Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив
Карличек был в нерешительности; помаргивая, он переводил взгляд с меня на Скалу, потом напомнил;
— Но документов-то этих у нас нет!
— Неважно.
Тогда уж и он согласился, что работать вместе нам больше не над чем.
Операция «Зет-58» доставила нам множество материала, так что конверт с компрометирующими документами получился довольно толстым. Страничка за страничкой откроют шефу резидентуры такие вещи, которые должен бы знать только он сам, а окончательно его поразит то, что мне известно даже его имя. Если же он пойдет на сделку и выкупит эти материалы, то полностью изобличит себя.
Госсарт будет нетерпеливей. Она жадно схватит конверт номер два, бросит на стол деньги или сберегательную книжку на предъявителя, И даже если она сразу вскроет конверт и увидит в нем только чистые листы бумаги, будет поздно: она тоже себя разоблачит.
До сих пор мы не решались заманить шефа резидентуры на виллу Коларжа, тем более с помощью подобных трюков. Он, несомненно, учуял бы неладное и не обнаружил бы себя. Но если Госсарт ему подтвердит, что Арнольд действительно подрабатывал, шантажируя активных агентов, и что даже личность резидента стала известной, тут уж будет совсем другое дело.
Рано утром в субботу я уже был у себя в кабинете. Трепинский с небольшой группой повторили мне свою задачу. Я хотел сохранить полное спокойствие — и не мог. Серьезность предстоящего вырастала передо мной как неприступная скала.
Я взволнованно шагал по кабинету. В такой-то час переоденусь, таким-то поездом выеду. Не забыть бы о том-то и о том-то. Позже я, конечно, успокоюсь. Спал я хорошо. Я в форме.
В девять утра приоткрылась дверь, в щель просунулся нос и пара очков.
— Господи, что вам надо?! — вскричал я.
— Хочу вас подбодрить, — вместо приветствия произнес Карличек.
Он проскользнул в кабинет, открыв дверь ровно настолько, чтоб пролезть. Помаргивая, как мигалка на автомобиле, чуть ли не на цыпочках он подошел к столу, вытащил из кармана старую картонную коробочку из-под сигар марки «Waldes Antob», залепленную кусочком клейкой ленты, и положил ее на стол. Улыбнулся, видимо радуясь тому, что я не гоню его вон, показал на коробочку и выпалил:
— А вот и документики, которые разыскивала Госсарт!
Я так и оцепенел с разинутым ртом.
— Вы только взгляните, — попросил Карличек. — Маленький сюрприз, но никакого волшебства. Совершенно естественный результат событий. И даже — посылает вам это мой начальник.
Я подошел, взял коробочку и молча открыл крышку. Клейкая лента посередине была прорезана, а по краям закрутилась — видно, ее сдирали.
Сверху в коробочке лежала узенькая пленка — негатив микрофильма, длиной сантиметров двадцать. Под нею — фотография, размером шесть на шесть. К фотографии скрепкой был прикреплен маленький кадрик, отрезанный от негатива. Нетрудно было догадаться, что фотография — увеличение этого кадрика. На ней изображены были два человека, сидящие друг против друга за столиком кафе; обстановку вокруг них было трудно определить. Одним из двух сидящих был «кругловатый» Бедржих Фидлер. Другим — элегантная улыбающаяся дама.
— Госсарт, — робко пояснил Карличек.
Фотография была исполнена настолько качественно, что можно было разглядеть: Госсарт держит над столиком предмет, похожий на большую зажигалку. Будто дает огня Фидлеру. Но никакой сигареты у того не было. Я поднял глаза на Карличека:
— Это нашли на трупе Арнольда?
Он отрицательно мотнул головой.
— У него нашли только всякие мелочи да пистолет Ферулика. Кожаный костюм был на него натянут весьма небрежно. Нет сомнения, что одевался Арнольд не сам. Его облачили в этот костюм для могилы.
— Где же тогда вы все это взяли?
— Вы будете поражены... Но сначала выньте все из коробки.
И я вынул еще один снимок, тоже шесть на шесть. Это была фотокопия, вернее, крупнозернистое увеличение машинописного текста на немецком языке:
Ч Е П Т О Н
И С
Для обеспечения операции Б. Фидлера необходимы его данные. Заполните анкету.
Укажите сорт нужного материала и номер аппарата. Пересылка дипломатической почтой через Э. У. Г. только курьером. Шифр сообщим. Без выполнения условий сотрудничество Б. Ф. невозможно. Э. У. Г. подтвердит. Срочно.
Даты не было.
— Вероятно, увеличение микроточки, — несмело предположил Карличек.
Это было ясно с первого взгляда. Тем более что под снимком в коробке лежала сложенная пополам, но совершенно новая банкнота в десять крон, в одном уголке которой красными чернилами был обведен маленький кружок: кто-то обозначил место, где находится микроточка. Но почему же «кто-то»? Это наверняка сделал шантажист — Арнольд Фидлер!
