Если она была достаточно большая, то может даже придавить тех, кто её строил. Поняли?
— Очень смутно, — сказал Андрей.
— С водокачкой было понятнее, — поддержал товарища Саша.
— У древних Греков мифы были интереснее, — заключил Игорь.
Стало смеркаться. Дымок, висевший над поляной, развеялся.
— Ой, я же хворост должен принести для костра! — испугался Коля.
Ребята схватили хворост и побежали к поляне.
Вокруг костра, оживлённо беседуя, сидели их матери и отцы. Увидев своих чад с хворостом, они громко рассмеялись.
— А ты, Катюша, хотела уже искать их! — смеялся Андрей Петрович, — как видишь, целы и здоровы.
— Вас, голубчики, только за смертью посылать! — смеялся Кузьма.
— А рыба-то где? — спросила Маша.
Саша, вспомнив, что ему было поручено наловить к ужину рыбу, чуть не провалился от стыда сквозь землю. Он как-то подпрыгнул и под смех взрослых кинулся к реке. Товарищам по несчастью ничего не оставалось, как последовать примеру своего друга.
Ребята стояли на берегу речи, когда было ещё достаточно светло, но и это не помогло им найти удочку. Рядом с тем местом, где рыбачил Саша, огромный чёрный кот, урча, как трактор, доедал и без того невеликий улов.
— Вот урод!
Саша отломил от куста прут и замахнулся на кота. Тот издал отвратительный вопль и скрылся.
Вернувшись, ребята застали своих родителей, сидящими вокруг костра и который раз рассказывающими про свои фронтовые подвиги. Присутствующие прекрасно знали про все приключения, но всё равно слушали с замиранием сердца, как будто это всё случилось только вчера, и как будто никто не знал, чем всё это закончилось.
После конфуза с хворостом и рыбой, ребята сидели у костра молча, ничем не напоминая о себе. Рассказы взрослых были им даже на руку. Мальчишки надеялись, что за разговорами родители забудут и про рыбу и хворост.
Наверное, потому, что ребята вынуждены были сидеть молча и слушать старших, или оттого, что истории, которые они слышали, происходили именно на том самом месте, где находились путешественники, рассказы, незаметно для слушателей стали превращаться в реальные события. Время, вспомнив, что оно относительно, вдруг перенесло ребят в тот период, когда их и на свете-то ещё не было. Темнота, действуя со временем заодно, придавала рассказу оттенок таинственности. Пляшущие языки пламени, освещая фигуры людей каждое мгновение с новой стороны, заставляли длинные тени двигаться вокруг костра за спинами путешественников, доводя последних до полуобморочного состояния. Тени от деревьев тоже двигались, будто бы кружась в такт какого-то замысловатого танца. И, наконец, лесные звуки дополняли сказочное превращение: они становились неотъемлемой частью рассказа, завершая переход из информационной составляющей мышления в совершенно конкретную материальную составляющую, которую можно увидеть, услышать, понюхать и пощупать. Ребята не просто услышали рассказ про войну — они в действительности побывали на ней, пощупали её, попробовали на вкус.
— Хальт! — выкрикнул Андрей Петрович.
Как по команде, мальчики бросились на мох и прижались к земле. Они затаили дыхание, чтобы враг не мог обнаружить их. Руки и ноги неожиданно сделались ледяные, а сердце на какое-то время перестало биться.
В иной обстановке такое поведение вызвало бы взрыв смеха, но только не сейчас. Сейчас не только дети, но и их родители были на войне. Сейчас они также, как и много лет назад думали об одном. Они молили Бога, чтобы немцы их не заметили, чтобы те сели в свой грузовик и скорее уехали.
Наконец взревел мотор и грузовик уехал. Путешественники стали понемногу приходить в себя.
— Кажись уехали! — с облегчением сказал Андрей.
— Папа, а кто это был с ними, — спросил отца Игорь.
— Это политрук.
— Тот самый?
— Тот самый.
— А у нас в школе говорили, что он был герой, — сказал Саша.
— Он был предатель, — пояснил Кузьма.
Как только Саша упомянул школу, путешествие во времени прекратилось. Все увидели обычную лесную поляну, догорающий костёр, и звёздное небо.
— Смотрите — Большая медведица! — воскликнула Катя.
— Прямо над нами! — почему-то обрадовалась Маша.
