Доминик Сильвен - Тайна улицы Дезир
— Когда я сказала Патрику Кантору, что Грегуар Марсан заменил ему отца, мною руководила только интуиция, и все же я почувствовала: я напала на что-то важное.
— На зайца. Да, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь.
— Мы говорим поднять зайца, Ингрид. Сколько можно повторять, деточка?
— Я все время забываю. Sorry!
— Не знаю, откуда у тебя взялось это навязчивое желание напасть на зайца…
— Вернемся к нашим баранам, Лола, если ты не против?
— Нисколько. Специалист-психиатр, допрашивавший Патрика, подтвердил, что Марсан заменил ему биологического отца. Некоего Пьера Нортона.
— Странно. Так называется компьютерный антивирус.
— Антивирус он или нет, но этот тип бросил Рене, когда Патрику было шесть лет. Нортон исчез и больше не подавал признаков жизни. Это случилось двенадцать лет назад. Когда Грегуар Марсан также исчез, убитый Фаридом, травма, нанесенная бегством отца, дала о себе знать.
— И Патрик убил Ванессу, чтобы заставить Фарида выйти из засады. Симпатичная история, но…
— Но в ней чего-то не хватает. Согласна, Ингрид. И это меня терзает. До такой степени, что я не могу собирать пазлы.
— Да, это серьезно.
— Смейся, смейся, деточка. По-хорошему, мне следовало бы еще раз попытать счастья с Антуаном Леже. Я, конечно, могу составлять психологические теории, как другие нанизывают жемчуг, — до бесконечности, но вряд ли сумею таким способом до чего-нибудь докопаться. Всегда лучше обратиться к профессионалу. К профессионалу, которому к тому же известны главные действующие лица. Тебе так не кажется?
— Я знаю, что ты замышляешь, Лола.
— Да?
— Антуан Леже — один из моих клиентов, и ты хочешь случайно встретить его у меня.
— Какой умной ты становишься, деточка. Да, я не зря старалась. Когда он придет?
— В четырнадцать часов, как обычно по средам.
— Какое совпадение!
— Лола?
— Ингрид?
— Ты случайно не заглядывала в мой ежедневник?
— Ты неправильно произносишь слово «ежедневник». Повторяй за мной: е-же-днев-ник.
Снегопад прекратился, но на улице стоял собачий холод. Лола попыталась углубиться в один из журналов, громоздившихся на столике в приемной, но они выпадали у нее из рук один за другим. Надо сказать, что трудно сосредоточиться на чтении, если рядом сидит далматин, который не спускает с вас глаз. Зигмунд Леже вытянулся на ковре, положив морду на лапы, в той самой позе, которую он принимал, когда помогал своему хозяину и выслушивал вместе с ним тайны жителей квартала. Взгляд его красивых черных глаз был, пожалуй, слишком умным для четвероногого, но его трудно было выдержать.
Лола уже четверть часа ждала, пока выйдет его хозяин. Сеанс массажа затянулся. Ничего удивительного: Ингрид не считалась со своим временем. Время от времени Зигмунд поднимал голову и садился. Он смотрел на дверь, потом на Лолу, потом снова на дверь. Наблюдая за ним из-за журнала, Лола думала, что иногда собаки ведут себя еще более странно, чем люди. В дверь позвонили, и она вскочила, радуясь этому неожиданному развлечению. Зигмунд слегка гавкнул. Лола оказалась лицом к лицу с Хлоей Гардель; глаза девушки блестели, а нос слегка покраснел. Вокруг шеи она замотала теплый шарф.
— Я хотела попросить у Ингрид антигриппина, — сказала она в нос.
Все произошло очень быстро. Хлоя увидела Зигмунда. Зигмунд увидел Хлою. Пес отбежал к двери, за которой скрывался его хозяин. Лола открыла рот, чтобы пригласить Хлою войти, но та пробормотала, что пойдет и снова ляжет в постель. Она вернется, когда ей станет лучше. Лола ответила ей в спину, что лекарства пьют как раз для того, чтобы стало лучше. Потом она пожала плечами и снова села. Прошло несколько минут, и далматин вернулся на прежнее место.
— Я уверена, мой мальчик, что если бы ты умел говорить, то рассказал бы мне немало интересного, — бросила она псу.
Когда ей надоело ждать, она постучала в дверь массажного кабинета, и Ингрид открыла. Она улыбалась. В глубине комнаты на пуфе сидел уже одетый Антуан Леже и смаковал мятный чай. Тихо пела Наташа Атлас.
— Да, друзья, вы, видимо не очень беспокоились о том, что я сижу и жду в коридоре.
— Антуан как раз рассказывал мне о Пьере Нортоне, — радостно объявила Ингрид.
— Несправедливо, — ответила Лола, — мне он заявляет о профессиональной тайне. А тебе рассказывает все.
— Пьер Нортон никогда не был моим пациентом, — поправил ее Антуан Леже, расслабленно улыбаясь.
Надо ловить момент. Таким расслабленным Леже бывает только побывав в руках у Ингрид. Ату его!
