Александра Маринина - Благие намерения
– Я не потерплю взяточницу у себя в доме! Если ты посмеешь брать хоть что-то у клиентов, ты мне больше не дочь! Я не намерен покрывать преступницу! На тебя дело заведут, тебя посадят, и я пальцем не пошевелю, чтобы тебя вытащить. Посадят – и будешь сидеть.
Тамара сначала пыталась возражать, дескать, она не должностное лицо, не заведующая, а просто мастер, то есть находится на рабочей должности, и привлечь ее за взятку невозможно, и то, что ей дарят клиенты, это вообще никакая не взятка, а просто выражение благодарности, но все было бесполезно. Николай Дмитриевич твердо стоял на своем: дочь обязана делать то, что она делает, только за зарплату, все остальное бесчестно, непристойно и подсудно. После этого Тамара почла за благо все подарки передаривать сестре или подругам. Именно таким манером в квартире Романовых появились приобретенная в обмен на макулатуру «Королева Марго», электрический самовар и несколько настоящих английских виниловых дисков с записями «Пинк Флойд» и «Лед Зеппелин», которые очень нравились Родиславу.
И как только Родислав ухитрился забыть, что родителям коробки конфет теперь носить нельзя! Люба на мгновение смешалась, ей стало неловко за мужа, который, как ей показалось, проявил невнимание к ее сестре, и она испугалась, что Тамара обидится. Но Тамара и не думала обижаться.
– У Аэллы новый любовник, – сообщила она, вгрызаясь крепкими мелкими зубками в очередную конфету «грильяж». – Очень шикарный.
– Да что ты?! – воскликнула Люба. – Надо же, я только два дня назад с ней по телефону разговаривала, она мне ничего не сказала.
– Так она и мне не сказала, – усмехнулась Тамара. – Я видела, он за ней на работу приезжал.
Аэлла Александриди стала, как и ее мать, врачом-косметологом, пластическим хирургом и работала в Институте красоты на проспекте Калинина, в одном здании с «Чародейкой», поэтому Тамара сталкивалась с ней регулярно, не говоря уж о том, что Аэлла частенько направляла к Тамаре своих состоятельных пациенток, гарантируя, что «голову им сделают» по высшему разряду. С первым мужем, сыном заместителя министра здравоохранения, она развелась через полгода после свадьбы, и здесь Тамара отдала должное прозорливости Андрея Бегорского, предсказавшего этому браку быстрый и бесславный конец. Потом был второй брак, такой же яркий и такой же скоротечный, с молодым дипломатом, который увез Аэллу на три года в Марокко, а вернувшись в Москву заявил, что лучше он останется невыездным, но терпеть диктат и непомерные требования жены больше не намерен. Третий брак просуществовал полтора года и распался уже по инициативе самой Аэллы, не пожелавшей тратить лучшие годы жизни на бездарного поэта, который по первости произвел на нее впечатление талантливого и неординарного, а на поверку оказался сильно пьющим бесталанным неудачником. После третьего развода матримониальные устремления красавицы несколько утратили остроту и интенсивность, она сочла, что три бывших мужа – вполне достаточно для репутации женщины, «пользующейся повышенным спросом», перестала стремиться к официальной регистрации и облюбовала для себя вполне уютный статус любовницы мужчины с положением и связями. Ни к чему не обязывает, а удовольствия и возможностей – море.
В профессиональной деятельности Аэлла Константиновна Александриди была весьма успешной, чему, помимо ее способностей к пластической хирургии, очень помогли репутация матери и ее связи. Асклепиада Александриди усиленно рекомендовала дочь как хорошего специалиста, Аэлла, со своей стороны, изо всех сил старалась не допускать ошибок и делать все тщательно и грамотно, не забывала консультироваться с матерью, и в итоге к тридцати годам, сделав несколько весьма удачных подтяжек публичным лицам, исправив носы двум грузинским киноактрисам и приведя в порядок после автокатастрофы лицо жены известного писателя, стала ведущим специалистом Института красоты, на прием к которому попасть не так-то легко. И в деньгах Аэлла не нуждалась: носителями самого активного спроса на исправление носов и подбородков были богатые жители кавказских республик, а точнее – их жены. За свой высокий профессионализм Аэлла, помимо зарплаты, регулярно получала корзины с фруктами, баклаги с вином, меха, ювелирные украшения и довольно толстые конверты, не говоря уж о таких мелочах, как дефицитные билеты в театры на нашумевшие спектакли, хорошие, но тоже дефицитные книги, конфеты и банки с икрой.
