Анна и Сергей Литвиновы - В Питер вернутся не все
Потому жил почти как король. Любые джинсы и все, что положено, родителям в Москву регулярно посылочки отправлял… Да и в университете дела неплохо шли. Студенты ведь в основном на две группы делятся: или откровенные ботаники, не приспособленные к реальной жизни, или же конкретные лоботрясы. А я оказался как раз посерединке. Удовлетворительный багаж знаний плюс немалая практическая сметка. То есть человек безусловно полезный любому работодателю. Потому у меня уже на последнем курсе было как минимум пять предложений о работе. Так и удалось зацепиться за страну. Начинал помаленьку, на смешной зарплате, а сейчас, спустя десять лет, не барствую, конечно, но свои сто тысяч в год получаю. А в прошлом году осуществил наконец давнюю мечту: вытащил в гости родителей. И получилось, честное слово, как в моем детстве — только наоборот. Тогда маманчик с папанчиком пытались устроить мне сказку — приключения, клады, цирки, интересные книжки и прочее. А теперь я им настоящую нирвану организовал. В Москве-то они, пенсионеры, привыкли каждую копейку считать и на рынках, в целях экономии, отовариваться. В Штатах же — полное изобилие, все улыбаются, а за мою месячную зарплату абсолютно реально купить слегка подержанный «додж». И родители мои милые, как-то в одночасье постаревшие, откровенно наслаждались вдруг открывшейся им «страной больших возможностей». Голливуд, Лос-Анджелес, Лас-Вегас, даже Диснейленд — все это радовало их, словно детей. И еще больше, я видел, они были счастливы потому, что я, их любимый и единственный сын, полностью вписался в американскую действительность. Везде возил их на собственной машине, помогал заказывать еду в ресторанах, привозил на самые достойные распродажи…
А вечером, уже накануне отъезда, папа попросил, чтоб я отправил маму «в какой-нибудь самый ударный магазин». И на ушко шепнул:
— Чтоб как можно дольше бродила… Мне с тобой поговорить надо. Как мужчине с мужчиной.
И за «Манхэтенном» моим фирменным коктейлем, словно бы между прочим спросил:
— Влад, скажи. Ты когда-нибудь слышал про генерал-полковника Маркова?
И уставился так испытующе.
А я в полководцах не силен, потому брякнул первое, что взошло в голову:
— Улицу генерала Маркова в Москве помню. Там еще неплохой кабак был… Не знаю, остался ли сейчас.
Отец поморщился:
— Все бы тебе кабаки!
Однако еще один глоток моего «Манхэттена» сделал. И назидательно продолжил:
— Генерал-полковник Виктор Петрович Марков, к твоему сведению, — выдающийся полководец. Кавалер множества орденов. Это благодаря ему мы одержали победу на Курской дуге. Маршал Жуков о нем писал, что это был в высшей степени грамотный военный, сделавший очень многое для укрепления обороноспособности нашей страны.
— Очень интересно, конечно, — вежливо начал я. И невежливо закончил: — Только мне-то что до этого Маркова?
Но отец будто не слышал. Задумчиво продолжал:
— Генерал Марков, помимо прочего, был исключительно обаятельным человеком. Высокий, статный, породистый. Считался одним из первых красавцев столицы. Но женить его на себе долго ни у кого не получалось. Очень долго. И только когда ему было сорок, он вступил в брак. С очень известной балериной. Лидия Лебедева, ее-то ты хотя бы знаешь?
— Ага, — кивнул я. — Читал. Это та самая, что могла фуэте в шестьдесят четыре оборота прокрутить?
— Ну про шестьдесят четыре оборота — это, наверно, преувеличение, но примой главного театра страны она была очень долго.
— Что ж. Генералы часто женятся на балеринах, — кивнул я, решительно не понимая, к чему клонит папаня.
— Это была пара, известная на весь Советский Союз. И жили они, кажется, счастливо. По крайней мере, генерал присутствовал на всех выступлениях Лебедевой. И всегда дарил ей букеты — охапки ее любимых алых роз…
Отец снова запнулся. Я терпеливо ждал.
— Я читал все, что написано об этих людях, — по крайней мере в официальных источниках, но ответа на свой вопрос так и не нашел. Поэтому остается лишь гадать: а знала ли она?.. И я почти уверен, что знала. Она была — да и сейчас остается — исключительно мудрой и тонко чувствующей женщиной…
— Кто — она?
— Лидия Лебедева. Законная супруга генерала.
— Да о чем знала-то?
— О том, что у Маркова была другая семья. Неофициальная. И о том, что у него растет дочь.
И тут я начал наконец догадываться. Ведь моя мама — когда я пытался ее расспрашивать — никогда не рассказывала о своем отце…
— Ты хочешь сказать… — выдохнул я.
— Да, — грустно кивнул папа. — Генерал Марков — твой дед.
— Но…
— Доказать это невозможно, — торопливо продолжил родитель. — Тот его первый брак не был зарегистрирован, и в свидетельстве о рождении твоей мамы в графе «отец» стоит прочерк. Свою связь Марков и твоя бабушка тщательно скрывали. Однако о дочери генерал знал. Вплоть до самой своей смерти помогал деньгами. Выбил квартиру…
Так вот почему моя скромная бабушка проживает в роскошной кирпичной двушке в престижнейшем столичном районе!
