Ольга Володарская - Клятва вечной любви
– Мне что-то расхотелось есть… – сказал он. – А ты будешь?
– Нет, пожалуй, не буду.
– Ты могла бы сказать мне раньше, – заявил Стас. Голос его уже не был безжизненным, в нем появились интонации, но Вере они очень не понравились. – Почему ты так долго откладывала? Играла со мной? Ждала подходящего момента? Когда я брошусь к тебе, как свихнувшийся от играющих гормонов подросток?
– Я вообще не хотела ничего тебе говорить.
– Почему?
– Разве тебе стало легче, когда вскрылась правда?
– Сейчас, возможно, мне и хреново, но впоследствии я возьму себя в руки и… Черт возьми, Вера, ты моя сестра! Наверное, это здорово. Лучше будь сестрой, чем той, о ком я запрещаю себе вспоминать… – Он опустился на корточки, как будто обессилев, а потом и вовсе на пол уселся. – К тому же каждый человек имеет право знать правду. Я бы это даже в Конституции записал! А тех, кто ее скрывает, сажал в тюрьму.
– Тогда я бы уже давно сидела, – невесело улыбнулась Вера. – Вместе с Шурой.
– А в ее-то шкафу какие скелеты спрятаны?
– Карина – твоя дочь.
– Что еще за «Санта-Барбара»? Ты – моя сестра. Карина – моя дочь. Не слишком ли много родственников у меня обнаружилось?
– Если не веришь, можешь сделать анализ ДНК. Но знай, что его уже делал твой отец, и результат положительный.
Стас беспомощно выдохнул. Вера, видя, как он деморализован, решила переключить его сознание, подвигнуть его на конструктивное действие.
– Не пора ли нам собираться в ресторан? Времени уже без четверти десять, скоро в «Огненный дракон» придет Петр.
– Да, едем… – кивнул Стас. – Там и поедим, а то мне пока ничего в глотку не полезет… – И совсем обыденно улыбнулся: – Персонажем мыльной оперы мне еще бывать не приходилось.
– Да и мне как-то в новинку.
– Ты хотя бы до сих пор остаешься бездетной… – И, настороженно глянув, спросил: – Или меня ждут еще какие-то открытия?
– Я больше никаких тайн не храню.
– Это радует… – покивал Стас и зашагал к выходу.
Вера последовала за ним. Ей хотелось сказать брату (черт возьми, брату!) что-нибудь ободряющее, но на ум ничего подходящего не приходило. Почему-то вспоминались события вчерашнего дня, в частности – разговор с Виктором Сергеевичем, причем в подробностях, и Вере становилось не по себе. Знай она, что через несколько минут его не станет, вела бы себя по-другому. Нет, тонуть в его объятиях и называть «папочкой» Вера точно не стала бы, но и полыхать взглядом, посылать в задницу, по лицу бить тоже И убегать, когда человек едва поднялся после ее удара, тоже не стала бы.
Как она тогда с места сорвалась! Буквально вылетела за дверь, едва не сбив с ног какого-то человека… Кажется, это был мужчина с тубусом в руке… Стоп! Тубус длинный, а тот, кого она чуть не снесла, сжимал в пальцах нечто более короткое… Пивную банку? Да, что-то в таком роде… Только она была прозрачной, и через стекло просвечивала…
– Змея! – вскричала Вера, вспомнив.
– Кто? – спросил Стас серьезно. Он решил, что она кого-то обзывает.
– В колбе была змея! Гадюка, кажется. Длинная… Ее туловище, или как там оно у змей называется, было несколько раз изогнуто, как спираль…
– Вера, я не понимаю, о чем ты, – удивился ее словам Стас.
– Ты ведь говорил, что отца убили биологической колбой?
– Совершенно верно.
– А кто был внутри нее?
– Не знаю. Про это Забудкин мне ничего не сказал.
– Так вот я тебе говорю: в колбе была гадюка.
– Ты что-то вспомнила? – дошло наконец до Стаса.
– Да! Когда я выбегала из кабинета, то столкнулась с кем-то, держащим в руках колбу со змеей.
– С кем-то? То есть ты не рассмотрела этого человека?
– Я находилась в таком раздрызганном состоянии, что мне было не до того… Вспомнила! Мужчина в резиновых сапогах – я наступила на его ногу и увидела, во что он обут…
– Кажется, я знаю, о ком ты.
– Да?
– А ты подумай, кто подтвердил твое алиби и кто ходит по школе в резиновых сапогах…
– Федор? Федор Пронькин?
Стас молча кивнул.
– Так что же получается? – Вера беспомощно посмотрела на Радугина. – Это он убил Виктора Сергеевича?
– Выходит, что так.
– А Катю?
– Не думаю. Ее убивать Феде было не за что.
– А Виктора Сергеевича? Хотя о чем я… Пронькин наверняка считает его виновным в том, что с ним случилось в тюрьме.
