Джордж МакМаннан - По головам
И тут же скрылся в густо разросшихся кустарниках.
* * *Он – Кириллов Игорь с позывным «Малеф» – не помнил, как оказался на земле. Прозвучавший в метрах тридцати взрыв гранаты гулом разнёсся по уцелевшим комнатам одного из домов и вырвал Игоря из провала, куда, одурманенное гарью, постоянным автоматным стрекотом и адреналином, падало сознание.
Голова звенела, мысли путались, а слезящиеся от едкого дыма глаза болели.
Приподнявшись на локте, он подобрал с земли автомат и подполз к кирпичной стене, прислонившись к ней спиной.
– Граната! – как показалось Игорю, кто-то крикнул совсем рядом с явным кавказским акцентом, после чего последовал топот нескольких пар ног, оборвавшийся от последовавшего взрыва.
Собравшись с духом, Кириллов на секунду чуть выглянул из-за угла и тут же скрылся. Центральная улица селения Даттах, где полчаса назад стояли крепко сложенные аккуратные кирпичные дома, превратилась в развалины, сравнимые со Сталинградом времён Великой Отечественной, и оттуда периодически раздавались автоматные очереди.
Впервые оказавшийся в обстановке реального боя, где смерть могла застигнуть в любой момент, а «воскреснуть», как в игре «Call of Duty», не получится, дезориентированный Кириллов собрался переместиться на противоположную сторону улицы. Оттуда бой с бандой Гагкаева вела оперативная группа боевого сопровождения, возглавляемая полковником Смирнитским и командиром роты разведки внутренних войск Балакиным. И именно поэтому Кириллов стремился к ним, гонимый одной только мыслью: предупредить о находившемся на стороне противника Разумовском и не дать им совершить роковую ошибку.
Полагающийся на взявший вверх инстинкт самосохранения, Кириллов рванул на противоположную сторону улицы, когда чья-то сильная хватка одернула обратно.
– Зачем?
Растерянный Кириллов, поправив слетевшую на глаза сферу, обернулся назад.
Держа Игоря за лямки разгрузки, прислонившись к стене дома, стоял один из бойцов спецотряда «Альфа», имени которого Кириллов не знал.
– Что? – только переспросил он.
– Зачем…
«– … тебе это? – плача, спрашивала Лена, когда Игорь сообщил, что уезжает в командировку, и поэтому они больше не смогут увидеться.
– Просто устал, – вздохнув, ответил он, – от неопределенности жизни устал. Устал бояться изменить жизнь, – он мельком взглянул на старую фотографию, которую держал в руках, – устал бегать от ответственности и прошлого.
Игорь не ждал, что Лена поймет, потому что он сам не до конца понимал. Разве что слепая вера, которая убеждала, что поступить иначе он не просто не может, а не имеет на это никакого права.
И Лена не поняла.
– Разве наша встреча не изменила твою жизнь? Ты многое получил от меня, ведь так ты говорил.
Осуждать её Игорь не собирался. Жизнь Лены – жизнь «другого формата». И места долгу, слепой надежде в лучшее, верности в ней не было.
– И я тебе ни капли не врал, – сказал он, – всё именно так.
– Тогда зачем?
С фотографии Игорю улыбалась Наташа.
– Наверное, так надо…»
– … пройди с обратной стороны дома! – крикнул почти в ухо боец «Альфы».
За нескончаемым автоматным стрекотом Игорь почти ничего не услышал.
– Что? – переспросил Кириллов.
– Я говорю, надо обойти этот дом с обратной стороны, – громче повторил «альфовец», показывая рукой направление движения, – через дом «чехи» устроили пулеметное гнездо, вся улица простреливается. И его надо уничтожить. Понял?
Игорь кивнул.
– Хорошо. Я иду первый, ты – за мной. Будешь прикрывать, – скомандовал спецназовец.
Пригнувшись и вскинув автоматы, они направились в сторону дома, откуда лишь на мгновения умолкая, обстреливал позиции федеральных сил организованный бандитами пулемётный расчет.
* * *– Амир, рожок! – бросил по-чеченски Загоеву Сулиман, отсоединяя от «Калашникова» отстрелянный магазин.
Амир вынул из бокового кармана разгрузки рожок и бросил Гагкаеву.
Не по возрасту молодецки ловким движением Сулиман поймал брошенный магазин, в секунду присоединил его к автомату и открыл редкий ответный огонь в полукруг по русским, взявшим дом, в котором они находились, почти не оставив возможности отступления.
Амир чуть выглянул из зиявшего в стене проема и тут же скрылся, а мгновением позже, выбивая мелкие осколки из кирпичной кладки, просвистели пули.
