Мария Брикер - Кокон Кастанеды
– Ни фига себе, – ошарашенно сказал Трофимов. – Я не понял, Елена Петровна: если Цыплакова не убивала мужа, то зачем она взяла вину за убийство на себя? Она что, дура?
– Зачем Цыплакова это сделала, вопрос сложный. На допросе Алена сказала фразу: «Она оказала мне услугу». Очевидно, Цыплакова приняла смерть мужа как возможность снова быть с ним вместе и взяла на себя вину за преступление, чтобы отблагодарить свою сестру за услугу. Терять ей было нечего, она готовилась к самоубийству. Все капсулы, которые лежали в пузырьке из-под лекарства от язвы, были наполнены цианидом. Она просто ждала, когда за ней придут.
– Чего ждала? – возмутился Владимир. – Могла дома травануться, и проблем бы ни у кого не было.
– Алене Цыплаковой нужно было с кем-то поделиться своими подвигами. Рассказать о том, какая она умница. Признания хотелось: столько лет бесславно трудилась, а ей за это никто даже спасибо не сказал. Если еще раз проанализировать преступление, то можно увидеть в поведении Цыплаковой некую демонстративность. Возможно, она с самого начала подсознательно мечтала, чтобы ее поймали. Убийство Ирины Белкиной в квартире Холмогорова это подтверждает, мы бы ее рано или поздно в любом случае вычислили. Когда ее опознала проводница, Алена быстро сообразила, что к чему, и сразу признала свою вину. Настал ее звездный час.
– Хорошие дочки получились у Константина Аполлоновича, одна другой лучше, – хмыкнул Палыч. – Гнилые хромосомы у обеих.
– Значит, пистолет по-прежнему у Оксаны, – заключил Вениамин.
– Да, Николаю Чуйкову угрожает смертельная опасность. Вень, наряд вызывай срочно к Трегубу на квартиру. Эту женщину нужно остановить. Какая я идиотка, что сняла наблюдение с отеля «Кантри Парк». – Елена Петровна схватила телефонную трубку, чтобы исправить положение. Сделав нужный звонок, Зотова вскочила с дивана.
– Лена, ты болеешь, куда? Куда ты собралась? – попытался уложить ее обратно в постель Варламов.
– Я уже здорова, – упрямо сообщила Зотова, отстранила режиссера и метнулась в спальню одеваться. Из спальни Елена Петровна вылетела через пять минут, мужчины взглянули на нее и смущенно отвели взгляды: в штанах и теплой ярко-розовой пушистой кофте Зотова выглядела, как волосатый колобок.
– Болею я, – уловив замешательство коллег, буркнула Елена Петровна. – Наряд вызвал? – спросила она у Трофимова.
Вениамин кивнул.
– А зачем Оксана Трегуб убила Холмогорова? – поинтересовался он, откашлявшись в кулачок.
– Не знаю, Венечка, не знаю. Но что-то мне подсказывает: связано это с пресловутыми тайнами мироздания. Все, поехали, ребятки, – скомандовала Елена Петровна и бодрым шагом направилась к двери.
Варламов лишь головой покачал, поняв, что спорить с Зотовой бесполезно.
Вышли на лестничную клетку. Елена Петровна вызвала лифт.
– С тобой поеду, – заявил Варламов.
– Тебе не положено, – жестко сказала Зотова. – Мы на задержание едем, а не бабочек ловить.
– Я еду в качестве твоего личного доктора, возражения не принимаются, – нахально ответил Варламов и взял ее под руку.
Елена Петровна слилась цветом лица со своей кофточкой. Совсем обнаглел режиссер! Мало того что в квартире у нее, как у себя дома, распоряжался и коллеги невесть что о ней теперь думают, так еще руки распускает! Хам! Зотова покосилась на сослуживцев. Трофимов с Рыжовым радостно шептались и хихикали, а Палыч сосредоточенно грыз ноготь. Тоже осуждает, пришла к выводу Елена Петровна, достала платок и шумно высморкалась, слегка отстранив Варламова локтем.
* * *Они приехали одновременно с нарядом милиции и оперативниками, высадив по дороге Палыча у ближайшей станции метро. Позвонили. Дверь открыла пожилая женщина с бесцветным лицом, как позже выяснилось, супруга писателя.
– Вы, наверное, за Ксюточкой пришли? – тихо спросила женщина, заметив на площадке сотрудников милиции. В ее интонации не было удивления или испуга, лишь тихая обреченность.
– Где Оксана? – спросила Елена Петровна, продемонстрировав удостоверение.
– Нет ее дома, уехала.
Оперативники отстранили женщину с порога и прошли в квартиру.
– Леночка Петровна, посмотрите! – крикнул ей Рыжов.
Зотова прошла в одну из комнат, подошла к письменному столу и взяла в руки фотографию в рамочке. Со снимка на нее смотрела молоденькая Алена Цыплакова.