— Пора спать, — приземлил всех Андрей Петрович. — Завтра будет трудный день.
— А что будет завтра? — спросили ребята.
— Завтра надо дойти до пещеры. Если не успеем, политрук сдаст нас.
Костёр погас, тени исчезли, Большая медведица, повисев немного над палатками, вероятно, ушла к своим медвежатам, день, посопротивлявшись немного, полностью уступил свои права ночи.
Это только сказать легко: "…надо дойти до пещеры", а попробуй сделай! Куда не ступишь — везде тупик. Ручей вроде тот, да тропинка не та, полянка вроде знакомая, да за ней не лес, а поле, речка и та русло сменила. Проходив по лесу полдня и вернувшись на ту же поляну, с которой ушли, путешественники решили сделать привал.
— Надо подкрепиться, — предложил Кузьма, развалившись на траве.
— Ребята, займитесь костром! — отдал приказ Андрей Петрович.
Не прошло и часа, как обед уже булькал в котелке.
— Вася, вся надёжа на тебя! — сказал Николай, — твои карты лучше немецких были.
— Всё изменилось, карты тут не помогут.
— А где же рыба? — Даша посмотрела на мальчишек.
— Вспомнили всё-таки, — пробубнил себе под нос Игорь, отворачиваясь в сторону.
— Кот сожрал, — виновато сказал Саша.
— Какой кот? — спросил Андрей Петрович.
— Обыкновенный.
При этом Саша развёл руки и показал такого "кота" с которым мог сравниться разве что бегемот.
— Мы пока к Кольке бегали, он всю нашу рыбу сожрал. Я хотел его отодрать, так он убежал гад.
— Куда убежал? — не мог успокоиться Андрей Петрович.
— Вдоль реки драпанул.
— Вверх или вниз?
— Да что ты привязался к этому коту? — пыталась остановить своего мужа Даша.
— Дело в том, что коты в лесах не водятся, — таинственно сказал Андрей Петрович.
Если для женщин и мальчишек эта фраза ничего не означала, то для бывших разведчиков она объясняла решительно всё. Они тут же вспомнили, что недалеко от их пещеры действительно была деревня. Именно она снабжала партизанский отряд, состоящий всего из четырёх человек, продовольствием. Других источников пропитания у бойцов тогда не было.
Уже не один Андрей Петрович, а все мужчины не сводили с Саши глаз.
— Так вверх или вниз? — переспросили они его хором.
— Вниз, — ничего не понимая, ответил Саша.
— Кот конечно мог шарахнуться в любую сторону, — рассуждал вслух Андрей Петрович, — но вероятнее всего он припустил в сторону дома.
— Командир, — обратился к нему Кузьма, — разреши я в разведку схожу?
— Я от деревне к пещере раз сто или даже больше ходил, — сказал Николай. — С закрытыми глазами пройду.
— Николай пойдёт, — принял решение командир. — И ребят с собой возьми, приказал он уже Николаю.
Разведка вернулась быстро. Судя по улыбающейся физиономии Николая все поняли, что деревню разведчики нашли и именно ту, которую искали. В руках Николая была большая бутылка молока и лукошко с продуктами.
— Ты что опять!? — серьёзно спросил командир.
— За кого ты меня принимаешь? — чуть не обиделся разведчик. — Они как узнали, что это я во время войны у них продукты воровал, сами всё это сунули. Типа того, что я, как тогда, за харчами к ним пришёл.
— Дорогу к пещере узнал?
— Узнал. Только сегодня нам туда не попасть.
— Это почему же?
— Мы в гости приглашены. Вся деревня ждёт.
Бывают моменты, когда выбора не остаётся, и человек, покорившись судьбе, идёт туда, куда ведёт его всевышний, а не туда, куда намеревался всего минуту назад. Да и зачем сопротивляться? Ведь в гости пригласили люди, которые в своё время сыграли очень важную роль в судьбе, от слова которых, а вернее — от молчания, зависела жизнь. Во время войны на оккупированной территории молчание очень дорого стоило: если узнает враг, что человек знает, но не докладывает про партизан — не сносить ему головы. Да если бы только ему: всю семью вырежут — никого не пожалеют. А если семьи нет, значит, соседи расплатятся или знакомые. А уж если узнают, что крестьянин этих партизан прикармливает, то тут уж и говорить не о чем.
