Мария Спасская - Сакральный знак Маты Хари
И я не нашла ничего лучшего, как выпалить:
– Шикарно выглядишь! Ты уже вышел из тюрьмы?
– А вам бы с Сириным хотелось, чтобы я там сдох? – злобно выплюнул он. – Как видишь, вышел. Денег дал, пришлось продать квартиру со всем, что в ней было. Слышал, ты, Берта, теперь в полиции служишь?
– В страховой компании, – поправила я.
– Тем лучше. Значит, деньги у тебя есть. Давай все. Ты мне должна.
Я встала с пуфа и подошла к сумке. Вжикнула молнией и достала кошелек.
– Пять тысяч. Это все.
– Не ври, – Адгур несильно ударил меня по лицу. – Доставай заначки! Пошевеливайся!
Приблизившись к вешалке, я запустила руку в карман плаща, в то же самое время второй рукой отпирая замок. Когда замок открылся, рывком распахнула дверь и выбежала на лестницу. В этот самый момент створки лифта разъехались в стороны, и мне навстречу шагнул Макс.
– Как ты меня встречаешь! Прямо на лестнице! – обрадовался он. – А где хлеб-соль с оркестром?
– Оркестр в квартире. Сейчас увидишь дирижера.
Из прихожей выскочил Адгур и схватил меня за руку.
– А ну-ка, тварь, иди сюда! Куда пошла? Тебе не разрешали!
– Эге, да это не дирижер, это, скорее, матадор какой-то! – присвистнул блогер. И, обращаясь к абхазу, ласково сказал: – Нехорошо так с девушками разговаривать. А ну-ка, извинись.
– Иди, парень, куда шел! – выдохнул разъяренный Адгур.
Макс неожиданно легко развернулся, сделал едва уловимое движение рукой и, как мне показалось, лишь немного задел непрошеного гостя. Тот всхлипнул и упал на колени, как подкошенный. Блогер толкнул меня в спину, по направлению к распахнутой двери квартиры, и сам шагнул за мной, неторопливо запершись изнутри. Посмотрел долгим пронзительным взглядом и уточнил:
– Может, я не вовремя?
– Да нет, – рассмеялась я, радуясь внезапному избавлению. – Как раз таки наоборот.
– Это кто?
– Так, знакомый.
Сокрушительный удар чуть не снес дверь с петель.
– Эй, урод, открой! Достану – убью! – выл за дверью Лагидзе.
Не обращая внимания на крики, долетающие с лестничной площадки, Максим прошел на кухню и сел на стул. Огляделся и заметил:
– Почему-то я именно так и представлял твое жилище.
Я продолжала стоять у двери, прислушиваясь к глухим ударам.
– Берта! – взывал с площадки Адгур. – Открой, сука! Открой, хуже будет! Все равно убью! Размажу по стенке! И твоего придурка тоже!
– Берта! Чего ты там стоишь? – Макс насмешливо скривил губы. – Наслаждаешься любовной серенадой?
Очнувшись от оцепенения, я двинулась на кухню и села напротив Максима.
– Не кисни! – подбодрил он меня. И, осмотревшись по сторонам, протянул: – Как похоже на мою холостяцкую берлогу! Когда я жил один, у меня тоже водился систематизированный бардак. Бабушка приезжала и начинала меня пилить – так жить нельзя, нужно соблюдать! Вообще-то она хорошая. Раньше она меня очень любила. Читала мне сказки, водила в театр.
– И почему же она превратилась в злобную фурию?
– Должно быть, разочаровалась в жизни. Я совсем маленький был, но помню, как дед ее презирал. Он просто-таки терпеть ее не мог. Теперь она платит всем той же монетой. А когда была помоложе, бабушка любила смеяться. Помню, как они с Альбертом Семеновичем друг друга разыгрывали. Думаю, она была к нему неравнодушна. Бабушка хотела, чтобы я стал, как генерал Заславский, военным строителем. Или, как она, – врачом. А я стал раздолбаем и неряхой. Барахло ногой под диван задвигаю.
Он помолчал немного, прислушиваясь к тишине за входной дверью, и улыбнулся:
– Похоже, твой знакомый ушел.
– Как же, ушел! Сидит во дворе, планы мести вынашивает.
– Слушай, Берта, а у тебя тоже вещички в шкаф кое-как запиханы? И засохший цветок замурован в стол? У тебя какой?
– Фиалка.
– Благородное растение. А у меня почил в бозе кактус.
– Заморить кактус – это надо суметь! – улыбнулась я.
– Как талантливый человек, я талантлив во всем, – хвастливо заявил мой гость. – Продолжим. На твоей книжной полке Чак Поланик соседствует с Агатой Кристи. Угадал?
– Как ты это делаешь?
– А еще ты любишь экстрим. Я прав?
– Прав.
– Пошли.