— Ингрид думает так же, как и я, — сказала она. — Дело Ринже не заканчивается выяснением имени ее убийцы.
— Я знаю, Ингрид мне все объяснила, пока делала массаж.
Лола бросила быстрый взгляд на Ингрид, которая сидела с видом святой невинности.
— Я не анализировал причины, которые толкнули Патрика Кантора на преступление, — продолжал Леже хорошо поставленным голосом. — Это было бы несерьезно с моей стороны, так как я знаю очень мало. Однако есть одна вещь, в которой я уверен. Если его отец исчез двенадцать лет назад, то он и сейчас живет и здравствует. По крайней мере он был жив два года назад, когда я встретил его высоко в горах с группой начинающих лыжников. Мы с женой ждали подъемника. Пьер Нортон не узнал меня. На мне был шлем и лыжные очки. А он, напротив, стоял с непокрытой головой. На нем был сине-бело-красный комбинезон инструктора Французской лыжной школы.
— Вы рассказали об этом Рене?
— Зачем я стал бы сыпать ей соль на рану? Нет.
В комнату вошел Зигмунд. Послышался стук когтей по серебристому линолеуму. Он направился прямо к хозяину и положил голову ему на колени.
— Я скажу вам, о чем я думаю, Антуан. Я спрашиваю себя, не был ли Пьер Нортон тем самым тайным любовником Ринко Ямады-Дюшан.
— Рене Кантор уже давно не является моей пациенткой, поэтому я могу вам это сказать. Тайный любовник был любовницей. Страсть разгорелась между Рене и Ринко.
— Так Нортон ушел именно поэтому?
— Скорее он воспользовался этим, как предлогом, чтобы навострить лыжи. Рене и Нортон никогда не были женаты. Он жил случайными подработками и рисованием комиксов. Только у него не было ни таланта, ни смелости Ринко Ямады. По крайней мере если верить Рене.
38
Скоростной поезд — гигантский червь под снежным покрывалом. Таким виделся окружающий мир Лоле, которая ужасно не любила путешествия и еще меньше — железные дороги. Снежинки плясали у них перед глазами. Ингрид весело ловила их на свои шерстяные перчатки и любовалась их совершенной геометрией. В конце длинного белого коридора, поглощавшего все звуки, вырисовывался стеклянный фасад маленького савойского вокзала. Лола поправила шляпу и шарф, из-под которых были видны только ее очки, и энергично потянула за ремень своего чемодана на колесиках. Она шагала уверенно, благодаря паре новых ботинок на толстой рифленой подошве. На ней неплохо сидел черный лыжный комбинезон, купленный накануне на распродаже. Ингрид же извлекла из своего гардероба бежевый ансамбль прекрасного покроя, который ей очень шел. Контраст между их фигурами был сегодня особенно разителен.
Они нашли такси и через несколько мгновений уже пересекли Бург-Сен-Морис. Дорога на Арк извивалась впереди и исчезала в зарослях заснеженных пихт. И здесь трудности дали о себе знать. Какой-то турист поставил свою машину прямо посреди дороги. Понадобилось немало времени, чтобы ее сдвинуть.
Приехав в отель, они получили ключи от комнат, оставили в них свой багаж и отправились в прокат лыж. Ингрид выбрала лыжи экстра-класса, Лола довольствовалась самыми обыкновенными. Они внесли залог за обе пары лыж и встали наконец на лыжню. Шел сильный снег, видимость была средней, и с канатной дороги лыжники казались призрачными силуэтами, молчаливыми и оцепеневшими. Ингрид быстро изучила взятый с собой план лыжных трасс и установила, в какой стороне находится Французская лыжная школа. Она различила в тумане слабо светящуюся точку. Лола только покачала головой, глядя, как ее спутница застегнула крепления и ринулась в громадную белизну. Ингрид Дизель каталась на лыжах так же ловко, как Габриэлла Тижер танцевала.
Спуск по трассе, отмеченной красным цветом, был на вкус Лолы слишком быстрым, однако она покорно следовала за своей подругой, оставлявшей идеально параллельную лыжню. На это совершенство бывший комиссар полиции могла ответить лишь лыжней, похожей на следы снегоочистителя пятидесятых годов.
— Я обожаю кататься на лыжах! — звонко воскликнула Ингрид, скидывая лыжи перед шале, где располагалась Французская лыжная школа.
— Я ничуть не удивлена, деточка. Но если ты хочешь, чтобы нам дали в наставники Пьера Нортона, может быть, стоит поучиться у меня.
Но их ждало разочарование. Лола старалась изо всех сил, рассказывая историю о том, что она чувствует себя усталой, поэтому приехала в отпуск с дочерью, которая несколько лет назад брала частные уроки у инструктора по имени Пьер Нортон и была в восторге. Пятидесятилетняя особа, сидевшая за бревенчатой стойкой, утверждала, что среди инструкторов школы нет никакого Пьера Нортона. Лола записалась на частные уроки с первым попавшимся инструктором, оплатила счет и, выйдя, встретила вопросительный взгляд Ингрид. Ветер прогнал тучу, под которой обнаружилось ослепительно голубое небо.