– Моя Ксюточка, когда ей было восемнадцать лет, – сказала жена Трегуба, она села на кровать дочери, погладила покрывало. – Вся в отца статью пошла, в его породу. Такая же красавица. Когда родилась, я нарадоваться на нее не могла, не девочка, а ангелочек. Не уберегла я ее от беды, не смогла. Молодая, глупая была, не окрестила ее с пеленочек, вот бесы душеньку ее к рукам и прибрали. Костя не понимал этого, все докторов моей девочке водил, но разве же таблетками бесов вытравишь! Когда я догадалась, что произошло, настояла, чтобы Ксюточка молитвы каждый день вслух читала, с утра и вечером, перед иконой, на коленях. Иной раз не хотелось ей, тогда хуже дочке становилось.
– Где сейчас Оксана? Куда она поехала? – спросила Зотова.
– Святую миссию на себя взяла. Спасать человечество от гибели и кровопролитных войн поехала. Я не смогла ее остановить.
– Может, и не пытались? – коротко взглянула на собеседницу Елена Петровна, взяла со стола книгу Трегуба, перелистнула несколько страниц.
Теперь ей стало окончательно все ясно. Оксана Трегуб прочитала книгу отца, где говорилось о том, что если старинную рукопись о тайне мироздания предъявят человечеству, то это станет началом конца, и у нее на фоне прогрессирующей шизофрении появилась навязчивая идея не допустить этого. Оксана Трегуб честно пыталась остановить гибель человечества, жертвуя жизнями тех, кто с ней в этом вопросе был не согласен.
Глава 4
Операция «Царевич Лягух»
Без четверти двенадцать все приготовления к встрече с судьбой были завершены, и девушки крутились у зеркала, разглядывая себя в образе будущих невест. Лиза нарядилась в откровенное черное вечернее платье с блестками и сделала легкий невинный макияж. Варвару, напротив, она ярко накрасила и обрядила в белоснежный брючный костюм, черно-белые мужские ботинки и мужскую шляпу. Глаза у подопечной стали черными и демоническими, бордовая помада и лак сделали из Вари женщину-вамп.
Пока девушки приводили себя в порядок, Муська сладко храпел в спальне. Растолкать его удалось с трудом. Вручив заспанному Романову арбалеты, Лиза вытолкала его за дверь, не позволив другу тоже прихорошиться или хотя бы почистить зубы. Утвержденное время начала операции «Царевич Лягух» сдвигать из-за Муськи не хотелось. Настроение у Романова испортилось, и из отеля он вышел без энтузиазма, бурча себе под нос ругательства.
На улице было темно, ни один фонарь почему-то не горел. Луна, как назло, тоже отказалась работать осветителем на их театральной постановке и скрылась за плотными тучами. Лиза немного расстроилась, платье она подбирала с таким расчетом, что оно будет красиво мерцать в лунном свете. Была и еще одна проблема: в темноте сложно заметить, на чей балкон упадет стрела.
Погода портилась, похолодало, резкие порывы северного ветра оставляли противные мурашки на коже, трепали красивую Лизину укладку и срывали с Варвары шляпу. Варя бегала за ней по двору и злилась. Муська ныл, что он замерз и забыл сигареты в номере. Все шло совсем не так, как они мечтали. Романтический настрой у всех пропал, настроение испортилось.
– Тоже курить хочу, – сдалась Лиза. – Ладно, отложим операцию минут на десять-пятнадцать. Романов, сходи в номер. Перекурим и начнем. Может, ветер немного утихнет. А то и правда, стрелу унесет куда-нибудь в болото, и придется с настоящим жабом всю оставшуюся жизнь целоваться, – попыталась она пошутить, но никого не рассмешила.
Муська ушел, вернулся с сигаретами и двумя бутылками пива. Лиза обрадовалась: вот чего им не хватало для куража! Жаль, что Варваре алкоголь и никотин были противопоказаны. К счастью, она отреагировала на желание друзей наклюкаться спокойно, в очередной раз догнала свою шляпу, раздраженно смяла ее и сунула в карман. Они отошли чуть дальше от места расстрела пансионата стрелами Амура и присели на лавочку. Ветер усиливался, небо словно опускалось все ниже, по траве зашуршали редкие капли дождя.
– Сейчас, Варь, последний глоточек, и пойдем, – слегка захмелев, сказала Лиза.
Варвара кивнула и печально уставилась в темноту.
* * *– Да просыпайтеся вы! Грозы я боюся шибко. Скоро дождь польет. Укрытие надо отыскать.
Коля открыл глаза. Недовольная Настена трясла его за плечо.
– Настя, прости! – охнул Коля, и ему стало ужасно стыдно за свое поведение. Алкаш поганый, валяется пьяный в кустах, а маленькая девочка с ним возится. – Настенька, прости меня.
– Ладно, – буркнула Настена, – только больше не пейте, не люблю я этого. Пока вы почивали в кустах, я уже тут все поблизости тихонечко облазила. На входе охранники, очень у них лица суровые, не пустят они нас внутрь. Но я лаз в заборе нашла, метрах в двадцати отсюда. Подымайтесь, и пойдем, тут недалеко. А там поищем, где от дождя спрятаться. Вы еще покамест не вспомнили, зачем вам сюда надо было?