— А когда, ты говоришь, генерал умер? — пробормотал я.
— Очень давно. Сорок три года назад.
— А ты мне рассказываешь только сейчас, — обиженно буркнул я.
Отец же спокойно парировал:
— Но зачем тебе было знать об этом раньше? Чтобы хвастать своим именитым родственником перед одноклассниками?
— Да причем здесь хвастать! — хмыкнул я. — Просто знал бы: в кого у меня этот медальный профиль. Генеральские повадки. Пронзительный взгляд… В конце концов, улица Маркова в какой-то степени в мою честь названа!
— Не надо ерничать, Влад, — устало произнес отец. — И повторюсь: юридически тебе Марков не дед. Твоя бабушка никогда не пыталась посягать на его фамилию. И на его имущество.
— А… много у него было имущества?.. — вкрадчиво поинтересовался я.
— Сколько бы ни было — тебе оно не принадлежит, — отрезал отец. — У генерала есть законные наследники.
— Ну и что мне тогда от этого родства толку? — хмыкнул я.
— Все бы тебе толк, Владик… — вздохнул отец. — Хотя, может быть, так и нужно. Вон ты какой практичный. В Америке, на хорошей должности, свой коттедж, машина…
И одним махом допил коктейль. А потом отставил бокал и веско произнес:
— Ладно. Все-таки расскажу. Дело в том, что твоей маме — и тебе — действительно кое-что завещано. Это старинная, принадлежавшая еще бабке Маркова брошь. Удивительно изящная, с чистейшей воды бриллиантом в центре. Очень дорогая. И, как всегда говорил генерал, брошь должна достаться его единственной и любимой дочери.
Мое сердце предвкушающе заколотилось. Кажется, разговор, наконец, сворачивал на тот самый, исключительной ценности, клад, на который еще в моем далеком детстве глухо намекал отец.
— Марков очень ценил, что твоя бабушка не стала поднимать шума, когда он ушел от нее — ушел к блистательной Лебедевой. И пусть он бросил свою любовницу — но не бросил дочь. И, чтобы доказать это, написал завещание. Вот оно.
Отец извлек из кармана и бережно расправил пожелтевший от времени листок. Я жадно вчитался в написанные уверенным почерком строки:
…
Завещание
Двадцать пятого марта Одна тысяча девятьсот шестьдесят шестого года
Я, Марков Виктор Петрович, проживающий по адресу: город Москва, улица 2-я Тверская-Ямская, дом 54, квартира 16, настоящим завещанием на случай моей смерти делаю следующее распоряжение:
Из принадлежащего мне имущества, как-то: брошь из драгоценных камней и бриллиантов, изображающая сидящего на цветущей ветке орла с распростертыми крыльями, который держит в клюве желтый бриллиант размером четыре карата огранки «бриолет», покрытая изумрудами, рубинaми, сапфирами и бриллиантами огранки «подушечкой», в серебряной и золотой оправе, изготовлена приблизительно в 1750 году, длина — 7.6 см — завещаю Лукиной Марине Серафимовне (девичья фамилия, имя, отчество моей мамы!) в ее полное и безраздельное владение.
Содержание соответствующих статей ГК РСФСР мне разъяснено. Настоящее завещание составлено и подписано в двух экземплярах, один из которых направляется на хранение в Государственную нотариальную контору номер 8. Настоящее завещание удостоверено мною, нотариусом Котенковым Г.В.
И подпись:
В. Марков— Пап… — тихо вымолвил я. — Но это ж вообще обалдеть!.. Такая брошь! Она же бешеных денег стоит!..
Отец лишь вздохнул.
А я перешел к следующему — очень, признаться, меня волнующему вопросу:
— Но где эта брошь сейчас?
— Ох, Влад… — вздохнул отец. — Мы переходим с тобой к самому сложному. Дело в том, что брошь скорее всего находится у Лидии Лебедевой. Той самой балерины.
— Но почему? — опешил я.
— Знаешь… жизнь иногда выкидывает досадные фортели… Гримаса судьбы, больше никак не скажешь. Брошь всегда хранилась в доме твоей бабушки — хотя она, понятное дело, никуда с такой драгоценностью не выходила. В те времена кто мог себе позволить появляться с бриллиантами? Жены дипломатов, те же звезды балетные, но не простая учительница, как твоя бабушка. Поэтому она любовалась сокровищем лишь дома. И однажды, примеряя брошь с каким-то новым платьем, случайно сломала у нее замочек. Очень расстроилась, конечно, расплакалась, позвонила Маркову… А тот (хотя отношения у них к тому времени почти разладились) успокоил ее и пообещал: он отнесет брошь к ювелиру и починит. И все сделал, позвонил твоей бабке, сказал, что замочек исправили и завтра он драгоценность вернет. А ночью — генерал внезапно скончался. Погиб при невыясненных обстоятельствах. И брошь принести не успел.
