Сергей Лукницкий - Выход из Windows
- Да... - Алтухов переваривал сюжет, как сложный исторический роман, значит, вы уже днем знали, что пайки у Финка?
- Финк Овечкину пригрозил, что если с ним что-нибудь случится, папки тут же всплывут в прокуратуре, в парламенте и у президента на столе. Шантажировал, понял?
- Он мог, - кивнул Костя.
- А Мошонко мне еще приказал в баню явиться вечером, чтобы недоразумений не вышло, пока юсицковские ребята будут квартиру обшаривать.
- Так ты знал, что они там были?
- Знал, но Едигей с нами был. Не было Финка, мы, кстати, струхнули, что он не приехал. Очень на это надеялись.
- А как же тогда эти его ухаживания за Катей Мошонко?
Похвалов устало улыбнулся:
- Мура всё (не путать с МУРом), вишь, оказывается, моя баба ему больше понравилась. Давай помянем.
- Так кто же все-таки убил твою жену и Адольфа Финка?
- Ну не я же, - Витя нервно растопырил пальцы. - Хоупек их убил и папки забрал. Он думал, его вычислить трудно! Просчитался.
- Похоже, - проговорил Алтухов, - но почему же он сразу не улетел обратно?
Похвалов постучал себя по лбу, показывая, что фээсбешник ничего не соображает:
- Ну, он же не сразу папки нашел, а потом, когда уже на Юсицкова наткнулся. Друга убил, жену убил, фашист недорезанный!
На вопросе, почему же люди Мошонко, с их-то возможностями, не нашли Хоупека в Москве, Похвалов заснул, и только голос его разума мог бы разбудить его, но голос разума давно уже покинул узловатые связки галактики.
СПАСЕНИЕ
Ганса Хоупека нашли на дороге, ведущей с его виллы, в бесконтрольном состоянии, спустя трое суток со дня его похищения. Местность была пустынная, горное шоссе, окруженное лесистыми холмами, и лугами, вдруг проскакивающими в небольших просеках. К вилле Хоупека с этого шоссе давно никто не сворачивал. Но туристы, семья из Франции, заметили еще с подножия горы замечательную виллу с башенками и водонапорной башней, приняли ее издалека за замок, и решили заехать посмотреть на достопримечательность.
Ганс Хоупек лежал на обочине в мокрой одежде и протягивал руку навстречу машине. Остановившийся "Репо" подобрал его, и Ганс Хоупек был отвезен в ближайший госпиталь. Он сообщил своим спасителям, что его похитили четыре дня назад двое русских и почти три дня с перерывами держали в холодной ванне. Они добивались от него драгоценностей и денег, не желая, видимо, убивать. В конце концов ему пришлось выдать им тайник, и теперь все его сбережения и застрахованное имущество - в руках бандитов.
Пресса, как водится, разразилась публикациями о наступлении русской мафии, добропорядочные чехи стали запирать свои машины, окна и дома, а на улицах старательно прислушивались, не звучит ли русская речь. Услышав же таковую, обязательно подходили к полицейским и указывали на русских.
Мэр Карлсбада послал в больницу личную грамоту, присваивающую херру Гансу Хоупеку звание почетного гражданина города. В честь Ганса Хоупека были даны балы и приемы, пока тот доходил до кондиции на больничной койке.
Ганс Хоупек был переправлен в правительственную клинику, где началось лечение его скоротечной пневмонии и психического расстройства.
Поиски же русских похитителей, к сожалению, ничего не дали.
ШВЕДСКИЙ СТОЛ
В десять часов утра в номер Алтухова постучали. Костя крепко спал, а Виктор Степанович Похвалов, в помятом костюме, сполз со своего кресла и пошел открывать дверь.
Ярослава Иераскова увидела перед собой заспанного чужого человека и, вынув голову из дверного проема, посмотрела на номер номера. "Сорок первый".
- О, звиняйтэ, хлопчик, я не помешала вашим занятиям? - спросила она несколько смущенно, оглядывая Похвалова. - А господний Алтуфьефф уже встал?
Похвалов шмыгнул носом и отошел от двери.
Но вдруг с Ярмилкой Иерасковой что-то случилось, лицо ее преобразилось, она быстро посмотрела на кровать, на которой в позе умершей мышки лежал Константин Константинович Алтухов, и побледнела. Похвалов даже оглянулся, тоже посмотрел.
- Во хорек! Да спит он, косоглазка, - улыбнулся он, но почувствовал на своем лбу холодное дуло браунинга.
- Вы арестованы, мосье Бахвалофф! - рявкнула Ярослава Иераскова и одной рукой закрутила запястье несопротивлявшегося Похвалова за спину, потом спрятала оружие и пристегнула мужика к вешалке, стоявшей в комнате.
- Да чё вы меня всю ночь арестовываете-то?
- заныл тот. - Алтухов, скажи ей, что я уже арестован. А дважды одного и того же человека за одно и то же недоказанное преступление в одно и то же время... по законам физики арестовать невозможно. Я гражданин России, требую русского адвоката...
