Кэрол Дуглас - Крадущийся кот
— Она никого не пожалеет.
— Это и не входит в ее обязанности. Мы с тобой можем себе позволить быть добросердечными: нас не окружают ежедневная опасность, кровь и грязь. Я работаю на телефоне, а ты, когда не спотыкаешься о трупы, занимаешься пиаром и имеешь дело с хорошими, а не плохими новостями.
— Ага, особенно в последнее время, — ответила Темпл угрюмо.
Мэтт встал и потянулся:
— Мне пора на работу. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы Электра была тут.
— Есть же другие жильцы.
— Но никто из них не знает, что с тобой приключилось. Вот, возьми, — он сунул руку в нагрудный карман рубашки и протянул ей визитку.
«Сегодня у меня урожайный день», — подумала Темпл.
На карточке не было имени, только номер телефона и добавочный 731. Ниже шла надпись: «КонТакт: кризисная служба девяностых».
— Кто вам обычно звонит?
— Кто только не звонит. Жертвы физического и сексуального насилия. Алкоголики. Наркоманы в ломке. Самоубийцы. Сумасшедшие. Депрессивные. Всякие.
— Как страшно выслушивать каждый день столько ужасов…
— Бывает тяжеловато, но мы защищены телефонной трубкой и анонимностью. Мы держим оборону до тех пор, пока нам не удается подвести их к необходимости контакта с социальными службами, которые смогут помочь по-настоящему.
— Ты сказал: кто только не звонит. А случаются непристойные звонки?
— Мне пока не встречались. Но бывает, что подростки развлекаются, разыгрывают нас, делать им нечего. Мы на них не ведемся. Настоящее отчаяние очень трудно изобразить.
— Аминь, — заключила Темпл, провожая его до дверей. — Может быть, я чуть-чуть скрашу твое печальное существование, позванивая тебе иногда по ночам.
Это задумывалось как шутка, и, как многие шутки, оказалось ближе к истине, чем задумывалось. Уши Мэтта слегка покраснели. Темпл смогла это увидеть даже со спины. «Ого!», — подумала она. Кажется, ее шутливое замечание его явно задело. Но, пока они дошли до двери, это прошло. Он придержал створку, вежливо пропуская ее вперед.
— О, кстати, — сказала она, смеясь. Он уже выглядел предельно собранным, а жаль. — Спасибо за то, что починил мою туфлю. Я чувствовала себя Золушкой, когда нашла ее утром.
— Туфли чинить легко. Души сложнее.
— Мэтт, я надеюсь, что она позвонит. Я надеюсь, что с ней все в порядке.
— А я хотел бы надеяться, что твоя теория со считалкой, предполагающая продолжение убийств, не подтвердится. Но у тебя прямо какое-то шестое чувство на эти вещи.
— Сначала Моллина сказала, что я сумасшедшая, а теперь ты говоришь, что я экстрасенс. Даже не знаю, что хуже, — ответила Темпл с наигранной грустью и закрыла за ним дверь.
По крайней мере, он улыбался, уходя. Да и она тоже, пока не вспомнила, что лейтенант Моллина, ее собственный персональный Румпельштильцхен, собиралась заехать в семь часов, чтобы забрать то, что Темпл ей обещала.
Глава 24 Человек с плаката
Моллина была точна. Она прибыла ровно через двадцать минут после того, как Луи забрался с улицы в квартиру через полуоткрытое окно в ванной, с независимым видом прошествовал в гостиную и безошибочно направился к тому единственному предмету мебели, на котором его черная шерсть оставляла самые заметные следы: светлому дивану.
Одному Богу известно, где Луи шлялся после того, как покинул «Голиаф». Что касается Моллины, она приехала прямиком оттуда или, может быть, из полицеского участка в центре города: она была одета во все тот же скучный полотняный костюм, в котором была с утра. Темпл была уже готова повеситься от ее юбок-четырехклинок.
— Необычная постройка, — заметила Моллина, когда Темпл открыла дверь на ее звонок. Ее натренированный взгляд привычно обежал острые углы и плавные закругления комнат, нарезанных в форме кусков пиццы и оттолкнулся от полукруглого потолка, такого прохладного и мягкого цвета, что он казался шелковым шатром.
Она топталась на паркете в прихожей, не зная, в какую сторону двинуться. Похоже, странная планировка поставила в тупик ее квадратно-гнездовое полицейское мышление.
Даже черно-белая плитка на полу в кухне, расположенная в шахматном порядке и лишь слегка акцентированная розовыми неоновыми часами на стене, не могла ей помочь.
Слегка злорадствуя по этому поводу, Темпл возглавила путь через коридор в гостиную. Делов-то!..
