Дарья Калинина - Неполная дура
— Не знаю, я звонила ей из твоей квартиры. У нее телефон или отключен, или они с ним находятся вне зоны действия сети.
— Где это?
Инна молча развела руками. Вчера вечером, когда она разговаривала с Анькой, та что-то невнятно пробормотала, что похороны Геры, на которые явится его законная жена, — это то мероприятие, которое бы она охотно пропустила. Возможно, она не явилась на похороны сознательно?
Из всех присутствующих любовниц Геры подругам были знакомы только Любка и Милена. Официантки стояли рядом, поддерживая друг друга. Былое соперничество перед лицом смерти напрочь изгладилось из их сердец. И теперь они помнили только о том, что их когда-то связывало чувство к красавцу директору.
Кроме сослуживцев на кладбище присутствовали родственники Геры. То самое женское трио — Елизавета Петровна, Полина и Людочка.
— Вот они, змеюки! — зловеще прошипела Инна.
Ее с самого утра мучило жестокое похмелье. В доме у Мариши не удалось обнаружить ни капли спиртного. Видимо, подруги с вечера вылакали все. Остались одни сердечные капли и духи. Но ни то ни другое, разумеется, подруги пить не стали. По дороге на кладбище они купили одну баночку пива на двоих. Но его эффект, пока они доехали, уже полностью рассосался. И теперь девушки снова страдали и покачивались на нетвердых ногах.
— Когда уж они начнут?
Стоящая неподалеку Людочка неодобрительно покосилась на них. Инна только прикрыла глаза в ответ. Бедняжка! Она-то ведь не знала, что хотя церемония похорон ее брата уже подходит к концу, главный сюрприз Геры ожидает всех собравшихся еще впереди.
И вот на крышку гроба упала первая горсть земли, а затем могильщики принялись сноровисто орудовать лопатами. Тогда вперед выступил невысокий худощавый человечек. Все изумленно вытаращились на него. А он негромко откашлялся и заявил:
— В мои обязанности входит огласить завещание моего, увы, покойного ныне клиента.
По рядам прошел гул.
— Что? Прямо на похоронах? — недовольно произнесла Елизавета Петровна.
— Так уж он сам распорядился! — заявил всем нотариус. — Итак, оглашаю!
И еще раз откашлявшись, начал хорошо поставленным зычным голосом… Подруги его не слушали. Зачем? Главное они уже знали. А все эти юридические обороты только засоряют мозг и память. У подруг было занятие поважней. Они наблюдали за тройкой главных наследниц. По мере того как до женщин доходил смысл завещания Геры, на их лицах удивление постепенно сменялось гневом и возмущением, а затем появилось облегчение и даже некоторое злорадство.
Похоже, все трем в голову практически одновременно пришли одинаковые мысли. Каков подлец этот Гера. И слава богу, конкурентка устранилась еще до того, как стало известно о том, что она ею вообще является. Разумеется, об убийстве Стеллы они уже знали, как и все присутствующие на кладбище.
Подруги же разочарованно переглянулись. Судя по тому, с каким изумлением родственники Геры восприняли известие о его решении оставить все посторонней женщине, они в самом деле были не в курсе смысла завещания. Но если так, им не было нужды убивать Стеллу. То есть, может быть, присутствуй она сегодня на похоронах, до вечера бы и не дожила. Но это уж родственницы постарались бы после оглашения завещания. После, а никак не до.
— И чего скажешь? — недовольно спросила у подруги Инна. — Похоже, они чисты перед законом. Во всяком случае в том, что касается убийства Стеллы.
Мариша тоже так думала. Чтобы скрыть разочарование, она отвернулась в сторону. И внезапно ее внимание привлекло к себе какое-то мелькание за крестами. Там явно кто-то двигался, причем согнувшись и почти на карачках. Над могильными памятниками прыгал только светлый клок волос. Да и то не все время. То появлялся, то пропадал.
— Интересно, — пробормотала Мариша. — Кто это там ползает?
И она потихоньку начала двигаться в том же направлении.
Инна обнаружила исчезновение подруги только в тот момент, когда пришло время уходить с кладбища. На поминки были приглашены все. И даже нотариус. К удивлению Инны, он принял это приглашение, хотя было видно, что по отношению к родственникам Геры испытывает эмоции скорей отрицательные.
— Но мы с Герой дружили, — пояснил ей мужчина свое поведение. — И я обязательно поеду, чтобы помянуть моего друга.