- Где ты, интересно, русских адвокатов видел?
- прокряхтел, вставая, Алтухов. - Вот, Ярмилочка, знакомьтесь, мосье Похвалов, собственной персоной.
- Блин, меня месьем... мосьей первый раз в жизни называют, - пошутил Похвалов.
Ярослава развернулась и ударила его по ребрам. Так, несильно, только шесть ребер сломала.
Шутка. Поцарапала.
- Ну, мадемуазель Иераскова, у вас странные методы... - пристыдил Алтухов, вышагивая по комнате в трусах и носках в поисках брюк.
- Слышь, Алтухов, мадемуазель - это незамужняя по-ихнему?
- Не придуривайся, ты по заграницам больше моего поездил.
- А я есть хочу! - ехидно сказал Похвалов.
- Мадемуазель Иераскова, предлагаю вам руку, нет, обе руки, правда, они затекли немного.
Ярослава уже ничего не понимала, сидела на пуфике и тупо смотрела на волосатые ноги Алтухова.
- Так быстро ваше расследование кончилось, - тихо произнесла она, - за одну ночь!
- Что вы, нам еще Хоуиека надобно спийматы! - сказал Алтухов. - Где, вы говорите, у него вилы?
- Ганса Хоупека сегодня нашли на дороге в Уткины Лазни. В лесу, сообщила Ярослава и включила телевизор. - Я поэтому к вам так рано.
Алтухов подскочил к ней, на ходу застегивая брюки, с таким лицом, будто застегивать брюки для него было, что для Серафимовой - подпиливать ногти.
- Жив, но очень плох.
- Пытали?
- Нет, пока не пытали, спытаем, когда прийдет в себя.
- Били его? - уточнил вопрос Алтухов.
- Нет, пока не били, а вы думаете - надо?
- Слышь, Костыль, а что, папаша Иерасков на Украине гастролировал? спросил Похвалов, зачарованно глядя на украиноговорящую спецслужницу.
- А что?
- Она у тебя что - хохлушка?
...К удивлению Алтухова, в ресторане еще не все разобрали со шведского стола, очевидно, мало было постояльцев из России. Рано просыпающиеся граждане свободной Чехии шарахались от двух русских, пришедших на завтрак, как лошади от машин, - подпрыгивая.
Ярослава вежливо улыбалась официантам, собирая из горячих баков и салатниц на свою тарелку то, что оставалось после Алтухова и Похвалова, то есть воздух.
- Я голодный, як зверь, як питон, - обольщал Похвалов длинноногую Ярмилку. - Слышь, старичок, я много тебе вчера наболтал?
- Прилично.
- Да я все помню. Ну ты скажи, ты мне веришь?
- Ешь давай, может, последний раз в этой гостинице. Ярослава, пока Ганс Хоупек в больнице, мы сможем постеречь этого змея в его номере?
- А... О! Это за счет вашей стороны! Сотрудников мы предоставим, да я сама подежурю, но номер мы не оплатим, у нас так не принято!
- Да я весь этаж куплю для тебя, королева моя! - возликовал Похвалов, уминая жульен, жареный бекон, салат из макарон, сосиски по-немецки, колбасу докторскую, колбасу краковскую, колбасу языковую, сыры (одиннадцать видов), рыбу, миног, гринуй, устриц, жареные каштаны, картофель фри, запивая все это соком, кофе с молоком, газированной водой и сливками из маленьких наперстков для добавления в кофе.
Когда он попытался насыпать себе в рот сахарный песок из бумажного пакетика, чтобы не пропало, его остановили.
- Ничего, но маловато, - крякали мужчины, и Ярослава Иераскова проникалась все большей симпатией к этим добродушным жующим существам, начиная понимать русскую изюминку.
- А вот скажи, Витя, - наконец, прокашлявшись и помыв руки в стеклянной вазочке с персиком, спросил Алтухов, - что бы было, если бы ты Хоупека первым нашел?
- Вбыв бы, товарищ журналист! Это же на нем все три убийства, не за столом будь сказано.
- Откуда ты все знаешь?
- Умный! Уехал-то я, во-первых, потому что от шефа надо было скрыться. Но еще потому, что понял, когда два трупа в квартире мне показали:
никто, кроме Хоупека, этого сделать не мог. Не юсицковские же (у него спецподразделение), так называемые журналисты, они по-умному работают, это не торгаши какие-нибудь. Они зря убивать не станут, тем более мою жену. А мне без этих папок - ваще хана.
- Кес ке се - "ващехана"? - переспросила Ярослава.
- Я тебе потом объясню, красота моя ненаглядная, - зло буркнул Похвалов. - Выходит, Натка привезла папки вечером к Фюреру, а там Хоупек и порешил их всех. Я был в бане, все были.
Но это не журналисты убили, это Хоупек. У него же морда бандитская.
- А, ну если морда!.. - многозначительно согласился Алтухов.