Ей не нравилось присутствие Моллины в ее доме, не нравилось, что та сейчас будет инспектировать место, в котором они с Максом жили вдвоем, сравнивая, разглядывая и делая какие-то свои умозаключения. Ну, по крайней мере, удивительная обитель Темпл дезориентировала полицейскую дубину: с такой планировкой ей явно до сих пор не приходилось сталкиваться.
Дойдя до кофейного столика, Темпл обернулась и успела заметить, как Моллина подскочила от неожиданности, когда Черныш Луи угрожающе выгнул спину, спрыгнув с дивана на пол, и раздраженно вскинула голову, как будто закону в ее лице было нанесено оскорбление.
Конечно, это была просто непредсказуемая кошачья реакция на постороннего, но Луи явно не собирался являть Моллине чудеса гостеприимства. Темпл была рада и тому, что негодяй хотя бы вернулся, наконец, домой из «Голиафа».
— Это кот с книжной ярмарки, — отметила Моллина.
— Потрясающая дедукция. Я действительно познакомилась с Луи именно там. Он, видимо, тоже большой любитель книг.
Моллина проследила глазами за котом, который медленно прошествовал к французской двери и, усевшись, начал вылизывать лапу.
— Он все-таки здоровенный бандит.
— Сторожевой кот, — сказала Темпл самодовольно. — Вы нашли что-нибудь важное на месте преступления? Что-нибудь, что мне следует знать, когда пресса начнет носиться вокруг и задавать вопросы?
— Не слишком много, — быстро ответила Моллина. — Но я узнала даты рождения жертв, на случай, если вам вздумается еще немного повалять дурака с днями недели.
— Спасибо, — Темпл взяла листок безвкусно оформленной писчей бумаги из «Голиафа»: золотая пирамида, которую оседлал непонятно кто, выглядевший, как нечто среднее между облигацией денежного займа и рекламой Чарлза Атласа (Популяризатор физической культуры и один из первооткрывателей бодибилдинга (1892–1972 гг.).
Моллина писала, точно курица лапой. Темпл чуть не рассмеялась: ее почерк напоминал докторский, такой же неразборчивый. Но хоть цифры можно было прочесть.
Пришло время расплачиваться.
— Постер в спальне. Я сейчас принесу.
Она не предполагала, что Моллина пойдет за ней, но та пошла. Бывают же такие наглые люди! Дай им немножко власти, и они уже думают, что им все позволено.
Темпл обернулась:
— Если вы хотите подождать в гостиной, я буду через секунду.
— Я не хочу.
— Но вам придется. Я не предлагала вам тур по моей квартире.
Улыбка Моллины, которая, вообще-то, крайне редко появлялась на ее лице, была подозрительно обезоруживающей:
— Эта квартира меня обворожила. В смысле, заинтриговала. Вы говорите, ее выбирал Кинселла?
— Да, но мне она тоже понравилась.
Моллина оглядывалась вокруг с бесстрастным любопытством Черныша Луи:
— Ни одного прямого угла во всем помещении. Интересно.
— Вам не обязательно сопровождать меня в спальню.
Моллина наклонилась к ней, понизила свой голос до оттенка горького шоколада и произнесла со зловещей насмешкой:
— Улики!..
Темпл и не предполагала, что лейтенантша умеет так придуриваться.
— Что вы рассчитываете найти в моем будуаре? Думаете, там прячется Колонель Мустард (Персонаж настольной игры и снятого по ней детективного фильма «Улика») с мясницким топором?
Моллина пожала плечами. Она не собиралась отступать, и, при ее росте, являла собой непробиваемую стену.
Темпл сердито развернулась и прошагала в спальню, мечтая о том, чтобы взгляд мог убивать, потому что тогда она могла бы оглянуться на свою гостью и нанести роковой удар с помощью злобной гримасы.
Разумеется, сегодня утром она не удосужилась прибраться и заправить постель. И развесить одежду она тоже не могла со своим больным плечом.
— Добро пожаловать в палату для инвалидов.
Быстрый взгляд Моллины скользнул по обстановке, ничего не упуская, но ни на чем не задерживаясь:
— Где постер?
— В самом темном-претемном уголке моего шкафа!
Темпл открыла дверцу – экзотическое дерево из Южной Америки, Электра говорила, что оно носит поэтическое название: «пурпурное сердце». Вот, кстати, орден, который она заслужила за общение с Моллиной – Пурпурное Сердце!
Высокие ряды прозрачных пластиковых коробок с туфлями привлекли внимание Моллины:
— Вам пора открывать обувной магазин, — заметила она.
— С чего бы? Я предпочитаю оставить это все себе. — Темпл нырнула в дальний угол шкафа, отодвинув в сторону вешалки, чтобы пробраться сквозь занавес платьев, юбок и блузок. — Вот, пожалуйста. Получите.