После свадьбы Любы и Родислава, одиннадцать лет назад, Аэлла несколько раз звонила Любе, интересовалась, как у нее дела, как семейная жизнь, предлагала помощь, если нужно, потом пропала на несколько лет, а после возвращения из Марокко и развода со вторым мужем снова объявилась и начала звонить уже регулярно, примерно раз в два месяца забегая в гости. Желая сделать ей приятное, Люба к ее приходу всегда надевала подаренный Аэллой на свадьбу браслет и видела, что Аэлла его заметила.
Из своей личной жизни Аэлла никогда особой тайны не делала, любовников приводила к Романовым совершенно открыто, поэтому Люба удивилась, когда Тамара сообщила, что у Аэллы появился новый ухажер, о котором она ничего не сказала Любе.
– Может, там пока ничего серьезного, просто отношения на стадии легкого флирта. Цветы, конфеты и все такое, – предположила Люба.
– Ну да, конечно, – с усмешкой произнесла Тамара, – особенно если принять во внимание, как он на нее смотрел и как они целовались, когда наша Аэлла села к нему в машину. Знаешь, я часто вспоминаю, как Андрей на вашей свадьбе сказал про нее, что у Аэллы слишком высокий уровень притязаний. Она хочет, чтобы мужчина рядом с ней был самым лучшим, но ни в коем случае не лучше, чем она сама. Надо же так точно сказать! Кстати, что-то я давно его у вас не видела. С ним все в порядке?
– За него не волнуйся, – ответил Родислав, – у него все хорошо. Работает все на том же заводе в отделе главного технолога, развивает техническое оборудование для пищевого производства. В прошлом месяце получил приличную премию за рацпредложение.
– А что с личной жизнью?
– Да все то же. Жизнь активная, но не семейная. А что это ты так интересуешься? – Родислав хитро прищурился. – Виды имеешь?
Вопрос был не праздным, одно время всем – и Родиславу с Любой, и их родителям казалось, что между Тамарой и Андреем Бегорским вполне может сложиться нечто… Они сидели рядом на свадьбе Любы и Родика, несколько раз танцевали, на следующий день вместе ходили в кино, потом на выставку, потом Андрей вернулся в часть и в письмах, которые он писал Родиславу, всегда передавал отдельный привет Тамаре. Но впоследствии оказалось, что они просто ценят друг друга за ум и неординарность, но ничего больше друг к другу не испытывают. Встречаясь в доме у Романовых, они всегда бывали искренне рады друг другу, и Андрей, как настоящий джентльмен, потом провожал Тамару до дома, но вне этих случайных встреч они все-таки не общались. Тамара свою личную жизнь пока не устроила, а у Андрея не переводились подружки разных возрастов и калибров, от студенток до вальяжных замужних дам.
– Ни одного видика, даже самого маленького, я на нашего Андрея не имею, – рассмеялась Тамара. – Просто интересуюсь, потому что помню, как в детстве ему нравилась Аэлла. Даже на вашей свадьбе он смотрел на нее и откровенно любовался. Она сейчас не замужем, правда, неизвестно, надолго ли, он свободен, вот я и подумала, что он вполне может предпринять попытку. Насколько я знаю, он иногда захаживает к ней в гости.
– Да брось, – отмахнулась Люба, – Аэлла никогда в жизни до него не снизойдет. Инженер в отделе главного технолога – это не ее калибр. Чтобы к ней подкатиться, нужно быть не меньше чем начальником отдела в каком-нибудь главке какого-нибудь министерства. Да и внешность у Андрюшки подкачала.
– А вот тут ты не права, – покачала головой Тамара, – Андрей стал очень интересным. Да, он так и остался некрасивым, но в нем появилось обаяние уверенного в себе мужчины. И чувство юмора у него отменное, а это иногда завораживает куда больше, чем правильные черты лица. Нет, нет и нет, наш Бегорский – мужик что надо. Но Аэлла, конечно, этого оценить не может.
Родислав промолчал. Он очень хорошо помнил, как когда-то давно, когда им было по девятнадцать лет, Андрей сказал ему:
– Алка чертовски хороша! Но самомнение, конечно, у нее зашкаливает. Ничего, придет время – сама прибежит ко мне, вот увидишь.
Родислав тогда отнесся к словам друга как к шутке, сдобренной изрядной долей неоправданных романтических надежд, но… Но он знал, что Аэлла частенько сама звонит Бегорскому и приглашает в гости. Чем уж они там занимаются, Родислав не знал, у Андрея хватало ума и деликатности не распространяться о деталях своих визитов к их общей подруге детства, но то, что эти визиты имели место, было известно доподлинно. И разумеется, Люба тоже о них знала и не преминула тут же сообщить сестре, от которой у нее секретов не было.
