Джон Макдональд - Оранжевый для савана
— Но часть их принадлежит Стебберу.
— Но он на нее больше не претендует.
— Ради Бога, Артур, — сказала Чуки. — Не дури. Трев, а сколько получит Артур? Много ему останется?
Я достал из ящика стола бумагу и карандаш. И, записывая цифры, попутно пояснял их.
— Шестьдесят тысяч минус девятьсот долларов издержек — будет пятьдесят девять тысяч сто. Вычитаем отсюда пять тысяч сто пятьдесят долларов, которые ты одолжил у друзей.
— Но разве это справедливо по отношению к тебе? — сказал Артур.
— Заткнись. Половина от оставшихся пятидесяти трех тысяч девятисот пятидесяти долларов составит... двадцать шесть тысяч девятьсот семьдесят пять долларов на долю Артура. Или чуть больше десяти процентов от того, что они у тебя забрали.
— Выгодно работаешь, очень мило, — произнесла Чуки довольно злобно.
— Да что с тобой, женщина? — с неожиданным жаром набросился на нее Артур. — Да без Тревиса я и гроша ломаного обратно не получил бы. Что он должен делать по-твоему? Рисковать своей шкурой за... за посуточную оплату?
— Извини, милый. Я вовсе не это хотела сказать, — ответила она, посмотрев на Артура удивленно.
— И если бы нам не удалось ничего спасти, то он бы ничего и не получил. Только потратился бы на издержки.
— Я уже сказала, извини.
— Вот что каждый раз губит воров, — вмешался я. — Они начинают ссориться при дележе. Артур, а почему бы тебе не взять свою долю нашей скромной добычи, не купить кусок земли и не построить на ней дом?
— Что?
— Возьми заем на строительство. Пусть Чуки тебе поможет с внутренней планировкой и отделкой. Сделай в нем все, что сможешь, самостоятельно. Поставишь дом — продай и построй новый.
Он глядел на меня сперва с недоверием, а потом все с большим и большим энтузиазмом.
— Ха! — сказал он. — Ха, а что? Знаешь, это, может быть, как раз то, что нужно...
— Господа, — объявила Чуки. — Не хочу нарушать ничьи жизненные планы, но мне кажется я буду гораздо счастливее, когда мы выберемся из этого чертового места. Прогноз погоды был хорошим. Мы же можем плыть ночью, правда? Не хочу казаться глупой и слабой, но мне будет как-то спокойнее, когда мы окажемся... вне пределов досягаемости Бу.
— Давай развеселим даму, — сказал я Артуру.
— Чтобы действительно осчастливить меня, господа, давайте прямо отсюда отправимся домой и без остановок.
— Одна остановка в Марио, — сказал я. — Чтобы сказать тому пареньку, где он может забрать свой «Рэтфинк» и выдать ему денег на транспортные расходы.
— И еще одна остановка, — добавил Артур. — Если никто из вас особо не возражает. Я хотел сказать, что Сэм и Лифи Даннинг были очень добры ко мне. Слишком добры, чтобы я просто написал им письмо и сообщил, что у меня все благополучно. И... они меня видели, когда я был так высушен всем этим... мне бы хотелось, чтобы они увидели меня таким... каков я есть. Я хочу посмотреть, все ли там в порядке у Кристины. И, может, взглянуть на тех людей, с которыми вместе работал. Не знаю, возьмут ли у меня Даннинги денег, но я хочу дать им немного. Им так много нужно. Может, даже тысячу долларов. И...
— И что, милый? — спросила Чуки.
— Там остались мои плотницкие инструменты. Мне пришлось заплатить за них из своего заработка. Боюсь, им цена не больше сорока долларов, но я хочу их забрать. Я ими работал. И они могут принести удачу, если я... попытаюсь построить дом.
Глава 15
Во вторник после полудня, в самый последний и прекрасный майский день, мы вышли в отмеченный бакенами пролив, ведущий через острова к Эверглейдз. Павильон-Кей остался на юге. Я сверился с картами и решил, что нам лучше держаться официально рекомендованного прохода и войти в реку Баррон в том месте, где она впадает в залив Чоколаски, а потом, немного пройдя по ней, встать у большой пристани клуба «Ружье и удочка». Я мог наметить путь и дальше, до острова Чоколаски, но тогда начнется прилив и будет большая вода. Артуру гораздо проще каким-нибудь образом перебраться через дамбу и попасть в Чоколаски.
Я стоял в рубке, ведя «Флэш» по проливу между островами Парк. Внизу, на нижней палубе, сидела на крышке люка Чуки в маленьких красных шортиках и полосатой вязаной кофточке без рукавов. Рядом стоял Артур в моих старых бриджах цвета хаки, показывая ей разные места и, видимо, рассказывал о том, что с ним здесь происходило, когда он работал матросом у Сэма Даннинга на его катере. Монотонное гудение двигателя заглушало слова. Я только наблюдал за их мимикой и беззвучным смехом.
