Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива
Настя удивилась странному вопросу, но кивнула.
– Так вот, мы спасли вас не для того, чтобы снова подставить под опасность! Вы должны уехать отсюда, причем немедленно.
– А что, опасность еще существует? – спросила Лена, молчавшая до сих пор. – Разве не всех взяли?
– Я не могу прогнозировать развитие событий, – уклончиво ответил Кис, не желая рассказывать о вырвавшемся «Хаммере». – Здесь слишком много вооруженных людей, и потому вам здесь не место.
– Но ведь бандиты обезоружены… – полуутвердительно произнесла Лена, оставляя меж тем в интонации вопросительный нюанс.
Кис кивнул.
– Вы что-то недоговариваете, господин детектив, – заявила Грушицкая.
– Я не недоговариваю. Я пока не в курсе, как развиваются события.
– Так выясните! Мы подождем. Согласитесь, мы имеем право это знать!
Они имели право. Алексей велел женщинам и Игорю, молчаливому и подавленному, оставаться на месте, возле запертой им двери в подвал, перед которой был просторный пятачок с четырьмя вполне приличными креслами и длинным столом, отправленным в ссылку из-за небольшой трещинки. На нем стояла глиняная пепельница гигантских размеров – Фролов устроил тут «курилку»?
Без разницы, главное, что дамы могли присесть, не поднимаясь наверх, где их присутствие было нежелательным. Кто знает, как там сейчас, наверху, развиваются переговоры с бандитами? Если пришлось идти на крайние меры, то из комнат, по которым распределили бандитов с операми и спецназовцами, могли доноситься звуки, не предназначенные для женских ушей…
Кис направился по лестнице наверх, но Игорь догнал его.
– Я с вами.
– Игорь!!!
Алексей произнес его имя с максимальной строгостью и твердостью, но парень упрямо повторил:
– Я с вами!
Кис обернулся, стоя на четыре ступеньки выше. Глаза Игоря горели таким нестерпимым синим огнем, такой яростной решимостью, что…
– Если ты ослушаешься хоть малейшей моей команды, я тебя верну обратно спецназу. С комментарием, что ты опасен! – рыкнул Кис, протянув ему руку. – Держись за моей спиной. Условия понял?
– Понял! – счастливо ответил Игорь.
Кис быстро разведал обстановку наверху. По поступавшим сведениям, погоня за «Хаммером» продолжается. Водитель, явно намеревавшийся поначалу ехать на «хазу» и предупредить о провале, принялся, заметив погоню, которая и не думала скрываться – ведь фишка была именно в том, чтобы бандит знал, что его преследуют! – петлять, беспорядочно сворачивая в разных направлениях. Ясное дело, не мог он привести за собой ментов прямо в логово, так сказать, бандитское, – хотя слово это в наше время приобрело чисто метафорический смысл, тогда как в эмпирическом смысле оно, бандитское логово, напоминало больше роскошный дворец.
Во всех случаях пока ничего страшного не происходило. Напротив, было не так уж плохо, что водила пытается увести ментов подальше от логова, оставляя, таким образом, шефа бандитов пока в неведении о срыве налета. Ребята с Петровки успешно поработали со связным, и тот согласился, – если данное выражение уместно, учитывая полную недобровольность его согласия, – сообщить шефу о том, что все идет по плану.
Номер телефона, по которому звонил связной, был немедленно проверен через милицейские каналы, но, как часто бывает в таких случаях, он оказался зарегистрирован на имя скромного пенсионера, бывшего разнорабочего кондитерской фабрики «Красный Октябрь», мирно почивавшего в это позднее время в своей однокомнатной квартире, в кресле перед телевизором, что, разумеется, тоже быстро установили.
История оформления номера сотового на его паспорт была вполне стандартной: на улице к пенсионеру подошел приличный молодой человек, посетовал, что забыл свой паспорт, а телефон нужен срочно: «Отец, выручи!» Предложил денег, и они вдвоем тут же отправились в находившийся неподалеку салон связи. Вот и вся, собственно, история…
Этот номер немедленно передали на Петровку, где должны были засечь местонахождение мобильного. А тем временем оперы и спецназовцы обрабатывали бандитов с целью узнать, к какой банде они принадлежат, кто у них главарем, где обитает, где прячут девушку, – короче говоря, вопросов к бандитам много, а ответов наверняка мало…
Больше всего Алексей надеялся на тезку, на охранника Лешу, у которого сложились с Геной особые отношения, если можно так выразиться. И Гена был, без сомнения, человеком, который знал больше других…
– Как дела? – заглянул он к Леше.
– Еще несколько минут, Алексей. Геночка мне еще не все рассказал…
Кис направился снова вниз. Следовало отправить дам по домам, а вот с этим выходил сбой.