– Надо позвонить Андрею Санычу! – Стас полез в задний карман джинсов, затем во второй, но оба были пустыми, хотя сотовый он носил обычно в одном из них. Из-за чего они часто выходили из строя – экран трескался, если Стас с размаху садился. Месяцев семь назад он купил себе дорогущий противоударный, и пока мобильник выдерживал все испытания. – Черт, я забыл сотовый!
– А я сумку оставила в кухне…
– Сбегаешь? Я пока ворота открою. Они ведь вручную открываются.
– Да, я сейчас.
И Вера бегом бросилась в дом.
Она нашла телефон Стаса в комнате, затем отправилась в кухню, чтобы взять сумку, и еще из коридора услышала настойчивое треньканье своего сотового. В кругу, где она вращалась, считалось признаком дурного тона ставить на вызов модный рингтон, а ей так хотелось, чтоб ее телефон оживал со звуками какой-нибудь мелодии. Иностранный хит ей бы, конечно, тоже подошел, но почему-то мечталось о незатейливой песенке «По ресторанам…».
– Да! – выпалила Вера, выхватив из сумки телефон. Звонила Шура. А на экране плавало еще два значка с изображением перекрещенной трубки, что означало – Одинец звонит не первый раз.
– Вера?
– А ты ожидала услышать кого-то другого? – Вера шумно выдохнула, чтобы нормализовать дыхание. Она запыхалась от бега.
– Я понимаю, что оторвала вас от важного…
– Шур, ты чего хочешь?
– Так оторвала или нет?
– Да. Я тороплюсь, но выслушать тебя готова.
– Куда торопишься? Под бочок к Стасу?
Вера молчала. Она понимала подругу. Столько лет не понимала, а теперь вдруг начала. Стала более мудрой с возрастом, что ли? Начала шире мыслить? Сама она никогда не страдала от ревности. Это чувство ей было неведомо. Даже маму в детстве не ревновала, хотя любила безмерно, а уж мужчин и подавно. Вот взять, к примеру, Стаса. Умирала без него. Ощущала физическую боль во всем теле. И сердце в разлуке ныло и ныло. Но не потому, что Вера боялась: он может быть с другой. Нет, она такой мысли не допускала вовсе! Наверное, так неправильно. Доля ревности должна присутствовать в отношениях, но Вера столь безгранично доверяла тем, с кем встречалась, что чувство, считающееся синонимом любви, не посещало ее…
Тогда как Шуру оно просто раздирало!
– Я слышу – ты запыхалась… – продолжала Одинец. – И трубку не берешь…
– Шур, перестань, а?
– Обещала заехать, а сама…
– Мы были заняты. И совсем не тем, о чем ты думаешь!
– Ну, конечно… – процедила та. – Но мне плевать! Хоть умрите друг на друге! Я звоню, чтобы сказать… Ко мне Яшин завалился недавно. Чуть не задушил!
– Он что, умом тронулся?
– Частично. Обвинял меня в убийстве Кати. Но когда я убедила его в своей невиновности, схватил нож и помчался искать Петю Кочетова…
– А его-то зачем?
– Как зачем? Чтоб поквитаться. Яшин теперь его в душегубы записал!
– И давно он умчался?
– Минут пятнадцать назад.
– Так что ж ты сразу не позвонила?
– Я звонила, но ты трубку не брала!
– Не мне – в милицию!
– С милицией я уже связалась. Но вас тоже решила в известность поставить.
– Правильно сделала, мы как раз собираемся ехать на встречу с Петей. – Вера побежала к выходу. – Я позвоню тебе, если будут новости.
– Слышала уже это! – агрессивно бросила Шура и отключилась.
Вера недовольно поморщилась. Только Шуриных истерик ей сейчас не хватало! Нет, все же ревность – мерзкое чувство. И хорошо, что оно ей неведомо.
Выбежав на улицу, Вера обнаружила, что ворота открыты, а Стаса возле мотоцикла нет. Но он появился почти тут же, выскочив из-за дома.
– Ты откуда? – спросила Вера.
– Тебя так долго не было, что я не выдержал и слетал в кухню, чтоб Забудкину с городского позвонить.
– Я разговаривала с Шурой, к ней…
– Прыгай давай, – перебил ее Стас, оседлав «Ямаху». – По дороге расскажешь!
И едва Вера успела устроиться на сиденье, завел мотор.
Глава 12
Наши дни
В «Огненном драконе» Петра не было. Об этом при входе им сообщила симпатичная шатенка, судя по томному взгляду, брошенному на Стаса, та самая администраторша, с которой у него был роман. Пришлось ехать к его дому. На счастье, Стас знал, где Кочетов обитает, и не пришлось плутать по улицам. Но и в особняке, выстроенном на опушке хвойного леса, огромном и до неприличия помпезном, Петра не оказалось. Охранники сказали – уехал в ресторан, а вернется после полуночи.
– Когда уехал? – уточнил Стас.
– Недавно, – соизволил откликнуться один из бугаев, сидевших на пропускном пункте. Остальные сделали вид, что не слышали вопроса. – Минут пятнадцать назад.
