Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив
Я закурил сигарету.
Звяканье посуды в кухне прекратилось. Мимо открытой двери проползла к лестнице старушка. Потом, незаметная, как хорошо вышколенная служанка, за дверью промелькнула профессорша. Донесся глухой шум поезда. И для меня, и для почтенного профессора молчать было приятнее всего. Мы просидели так более сорока пяти минут, после чего я услышал: где-то снаружи коротко засмеялась женщина. Кажется, наш капкан сработал — неудивительно, что я ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Нервы.
Прозвенел звонок. Яростно залаяла псина, громко забрякала цепь. Профессор встал.
Среди гуляющих замешались и наши люди. Гости профессора Коларжа выбрали субботу, чтобы меньше бросаться в глаза. Это было на руку и нам. Пока я сидел внутри западни, изображая собой приманку, с шоссе съехал большой автомобиль с обычным, отнюдь не дипломатическим номером. С места водителя поднялся молодой, невероятно корректный и самоуверенный джентльмен. Боковая дверца выпустила молодую женщину в полном расцвете красоты, одетую дорого и элегантно; она показывала в улыбке два ряда великолепных зубок. Из другой дверцы вылез пожилой обрюзгший господин, плешивый, с полными румяными щеками и плутоватыми глазками — этакий добродушный дядюшка.
Корректный джентльмен запер машину, и все трое отправились на прогулку, неторопливо и непринужденно приближаясь к дачам.
Вот они и здесь. Я слышал их шаги по коридору, они уже подходили к комнате, где я сидел, а собака все еще лаяла за домом. Я сидел, бросив руки на подлокотники кресла и вытянув ноги; исподлобья смотрел на дверь. Одним словом, поза человека, у которого все козыри на руках. Да они у меня и были. И те, кого я ждал, в этом не сомневались. Они только не знали, какой масти эти козыри.
Троицу вел профессор. Войдя в дверь, он отступил в сторону и с невозмутимой учтивостью пропустил вперед добродушного толстяка. За ним грациозно внесла себя молодая красавица, и последним вошел безупречный джентльмен. Голос плешивого дядюшки оказался под стать всему его облику. Он оглянулся и спросил по-немецки:
— Нуте-с, где же этот человек?
Он был неотразимо жизнерадостен. За улыбкой красотки Госсарт ничего нельзя было угадать, она улыбалась, как манекен в витрине салона мод. Третий член экспедиции не рвался вперед. Он хранил строго нейтральное выражение лица, слегка оцепеневшего от скрытого напряжения.
Профессор молча, ораторским жестом указал на меня.
— Так это вы, приятель? — начал было толстяк.
— Кто это «вы»? — оборвал я его, нахмурив брови и продолжая невежливо сидеть.
— Мне говорили...
Я пренебрежительно отмахнулся от него, лениво поднялся, и в то время как он удивленно, но не меняя добродушного выражения, оборачивался к профессору, я подошел на шаг к молодой женщине.
— Вы — Госсарт? — неучтиво осведомился я.
— А вы кто такой? — парировала она; улыбка исчезла без следа.
— Я нахожусь здесь, чтобы избавить вас от неприятностей. И вы хорошо сделаете, если будете вести себя скромненько.
Овчарка еще раз яростно взвыла, затем, отказавшись от напрасных усилий, замолчала.
Разговор велся на немецком языке.
— Неразбериха тут у вас, — сказал я. — Садитесь. Вы сюда, вы туда, а вы вон там. Руки на стол — давайте обсуждать дело спокойно. Профессор, встаньте к буфету. Есть у кого из вас оружие? Нет? Это хорошо. Потому как, если дойдет до стрельбы, первым-то выстрелю я. Полагаю, в этом деле я натаскан лучше любого из вас.
— Ну-ну, зачем же так резко, — успокаивающе заговорил добродушный дядюшка. — Мы ведь собрались для дружеской беседы. Неужели мы похожи на гангстеров?
— Нет. И это в вас самое худшее. Кто вы?
— Пожалуй, это не так уж важно. Достаточно поручительства профессора, не правда ли?
— Придумали тоже! Я имею дело с вами, а не с ним. А вы кто такой? — самым своим ледяным взглядом хлестнул я корректного джентльмена.
Тот ответил с поразительным хладнокровием:
— Я сопровождаю мадам Госсарт. Надеюсь, вы не возражаете.
— Стало быть, она и есть Госсарт?
— Можете не сомневаться.
Красотка нетерпеливо тряхнула головой.
— Ну да, я Госсарт. Начинайте же, сударь!
Смелая, необычайно умная, опытная и красивая. Я счел уместным изобразить легкое восхищение — так было естественнее. Многозначительно прищурив глаз, я бесстыдно заявил:
— Прямо впору опасаться, что сделаешь вам скидку!
Она смерила меня презрительным взглядом.