— Ему, конечно, нетрудно было добраться до этих вещей: все в кругу семьи.
На самом дне коробки был еще сложенный лист писчей бумаги. Развернув его, я прочитал сверху примечание, написанное решительным, с наклоном, размашистым пером и дважды подчеркнутое: «Почерк Бедржиха Фидлера».
Ниже на листке шла запись мелкими буковками, почти без нажима, местами совсем неразборчивая, потому что бумага была помята и сложена в несколько раз. Однако это, несомненно, была запись фотокадров — тех ли, что на пленке в коробке, или других, установить пока было нельзя.
Объект М.
Начало от знака запрета остановки мот. авт.
Каждые 100 м к северу
Открытый вид на летное поле 50 шагов
Я все еще не понимал.
— Карличек! Я спрашиваю, где вы это взяли?!
— А чаем угостите? — спросил он.
— Угощу.
Он подсел к журнальному столику. Широко улыбнулся:
— Все очень просто. В магазине уже по горло были сыты прогулами продавщицы Климовой, вот ее и уволили без предупреждения. В раздевалке вскрыли ее шкафчик и все содержимое честно отдали матери. А так как мать помнит, что кто-то что-то искал у них на квартире, она и прибежала к нам с этой коробкой. Полотенце, мыло, одеколон и полкило сгнивших абрикосов оставила дома, они ей не показались подозрительными.
Я тяжело опустился на стул. Не меньше минуты понадобилось мне, чтоб опамятоваться. Ну конечно! Разве могло прийти в голову Госсарт искать что-либо в шкафчике продавщицы универмага? Такой тайник был для нее абсолютно недоступным — а может, эта леди и знать не знала о существовании каких-то там шкафчиков.
Итак, документы она не нашла. И потому обязательно явится на встречу к Коларжу. Только теперь последовательность будет обратной: мы начнем с нее, а не с американского резидента. Содержимое коробочки из-под сигар нанесет ему такой удар, что он станет мягким как воск.
Шпионская же деятельность Госсарт доказана уже теперь. Но вылетит она с нашей земли только вместе с тем, со вторым. Наконец-то наш полковник дождался этого удовольствия!
— Теперь в порядке подготовки к операции, Карличек, остается только одно, — проговорил я. — А именно — убить вас.
— А пока я буду мертв, — моментально сообразил он, — стану разыскивать Веру Климову.
23
В пятнадцать ноль-ноль я позвонил у ворот Коларжа. Огромная овчарка прыгала и рычала.
— Сегодня извольте привязать собаку! — приказал я профессору, как только он подошел к воротам.
На профессорском лице играла краска легкого кирпичного оттенка. Его долговязую фигуру облекал темный, тщательно выутюженный костюм. Аккуратно причесанный, с аккуратно подстриженной бородкой, сегодня он выглядел еще почтеннее, чем в прошлый раз. Да и у меня вид сегодня был получше. Угрюмое выражение, принятое мной во время первой встречи, я заменил теперь ледяным спокойствием.
По дорожке к дому я шел, засунув правую руку под левый борт пиджака, что означало только одно: в случае необходимости я молниеносно выхвачу пистолет из кобуры под мышкой.
Профессор не проронил ни слова, уводя пса куда-то за дом. Там он надел на него ошейник и посадил на цепь.
Мы вошли в дом, причем профессора я снова заставил идти впереди. Через открытую дверь увидел в кухне профессоршу — она мыла посуду. Старушка, ее мать, сидела на низеньком табурете. В комнате, погруженной в зеленоватый сумрак, я непринужденно уселся в кресло. Профессор остался стоять в чопорной позе.
— Майер придет позже? — спросил он.
— Не придет совсем, — отрезал я.
— С ним что-нибудь случилось?
— Да. Это не ваша забота. Материал у меня.
— Тот, который был у него?
— Конечно. Не поднимайте шума. Майер не будет больше надоедать вам. Он был бесполезен.
Профессор не моргнув глазом молча сел. Теперь он был бледен. Зеленый отсвет от окна ложился на его белые волосы, и вся его голова приобрела какой-то мертвенный оттенок. Совершенно неестественный был у него вид.
Я закурил сигарету.
Звяканье посуды в кухне прекратилось. Мимо открытой двери проползла к лестнице старушка. Потом, незаметная, как хорошо вышколенная служанка, за дверью промелькнула профессорша. Донесся глухой шум поезда. И для меня, и для почтенного профессора молчать было приятнее всего. Мы просидели так более сорока пяти минут, после чего я услышал: где-то снаружи коротко засмеялась женщина. Кажется, наш капкан сработал — неудивительно, что я ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Нервы.