Артур, хотя все еще худой, выглядел гораздо лучше. Месяцы работы в этом районе заставили его обрасти мускулами, которые последующее истощение сделало тонкими, как веревки. Теперь они снова наливались гладкими бугорками, выделяясь под розовой, загорелой кожей спины, когда он наклонялся и показывал что-нибудь Чуки. Она велела ему выполнять упражнения, и несколько раз я заставал его распятым в дверном проеме. Словно богатырь Самсон, он пытался прогнуться как можно ниже, дрожа с головы до ног и наливаясь кровью. Альберт всегда смущался, когда его заставали за этим занятием, но результаты были налицо. Кроме того Чуки разработала для него целый цикл упражнений на гибкость, да еще впихивала в Альберта высококалорийные блюда.
Пройдя весь залив, мы попали в реку Баррон, в ее ровные зеленовато-коричневые воды со старыми деревянными домами на побережье большого острова, тянущимися до самого порта, кронами высоких кокосовых пальм и привязанными вдоль берега скифами. Справа шли тысячеметровые бетонные надолбы пристани клуба «Ружье и удочка», потом показалось длинное двухэтажное городского типа здание мотеля и огороженный высокой оградой бассейн с пляжем, соединявшим мотель с его старой деревянной частью, а затем коттеджи. Четыре президента Соединенных Штатов скрывались здесь в свое время в поисках сельского одиночества и самой замечательной рыбалки в этом полушарии. Цвели южные деревья, некоторые низко опускали тяжелые ветви над самой водой, ветерок ронял огненные лепестки на спокойную гладь, а гигантские красные деревья бросали густую тень на главный вход в старый порт и ступеньки пристани.
Там стоял на привязи широкий и прочный баркас и какой-то мужчина мыл палубу из брандспойта, видимо, заканчивая тяжелую полудневную уборку. Рядом на бетонной пристани стоял на коленях мальчик и чистил трех впечатляющих по своим размерам рыб-робало. Я заметил также болтающегося на крючке одной из клубных удочек тарпона, тянувшего на три с половиной килограмма.
Я решил встать рядом со старым белым катером. Артур, нагнувшись, приготовил канат. На малом ходу шум двигателя снизился, так что мне удалось расслышать голоса с пристани. Когда мы проплывали мимо рыбацкого баркаса, человек с брандспойтом поднял голову и сказал:
— Да это же Артур!
— Как дела, Джимбо?
— Хорошо, хорошо. Ты матросом тут?
— Ты Сэма не видел?
— Да он себе ногу повредил. Лебедка соскользнула и двигатель от его скифа прямо на нас рухнул. Он дома у себя, без гроша сидит.
— Жаль.
Я застопорил машину и яхта своим ходом пошла вниз по течению. Артур спрыгнул с канатом на пристань, а я махнул ему рукой в сторону облюбованной тумбы. Петли были затянуты, течение развернуло корму. Я сбросил кормовой и передний якоря, увидел, что боковые перила хорошо прилегают к тумбе, и успокоил Чуки, сообщив ей, что мы пришвартовались удачно.
Мы пообедали в старой столовой с деревянными панелями, под глянцевым взглядом украшавшей стену рыбицы. Там было занято лишь несколько столиков. Сезон в клубе подходил к концу, через месяц его закроют до осени. Мы заказали горячего чудовищного краба с топленым маслом. Артур познакомил нас с официантками. Прекрасно обслужив нас, они принялись посвящать Артура во все местные новости и сплетни, в том числе и последние слухи о розысках Бу Уаксвелла.
Вертолетчик из береговой охраны послал непроверенный рапорт о том, что в его зоне видимости мелькнуло судно, сходное по приметам с описанием, примерно в сорока километрах к югу от нас, немного вверх по реке Кларк от залива Лопе де Леон. Через некоторое время оно исчезло между свисающих над водой ветвей. Для проверки на место выслан быстрый патрульный катер.
Издавна существует мнение о том, что еще много лет назад человек мог спрятаться от закона, уйти почти незамеченным в жестокий и безмолвный лабиринт болот и кочек, ручейков, рек и островов, но не сейчас, если его действительно решат разыскать. Вертолеты и патрульные катера с единой радиосетью будут неизбежно сужать район поиска, прочешут его и поймают Уаксвелла. Возможно, учитывая то, что он из себя представляет и что натворил, его не будут брать живым. Лучшим выходом для него было бы заплыть как можно дальше на катере, затопить его в черной воде и попытаться пройти незамеченным девяносто километров по невероятной трясине на северо-запад, чтобы выбраться в районе Вейсвудских озер. Человек типа Бу Уаксвелла способен это проделать, но пять километров в день — это самое большее, чего ему удастся достичь, так что пройдет не менее трех недель, прежде чем он выйдет с другой стороны, если не провалится в бездонную и вонючую жижу между кочками, москиты и кусачие мухи не будут застилать глаза, удастся избегнуть лихорадки, челюстей аллигаторов, а также моккасиновых и прочих ядовитых разновидностей водяных змей. При этом ему еще и необходимо добывать пищу и тащить се с собой. Так что мало вероятно, что его не разыщут болотные вездеходы и вертолеты, высланные на его поиски и рыщущие по квадратам.