Игорь следовал за ним – придерживался формального распоряжения находиться «за спиной» у детектива, что его полностью устраивало, поскольку благодаря Кисовой спине он мог увидеть все закоулки дома и быть в курсе всех событий.
– Все идет по плану, – сообщил Алексей женщинам.
– Так почему вы так хотите от нас избавиться?
– Мы имеем дело с бандитами, Лена, – ответил он строго. – А с ними никогда не знаешь, что они выкинут.
Лена смотрела на него с сомнением, если не сказать, с подозрением.
– По-вашему, они могут прислать сюда подкрепление?..
– Ни боже мой! – спешно заверил ее Кис, опасаясь, что сейчас вновь зайдет речь о спецназе ГРУ. – Во-первых, бандитский начальник пока не в курсе, что операция провалилась. А во-вторых, даже если и узнает, то не сунется сюда. Здесь ментура с Петровки плюс коммандос, люди крайне серьезные и неотзывчивые. Так что поезжайте спокойно домой. Я обязательно буду держать вас в курсе!
Лена подумала.
– Хорошо. Пошли, Настена, – она взяла подругу за руку и потащила ее. – Давай поедем на моей машине, свою завтра отсюда заберешь. А то ты в таком состоянии, что тебе нельзя за руль, Настенка! Ладно? Вечер проведем вместе, и потом заночуешь у нас, мой возражать не будет. Алексей Андреевич прав, так будет спокойнее всем. Не будем мешать мужчинам делать их мужские дела.
Кис мысленно одобрил ход рассуждений Грушицкой и уж было возрадовался, но рано. Настя выдернула свою ладонь из большой Лениной руки и уперлась, словно внутри ее кто-то резко дернул невидимый ручной тормоз.
– Это что же значит… – заглядывая Алексею в лицо, проговорила она рвущимся голосом, – что значит «бандитский начальник пока не в курсе, что операция провалилась»? А если он узнает?! Что налет провалился?! То Криска… то Криску… Что станет с моей дочерью?!
Алексей понимал ее. Видит бог, понимал всей душой! Уважал ее чувства, ее страхи, ее боль, сочувствовал и, еще раз, понимал!
Но сейчас Настя мешала ему! Она отнимала у него время – драгоценное время для спасения ее дочери!
– Чем меньше вы будете меня задерживать, тем больше мы успеем. Тем больше шансов найти Кристину живой, – резко и бесцеремонно ответил он, желая пресечь все дальнейшие вопросы и торги.
Лицо Насти вспыхнуло гневом, но Кис адресовал ей в ответ непроницаемо-холодный взгляд. Лишенный понимания и сочувствия – мужлан и мент.
– Пойдем, – Лена Грушицкая, глядя на детектива, обняла Настю за плечи и заставила сдвинуться с места. – Пойдем, Настена. Не мешай им спасать Криску.
Они ушли наконец! Убедившись, что женщины покинули двор, Алексей вернулся в дом. Игорь следовал за ним по пятам…
Там царила некоторая суета. Димыч, завидев Алексея, махнул ему рукой.
– У нас есть адрес! Я вызвал подкрепление, мы выезжаем!
– Кто раскололся? Гена?
– И Гена. И еще двое других.
– С Петровки подтвердили?
– Нет, мобильный выключен. Главарь, видимо, включает его только в строго определенные промежутки времени. Наши будут отслеживать.
– Про Кристину что известно?
– Вроде бы она на «хазе». В подвале.
– «Вроде»?
– Никто из них напрямую девушкой не занимался. Ее похитили и стерегли другие исполнители. А эти – боевое подразделение банды. Им остальное знать не положено. Слышали про девушку, вот и все.
– Зачем в дом полезли, сказали?
– Задачи было две: дом обыскать и Фролова пытать. Требовалось найти «вещественные доказательства». В каком они виде, никто не знает: может, бумаги, может, фотографии или какие-то иные предметы. Но они наверняка хранятся где-то в доме, как клад, – такова была установка. Рассчитывали, что Фролов под пытками признается. После чего должны были убить и его, и Анастасию Тышкевич, а дом поджечь, предварительно вынеся все ценное, что найдут…
Плохо. Значит, оправдываются худшие предположения: Кристина жива только до конца операции. Коли не нужна им Настя, то не нужна и ее дочь…
– А кто заказал, не признались?
– Да откуда им знать? Они же пешки.
Верно.
– Что там с «Хаммером»?
– Паша сказал, что…
– Паша? Фролов, что ли?
– Да нет, это наш опер. Ну, не один же Фролов Павлом зовется, верно?
Еще два тезки, после Леши с Алексеем. Непонятно отчего, но Кису это было неприятно. Как будто происходило смешение понятий, смещение реальностей. Почему у нас столько одинаковых имен? Это неправильно! У каждой вещи, каждого явления или человека должно быть свое неповторимое имя! Уникальное, единственное, как папиллярный рисунок!