Инна прикинула, что до сих пор они общались только с бабами Геры, с его родней или с его деловыми партнерами. А тут, нате пожалуйста, друг нарисовался. Единственный, можно сказать. Во всяком случае другого пока что не предвиделось. И Инна сочла необходимым уцепиться за нотариуса. В прямом смысле этого слова. Одновременно она принялась озираться по сторонам в поисках подруги. Но не успела толком испугаться, обнаружив ее исчезновение, как Мариша появилась рядом с ней.
Она тяжело дышала. Лицо у нее покраснело, а волосы растрепались, словно она бегала кросс.
— Что с тобой? Где ты была?
— Так, — уклончиво ответила Мариша. — Показалось кое-что.
— А мы едем на поминки в Герин ресторан, — просветила ее Инна.
— Хорошо, — согласилась непривычно кроткая Мариша.
Сама Инна не вполне представляла себе, как она сможет еще раз переступить порог того жуткого заведения. Но если Мариша не против…
— Там хоть выпить можно, — вздохнула она. — Чего-нибудь холодненького. А то еще немного, и я просто расплавлюсь.
Нотариус оказался настолько любезен, что пригласил подруг в свою машину. Но всю дорогу он так мрачно сжимал руль и так сосредоточенно молчал, что подруги начали опасаться: этак они ничего и не узнают про Геру. По дороге им пришлось заехать на стоянку, где нотариус оставил свою «Ниву-Шевроле».
— Сегодня я намерен напиться вдрызг, — пояснил он подругам свое поведение.
— Вы мужчина, вам можно, — лицемерно протянула Инна.
И от стоянки они прогулялись до ресторана пешочком. Прогулку нельзя было назвать приятной или хотя бы продуктивной. Нотариус все так же молчал. И на все попытки подруг завязать с ним живой и непринужденный разговор не реагировал. Подруги тоже притихли. Трудно разговаривать с бревном бесчувственным. Тем более что чем ближе подходили они к ресторану, тем тяжелее давался им каждый новый шаг.
— Прямо не верю, что сама по доброй воле иду сюда снова, — прошептала Инна и перед самыми ресторанными дверями зажмурилась.
Так подруги и вошли внутрь. Зажмурившись. Но ориентироваться и вообще двигаться с закрытыми глазами было трудновато, того и гляди налетишь на какую-нибудь опасную хреновину, и глаза им пришлось открыть. К их великому облегчению, гильотины в зале не было. На ее месте красовался огромный траурный венок из хвойных лап, искусственных цветов и огромной ленты с надписью: «От скорбящих родственников».
Увидев надпись на венке, нотариус скептически хмыкнул и сел за стол. Подруги плюхнулись рядом, все еще опасаясь, что ничего путного от нотариуса так и не услышат. Но, выпив первую рюмку, мужчина неожиданно оживился. И быстро протянул девушкам по очереди свою узкую сухую ладонь.
— Никита! — представился он им. — Будем знакомы!
— Давно пора, — буркнула Мариша, которая представилась ему еще полчаса назад.
Нотариус Никита хлопнул еще одну рюмку водки и окончательно раскрепостился.
— Вы меня простите! — душевно произнес он. — Просто я все думал и думал про Геру. Как?! Ну как такое могло случиться? Ведь это черт знает что! Мне рассказывали, как он погиб. Вы можете себе представить, чтобы в двадцать первом веке человек взял и погиб на гильотине?
Подруг перекосило. Еще бы они не представляли! Это воспоминание было одним из самых жутких в их жизни. И они сильно сомневались, что смогут когда-нибудь от него избавиться до конца. Но Никита, как оказалось, и не нуждался в их ответах. Однажды разговорившись, он теперь говорил и говорил.
— Вы уж меня простите, но способ убийства какой-то архаичный. Подошел бы, живи мы лет двести назад. В доисторические времена.
— В исторические, — пробормотала Мариша и задумалась.
Но нотариус не обратил никакого внимания на ее ремарку. Сейчас ему было нужно лишь, чтобы его слушали. А уж это подруги умели в совершенстве.
— А вы знаете, что Гера воспитывался в детском доме? — спросил у девушек Никита. — Его, с позволения сказать, мать сдала, когда он был совсем крохой. Вот эта самая женщина!
И он небрежно ткнул пальцем в сторону раскрасневшейся Елизаветы Петровны.
— И если бы не директор того детского дома, — продолжал свои обличающие речи нотариус, — Гере никогда бы не удалось узнать, что такое настоящая семья.
Про это подруги знали. И потому просто потрясли головами и сочувственно поцокали языками.
— Юлиан Иванович был новатор! — продолжал говорить Никита. — Он воспитывал чужих детей как своих собственных! В своем доме. Добиваясь, чтобы дети относились друг к другу совершенно по-братски. Как родные.