— Ну ладно, — я прищелкнул языком, — оставим это. Представьте мне вашего телохранителя.
— Дэвид Браун, — слегка поклонился корректный господин.
Я сразу подумал, что именно он во время визита Скалы выговаривал Госсарт за ее причуды, которые-де могут рассердить посла. То, что он приехал сегодня сюда, отличнейшим образом доказывало, что Скала вовсе не был к нему несправедлив, назвав союзником Госсарт. И в их распоряжении была небольшая банда из посольских служителей, готовая за вознаграждение и засвидетельствовать уход Веры Климовой, и тайно закапывать трупы, и вламываться в квартиры, и укрывать мотоциклы. А скоро мы узнаем, кто это таинственное лицо, доехавшее на Арнольдовом мотоцикле до девятнадцатого километра. Возможно, им был сам мистер Браун. Однако ехал он все-таки из Праги, а не в обратном направлении. На серпантинном спуске кончилось горючее, и мотоциклист стал искать подходящее место, где бы оставить машину. Отходящая от шоссе полевая дорога прекрасно подходила для этой цели, тем более что выбора и не было, если он не хотел бросить мотоцикл прямо на шоссе. Стало быть, все-таки случайность! И отсюда неверные начальные выводы. Но можно ли говорить о чистой случайности, какой она, несомненно, и была бы, если б причины ее не крылись в деятельности обоих Фидлеров? Нет, конечно! Эта случайность была функциональной, роковой, и возникла она лишь вследствие явных взаимосвязей.
А технически: как мог кто-либо проехать незамеченным на мотоцикле, который разыскивала милиция?
Ночь. Вплотную позади мотоцикла едет на своей машине Госсарт с зажженными фарами дальнего — или даже ближнего — света. Машина заслоняет задний номер мотоцикла, впереди слепят фары. Возможны и другие способы, но и этот не из худших. Ведь шпионы высокого ранга — азартные игроки.
Наши четыре героя, конечно, понятия не имели, о чем я сейчас раздумывал. Их внешний вид показывал, что они настороженно ждут, что будет дальше. Даже миролюбивая физиономия плешивого дядюшки не могла этого скрыть. Профессор, чопорный, как никогда, заговорил:
— Переговоры с господином Майером прошли гладко. К сожалению, господин Майер внезапно скончался.
— Именно это я и собирался вам сообщить, — вмешался я. — Я выступаю теперь перед вами в качестве его юридического представителя.
— Хитро! — ухмыльнулся толстяк, словно желая польстить мне.
Я это игнорировал. Вынул из кармана коробочку из-под сигар.
— Здесь то, что вы столь усердно разыскивали, мадам Госсарт. Все это могло бы крайне заинтересовать здешнее Министерство иностранных дел, сами понимаете.
Я взял из коробки снимок парочки в кафе. Госсарт бросила на него лишь беглый взгляд.
— Остается ли прежней сумма, назначенная вами?
— Разумеется.
— Выложите все на стол.
— Охотно. Себе ничего не оставлю, будьте спокойны.
Она усмехнулась.
— Ну, я-то знаю, что́ у нас пропало, сударь.
Плешивый толстяк полез в нагрудный карман.
— Руки! — с угрозой вскричал я.
Он послушался.
— Эти люди из группы ГК удивительно вспыльчивы, — мирно проговорил он. — У меня в кармане просто чековая книжка, приятель. И я готов выдать вам чек на соответствующую сумму, если хотите — поделенную на части. Чеки оплатят за границей. Это и для вас выгоднее. Я вам больше доверяю, чем вы мне. Вы, конечно, покажете мне материал, но позвольте мне...
— Чек вы должны подписать, — перебил я его.
— Эти чеки подписаны заранее.
— Кем?
— Шефом.
Великий мошенник был этот толстяк!
— Перестали бы вы играть в прятки-то, — сказал я.
И вдруг на какую-то долю секунды его маленькие глазки сверкнули холодной злобой и беспощадной ненавистью и словно бы дали мне заглянуть в его мгновенно соображающий коварный мозг. Этот человек готов был заплатить — и тут же отдать тайный приказ пристрелить меня. А в награду, быть может, разрешил бы убийце оставить себе деньги или чек, которые тот найдет на моем трупе.
Но уже в следующий миг толстяк вновь принял вполне добродушный вид.
Я вынул из кармана конверт, положил на стол.
— Эти бумаги продаются, — сказал я. — В них информация обо всей вашей разведке. Неважно, что Майера уже нет, — остались ведь другие... Тут у меня отмечены ваши «почтовые ящики». Девятнадцатый километр. Четыре дерева. Зеленый карман. Щель в столбе...
— О’кэй! Сказал же я, покупаю.
— Дайте мне договорить! — вскинулся я. — За сохранение в тайне фамилии резидента — особая плата. Лично я его не знаю. Вы, что ли, сам Фредерик Дингль или только посланный господином советником Динглем?