Макс поднялся со стула, взял меня за руку и повел на балкон. Отчего-то я доверчиво следовала за ним и была готова к любым безумствам. И они не заставили себя ждать. Лишь только мы оказались на балконе, как Максим прижал меня к перилам и принялся страстно целовать. В какой-то момент я почувствовала, что уже не стою на полу, а сижу на перилах. Отсутствие опоры за спиной и ощущение невесомости были столь головокружительными, что я взмахнула руками, как крыльями, и, положившись на силу рук Маслова, откинулась назад, отдавшись нахлынувшим чувствам. В этот момент снизу раздался крик неистового абхаза:
– Сука! Вот сука! Ты специально меня провоцируешь?
Не долетев до балкона, в стену дома ударилась пустая бутылка и разбилась с хрустальным звоном. В ответ я громко вскрикнула и вцепилась двумя руками в плечи Максима, опасаясь и в самом деле вылететь с третьего этажа. Послышался взрыв матерных ругательств, завыла сигнализация машины, которую со злости Адгур пнул ногой, раздались его удаляющиеся шаги, и все стихло. Мы с Максом вернулись в комнату, и я открыла дверцу шкафа, чтобы достать подушки и одеяла. И тут же на пол вывалились засунутые в шкаф вещи.
– Ну, что я говорил? – принялся теребить меня Макс. – Мы с тобой похожи, как близнецы!
– Есть такой момент, – согласилась я. – Не стой, брат-близнец, помогай доставать раскладушку.
– Зачем это? – насторожился парень.
– Ты ляжешь на кухне.
– Уверена? – недовольно пробурчал блогер.
– На сто процентов. У меня принцип – не спать с мужчиной в первый день знакомства.
– Мы знакомы уже два дня.
– Доставай раскладушку!
Макс сунулся за шкаф и потянул на себя алюминиевые трубки складного каркаса. И в этот момент в кармане его джинсов зазвонил смартфон.
– Это Небаба, – глядя на экран, проговорил блогер, нажимая на клавишу приема.
Приложил смартфон к уху и вдруг сделался невероятно серьезным. Я тоже перестала игриво улыбаться и замерла в тревожном ожидании.
– Да, понял, выезжаю, – выслушав собеседника на том конце провода, сообщил блогер и, выключив аппарат, спрятал его обратно в карман. Глянув на меня, проговорил: – Наталья с Григорием Васильевичем вычислили убийцу папы.
– Как? – оторопела я.
– По телефону он не стал объяснять, – устремляясь в прихожую, поведал Макс. – Небаба попросил как можно скорее приехать. Говорит, что покажет все на месте. Если хочешь, поедем со мной.
– Само собой, хочу, – выдохнула я, за открытой дверцей шкафа скидывая домашние шорты и натягивая джинсы, а вместо тапочек надевая сандалии.
Когда мы вышли из подъезда во двор, сумерки только-только начали сгущаться, и мне все время казалось, что в тени деревьев, где-то поблизости, бродит Адгур. Скрывается за неработающим фонтаном в форме приплюснутой чаши в центре двора или притаился за гипсовым пионером с отбитым горном, застывшим в углу палисадника. Я передернулась и рефлекторно взяла Макса за руку. Он крепко сжал мою ладонь и, на ходу наклонившись, ободряя, чмокнул в нос. Мотоцикл свой он оставил у голубятни, под присмотром суровых на вид, но добрых в душе голубятников.
У возведенной столетие назад из подручных материалов двухэтажной клетушки их отиралось трое, и пристроенная на бордюре шахматная доска с расставленными в идеальном порядке фигурами недвусмысленно указывала на то, что собрались они с благою целью, но посланная провидением бутылка виски спутала их планы. Заметив нас с Максом, направляющихся к мотоциклу, почти покончившие с виски мужички пришли в радостное возбуждение, из чего я сделала вывод, что мой попутчик имеет самое непосредственное отношение к счастливому стечению обстоятельств.
– Че, все? Поехал? – прогудел самый крупный из голубятников.
– Спасибо, что приглядели за аппаратом, – протягивая мне вытащенный из бокса мотоцикла шлем, приветливо улыбнулся блогер. Свой шлем он снял с ручки мотоцикла и привычным жестом надвинул на лоб.
– Да мы всегда! Ты обращайся! В любое время дня и ночи! – наперебой зашумели благодарные помощники.
Максим перекинул ногу через седло, сказал: «Держись крепче» и, дождавшись, когда я пристроюсь на сиденье сзади и обхвачу его спину двумя руками, дал по газам. До Сретенки мы домчались довольно быстро. Оставили мотоцикл в закутке перед подъездом и заторопились наверх. На звонок открыла Наталья. Она по-хозяйски распахнула дверь и, увидев блогера, пригласила:
– Проходи!
Заметив, что Макс не один, понимающе усмехнулась и, подмигнув мне, кивнула головой в сторону комнаты – дескать, и ты проходи, раз пришла.
И мы вошли в прихожую. Пока снимали обувь, до нас из гостиной доносился сдавленный голос Небабы, исполненный отчаяния и безысходности:
– Черт знает что такое! Вот ведь история! Как я ему объясню?
