Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом
– Графиня сообщает в письме, что сильно занемогла, – взволнованно произнесла Голицына. – Уж не собралась ли она покинуть нас? И эти подарки – прощальные?
Она встала, взяла в руку канделябр с зажженными свечами и поднесла к полотну.
– Один из игроков плутует, он шулер! – воскликнула компаньонка, указывая на картину. – Вытаскивает из-за пояса бубнового туза!
– Верно, Мари… Но что хотела сказать этим моя дорогая подруга? Неспроста же она выбрала именно этот сюжет! Мы с ней часто обменивались символами, а потом угадывали их тайный смысл.
Компаньонка прижала пальцы к вискам. От таких заумных рассуждений у нее начиналась мигрень.
– Мне дурно, – жалобно вымолвила она. – Где моя нюхательная соль?
За окнами дома бушевала непогода. Ветер ударил в створку, распахнул окно, и в лицо княгини полетели капли дождя…
Глава 30
Глория ясно ощутила, как на нее полилось что-то мокрое и холодное, вздрогнула и… увидела над собой бледного от испуга Лаврова. Он держал в руке стакан и брызгал ей в лицо водой.
– Ты больше так не шути, – с кривой улыбкой выдавил он. – Я уж думал «скорую» вызывать.
– Какую «скорую»? Я сама врач.
– А я ни черта не смыслю в медицине. У меня сердце в пятки опустилось, когда ты потеряла сознание.
– Я была в обмороке?
– Не так, чтобы в обмороке… но… словно уснула. Внезапно. Без предупреждения. Я к тебе обращаюсь – молчок. Зову – ты не слышишь. Пульс есть, дыхание тоже, а в остальном – ноль! Я не знал, что делать! Трясти побоялся. Лунатиков ведь нельзя будить.
– Во-первых, я не лунатик. А во-вторых, где ты видишь луну? На улице – белый день.
Глория пыталась сообразить, что с ней произошло. Она опять «провалилась» в прошлое. Оказалась в доме княгини Голицыной… и там с ней случилась странная вещь. Она как будто находилась внутри других людей: Анны Сергеевны, ее компаньонки и даже внутри шпиона, подглядывающего за дамами в щелку. Поочередно.
– Я все видела их глазами… и слышала их ушами…
Лавров решил, что она не совсем пришла в себя и заговаривается.
– Выпей воды.
Глория сделала маленький глоток и отвела его руку со стаканом.
– Я в порядке, – неуверенно вымолвила она. – Кажется, я кое-что поняла. Эту картину графиня де Гаше прислала Голицыной в числе прочих безделиц. Она знала, что Анна Сергеевна сохранит ее как память и… и…
На этом Глория призадумалась и замолчала.
– Расчет оказался верным, – заявила она после паузы. – Картина была послана с особым смыслом. Это был знак! На будущее. Метка, намек… понимаешь?
– Метка для кого? Для себя самой? Да, да, помню: умирая, графиня лелеяла надежду на новое воплощение. Шарлатан Калиостро вполне мог внушить ей эту мысль, – усмехнулся Лавров. – Она и рада верить. Я бы тоже поверил. Насовсем умирать не хочется. В промежутке между веками Жанна де Ламотт де Гаше бродила в виде привидения Белой Леди в окрестностях «Чертова домика» на территории лагеря Артек и пугала юных пионеров. А когда сбылось обещание Калиостро, она появилась на свет в Старом Крыму, там же, где и почила в бозе энное количество лет тому назад.
– Почему бы и нет?
– Давай не будем, – фыркнул начальник охраны.
– Давай, – легко согласилась Глория.
Однако Лаврова уже увлекла эта идея. В обществе Глории он начал привыкать к самым невероятным допущениям, которые необъяснимыми путями сбывались.
– Почему в Старом Крыму? – спросил он и сам себе ответил: – Да потому, что именно там спрятан клад! Бриллианты, из-за которых наша героиня хлебнула немало лиха. Страсть к драгоценностям ничуть не уступает любовному безумию. Только предметом обожания являются камни и золото. Люди сходят с ума из-за них не реже, чем из-за любви. Это тоже разновидность душевной болезни.
Глория могла бы подписаться под каждым его словом.
– У Жанны де Ламотт не было уверенности, что она вспомнит место, где хранятся бриллианты из похищенного ожерелья…
– …вот она и оставила метки – знаки, которые приведут ее куда следует! – подытожил начальник охраны. – Мне все ясно! Надо искать плетеную бутыль с вином… и достаточно широким горлышком, чтобы туда могли проскользнуть ограненные алмазы.
– За чем же дело стало?
– Нужны дополнительные ориентиры. Плетеная бутыль – слишком размытый намек. Не мешало бы сузить рамки поисков.