В это время в соседнем доме кто-то из бойцов бандгруппы крикнул: «Граната!» – и послышались частые шаги, оборвавшиеся прозвучавшим секундой позже взрывом.
Амир, следуя инстинктам, пригнулся. Со смежной стены на голову упал небольшой пласт штукатурки, слегка дезориентировав его.
– Шакалы! – выругался Сулиман, выпустив из автомата короткую очередь в одного из русских, который по стечению обстоятельств оказался на центральной дороге аула. Но всколыхнул лишь дорожную пыль. Русский резво, словно чувствуя приблизившуюся смерть, отполз, скрывшись за стеной одного из разрушенных домов.
– Дядя, – крикнул Амир, – береги патроны.
– Не учи! – зло огрызнулся Гагкаев, – найди Кхутайбу, пусть возьмёт двух моджахедов. В женской части дома нужно разместить пулемётные расчёты, чтобы прикрыли наш отход. Больше мы не продержимся.
Амир согласно кивнул и, пригнувшись, осторожно пробрался в противоположную часть дома.
– Свиньи! – не унимаясь, ругался Сулиман Гагкаев, изредка отстреливаясь в ответ короткими очередями – к совету беречь патроны он всё-таки прислушался. – Найди Кхутайбу, Амир.
Верный Гагкаеву телохранитель, как и ожидал Амир, в другой части дома, вместе с ещё парой бойцов отстреливались от русских.
– Дядя сказал, что необходимо организовать пулемётный расчёт, – бросил он по-чеченски, – мы будем уходить, прикроешь нас.
Кхутайба лишь кивнул.
* * *Из окруженного и фактически разрушенного дома, принадлежащего самому Гагкаеву, вёлся прицельный ответный огонь, так что на скорое завершение операции надеяться не приходилось. Одного Смирнитский никак не мог понять: каким образом «чехи» просчитали проведение боевого мероприятия, готовившегося чуть ли не в самой Москве с такой тщательностью и секретностью, на которую только были способны органы?
Одно было понятно, собственно, и так – информация ушла, а вот откуда именно, разбираться придётся после всего.
Анатолий Иванович огляделся: расположившиеся бойцы группы чётко заняли позиции, ведя не столь активный и плотный огонь, как требовала тактика наступления, а жалящий и изнуряющий, заставляя противника стрелять в ответ, расходуя боеприпасы. Сложившаяся ситуация была выигрышной, так как время в любом случае работало против засевших в обороне бандитов.
Смирнитский жестом подозвал к себе Балакина, раздававшего редкие указания бойцам.
– Что с нашими? – спросил он.
– Без потерь, Тополь, – ответил Балакин, – только лёгкий «трехсотый». Помощь оказана. До свадьбы заживет.
Смирнитский удовлетворенно кивнул.
– Товарищ полковник, – отозвался штатный радист, – вас «Гнездо».
– Давай сюда, – недовольно пробурчал Анатолий Иванович, – «Гнездо», «Гнездо»! «Сокол-1» на приёме.
В эфире раздался легкий треск и чей-то голос:
– «Сокол-1»! – кому принадлежал голос, полковник не узнал. – Это «Гнездо». Доложите обстановку.
Вот уж что-что, а доклад сейчас был определённо не к месту. Очевидно, не самый дальновидный, но явно считающий себя весьма важным среди всех начальников начальник, затребовал доклад.
– Вот чёрт! – не нажав кнопку рации, громко пробасил Смирнитский.
– Что? – сквозь стоявшие помехи в эфире в голосе «начальника начальников» чувствовалась недовольная интонация.
– Отключи пока этих умников, – обратился Анатолий Иванович к связисту, – и пригнись. Передай по рации, что разворачивается пулеметный расчёт. Группе – максимальная осторожность, без героизма. И затребуй уже «жестянку».
Связист, кивнув, принялся исполнять указание Смирнитского:
– Это «Сокол-1». Плотным огнём противника прижаты в укреплении, пулемётные гнезда по следующим координатам…
Смирнитский из укрытия в бинокль изучал позицию противника: небольшое движение в левой части дома, а в правой части, меняя положение, изредка показывалось дуло автомата Гагкаева, и небольшие очереди, выплевывая языки пламени, звучали в ответ на стрельбу группы полковника. Чуть левее, где дорога уходила в горы, споткнувшись, грохнулся о землю…
– Кириллов! – в голосе звучала и злоба, и удивление одновременно. – Дай гранату, быстро! – обратился Смирнитский к Балакину.
– Что там? – передавая Ф-1, спросил, не понимая, Лис.
– Задница!
Смирнитский выждал момент относительного затишья, чека упала, затерявшись в траве, и граната, кувыркаясь в воздухе, полетела в сторону дома, где засели боевики.