– У нас есть еще бубновый туз.
– Бубновый туз! Бубновый туз! Лично мне это ни о чем не говорит.
Глория принялась рассуждать вслух:
– Картину Жанна вручила княгине Голицыной… а бубновый туз отправился к барону Боде, с которым графиня водила дружбу. Оба «носителя» информации выбраны с умом. Это не географическая карта, которую можно потерять, не схема, не запись, которая может исчезнуть. Эти вещи всегда на виду, всегда доступны и воспроизводимы без всякого труда. С полотна Жоржа де Латура можно снять сколько угодно копий, а игральные карты всегда в ходу.
– Этого мало! – возразил Роман. – Должно быть что-то еще. Какое-то конкретное указание.
– Полагаю, оно есть. Просто мы его пока не видим.
– Бубновый туз повторяется дважды. На картине… и в виде настоящей игральной карты из кипарисового ларца.
Глория встала, пошатнулась, но быстро восстановила равновесие и отказалась от помощи начальника охраны, который вскочил и хотел подать ей руку.
– Разверни копию, – велела она.
Он поспешно разгладил «Шулера» и придержал за концы.
Плутоватый игрок один из всех изображенных на картине людей косился в сторону зрителя и как бы посмеивался над незадачливыми искателями сокровищ.
– Шулер… – пробормотала Глория. – Именно у него в руке бубновый туз.
– Ну…
– Кто у нас шулер?
– Джо! – выпалил Роман. – Если перевести на нынешних героев, то дама в жемчугах – Анна-Жанна, благовоспитанный кавалер справа от нее, это Крапивин… а шулер – убитый картежник.
– Верно… верно. Вот и недостающий штрих.
– Джо мертв, – огорчился начальник охраны. – Он уже ничего нам не расскажет. Зато становится понятным, за что его убили. Он поведал свою тайну любовнице… и та прикончила беднягу. Джо знал свою часть головоломки и поплатился за это.
Глория отошла назад, всплеснула руками и села обратно в кресло.
– Рома, – строго начала она. – У тебя плохая привычка добавлять к фактам кучу отсебятины.
– Это я-то добавляю? – опешил он. – Я?! Шулер на картине держит туза. Ясно, как божий день, что ему известно, где клад.
– Отчего же он его до сих пор не добыл?
– Может, как раз добыл. Только воспользоваться не успел. Его убили. Тот, кто его убил, и забрал себе бриллианты.
Глория рассмеялась.
– По-твоему, больше чем двести лет назад Жанна де Ламотт доверила свою тайну Ковбою Джо, которого еще и в помине не было?
Лавров схватился за виски и с силой надавил на них.
– Ты права. Безумие заразно. Кстати, с чего ты взяла, будто графиня прислала копию «Шулера» княгине Голицыной?
– Увидела. Нарочный, который привез Анне Сергеевне подарки, был слугой Гаше и шпионом… графа Валицкого. Выполнив поручение, он не уехал из имения восвояси, а спрятался в доме княгини и подслушал разговор между ней и компаньонкой. Из которого понял, что в картине заложен некий смысл.
– Угу! Зашифровано послание, которое должно через века дойти по назначению.
– Не знаю, как расценил услышанное шпион, но я думаю именно так. Картина – зашифрованное послание. Ее сюжет подсказал Жанне код к будущему местонахождению клада, которое она присмотрела заранее. И она этот код использовала. Вряд ли Жорж де Латур писал «Шулера» по заказу похитительницы бриллиантов. К тому времени его давно не было в живых.
– Просто совпало, да? – скривился Роман.
– У тебя есть другое объяснение?
– Следуя твоей логике, тот же слуга-шпион возил презенты и барону Боде.
– Не исключено, – кивнула Глория. – В то время Боде жил в Судаке, занимался виноградниками и делал вино.
– Жанна де Ламотт – бриллианты – виноградники – вино – бутыль… все складывается в ассоциативный ряд, – съязвил начальник охраны. – В этом ряду уже два трупа, а в скором времени может появиться третий.
– В жизни, как и в шахматах, жертвы неизбежны.
– Ты так спокойно говоришь об этом…
– Разве мы можем предотвратить неизбежное?
Лавров вынужден был верить Глории на слово. Ведь просмотреть ее «видео» он не мог.
– Ты упомянула какого-то Валицкого. Кто он? Новый персонаж нашей авантюрной истории?
– Эта фамилия сама собой пришла мне в голову, – призналась Глория. – Понятия не имею, откуда. Но такой человек существует… существовал.
Перед ее внутренним взором промелькнули карточный стол, блеск драгоценностей, шумная попойка.
