Линда Фэйрстайн - Прямое попадание
– Мистер Уоллес все еще в реанимации. Он пробудет там несколько часов. Потом его переведут в палату интенсивной терапии, тогда вы сможете его навестить.
Майк, не оборачиваясь, крикнул мне из коридора, что пойдет звонить отцу Мерсера, сообщит ему хорошую новость.
– Меня зовут Алекс Купер. Я была вместе с детективом, когда его ранили. Что с ним было?
– Пуля прошла в полудюйме от сердца. Застряла в кости прямо над ним. Но открылось сильное внутреннее кровотечение – а это очень опасно. Сейчас мы привели его в порядок, но следующие несколько часов станут решающими. – Врач посмотрел на часы. – Сейчас почти четыре. Сходите пообедать. А о вашем приятеле позаботятся медсестры.
– Мы еще побудем тут, доктор. Видите ли, мы должны увидеть Мерсера.
Мы с Майком никуда не собирались уходить до этого момента.
Я поблагодарила врачей, и они ушли, оставив меня одну. Я опустилась в кресло, закрыла лицо руками и вспомнила все свои обещания господу за последние несколько часов о том, какие добрые дела я совершу, лишь бы Мерсер выжил. Все тело ныло, и я попыталась отвлечься, представив, что было бы, не пойди мы с Мерсером в галерею. Затылок ломило невыносимо, и кровь стучала в висках, напоминая звук выстрелов. Я даже представить не могла ту боль, что испытал Мерсер, когда пуля пронзила ему грудь.
Я открыла бумажный пакет, достала сотовый и набрала номер Баттальи. Нарвавшись на автоответчик, я вздохнула с облегчением. Мне не нужна головомойка, поэтому я сообщила ему хорошую новость про Мерсера и добавила, что на ночь останусь у знакомых.
У Джейка был забронирован билет на семичасовой рейс обратно в «Ла Гуардия», этот заказ я сделала сама пару дней назад. Я не смогла дозвониться ему на Виньярд, поэтому оставила сообщение на автоответчике и там, и у себя дома, рассказав про стрельбу и попросив приютить меня на время.
Майк вернулся минут через пятнадцать, принес нам кофе и себе сандвич:
– Хочешь, поделюсь?
– Нет, спасибо, – желудок отказывался принимать пищу. – Извини, что наорала на тебя по телефону в пятницу.
Аппетит Майка напрямую зависел от его настроения. Он широко раскрыл рот и целиком запихнул туда край гигантского бутерброда с ветчиной паштетом, салатом, помидорами и луком. Жуя, он пробормотал что-то вроде: «Забей».
– Я знаю, что на язык ты не воздержанна, блондиночка, – добавил он, когда тщательно прожевал три первых куска. – Думаешь, я не понимаю, чего ты вдруг переменилась? Я же знаю, что ты провела все утро в молитвах о Мерсере, наверняка пообещала терпимее относиться даже ко мне, если все обойдется. – Майк подмигнул и снова принялся за еду. __ Так вот, а вчера я весь день провел, читая дело Омара, – сообщил он, заморив червячка. – Тип был настоящим профессионалом на этом поприще. У начальника тюрьмы скопилась гора жалоб на него. Наверно Лоуэлл Кэкстон был прав. Похоже, Омар снюхался с тюремными адвокатами. О большинстве разводов он действительно прочел в «Юридическом вестнике». В одном постановлении судья даже указал, в какой частной школе учатся дети сторон. Омар вычитал эту информацию и стал угрожать, что похитит детей, когда они будут возвращаться с занятий. Их мать просто слетела с катушек, во всем обвиняя бывшего мужа. А стояли за этим Омар и уважаемый член судебной коллегии.
– И никто не арестовал Омара за преследование?
– Нет. Посадили в карцер. – То есть в одиночную камеру с пребыванием в ней двадцать три часа в сутки без права пользования библиотекой и почтой. – И добавили пару месяцев срока. Но начальник тюрьмы сказал мне, что теперь с этим Законом о свободе информации начнутся нешуточные проблемы. Заключенные пишут в счетные комиссии и требуют предоставить им адреса кого угодно, потому что закон дает им такое право. Один тип получил таким образом адрес бывшей подружки и преследовал ее шесть лет. Говорю тебе, в этой судебной системе сумасшедшим домом управляют психи, – последние слова получились не столь эффектными из-за того, что Майк, покончив с сандвичем, облизал соус с пальцев, прежде чем обтереть их салфеткой.
– А имя Дениз Кэкстон есть в журнале посещений?
– Нет, еще не нашли. Но я должен сам посмотреть. Может, она приходила под другим именем. Кстати, а ты уже придумала, где перекантуешься следующие несколько недель в нерабочее время?
Я кивнула.
– Я могу пожить в квартире Джейка Тайлера. Может, подбросишь меня домой, чтобы я взяла одежду?
– Я найду тебе водителя. А сам отсюда сегодня не уйду.
Спорить с Майком на эту тему было бесполезно. В эти критические для Мерсера часы он останется рядом с ним независимо от того, сколько времени это займет.
В шесть пришла медсестра и сообщила, что проводит нас в палату интенсивной терапии.
– Он спит, – пояснила она. – Но доктор сказал, что вы хотите его увидеть.
Мерсера поместили в бокс напротив поста медсестер. Я услышала писк мониторов задолго до того, как мы подошли. У входа в палату стояли два детектива в штатском. Я вошла и посмотрела на его крупное тело, полностью занимающее кровать. Из носа торчали трубки, а к руке тянулся шланг капельницы. Мерсер не ответил, даже не пошевелился, когда Майк поздоровался. Тогда Чэпмен поднял простыню, что прикрывала Мерсеру грудь, посмотрел на бинты и осторожно погладил его по плечу.
– Наркоз еще действует, – пояснила медсестра. – Я позову вас. Пойдемте, здесь есть зал ожидания.
Она провела нас по коридору, и мы снова стали ждать, на это раз в компании семей других критических пациентов. Майк не вынес соседства этих взвинченных людей.
– Я пойду к Мерсеру.
– Но там нет места…
– Мне хватит. Я хочу с ним поболтать. – Он бросил на меня взгляд, яснее всяких слов говорящий: «Наедине», и вышел.
В голове все время прокручивались сегодняшние события. Стараясь не обращать внимания на головную боль, я прикрыла глаза руками и не заметила, как подошли двое мужчин.
– Александра Купер?
Я подняла взгляд, они предъявили свои значки и представились:
– Шон Иверсон и Том Беллман. Особый отдел. Пройдемте с нами. Больница предоставила нам комнату, мы бы хотели услышать ваши показания.
Я встала и махнула рукой в сторону бокса:
– Но мне бы не хотелось уходить от Мерсера. Мы ждем, когда он…
– Это недалеко, Алекс. Мы приведем вас обратно, как только закончим.
– А почему этим занимается не убойный отдел? – Я не двинулась с места, и оба детектива выглядели очень недовольными. Я знала, что впадаю в паранойю, но хотелось дать показания копам, которые знали меня и любили Мерсера. Именно они должны заниматься расследованием нападения на него.
– Пойдемте, – сказал Иверсон, поворачиваясь ко мне спиной. – Убойщикам такие дела не дают. Нас назначил сам начальник следственного отдела, – детектив обернулся, и на его лице появилась улыбка, – он даже упомянул, что с вами может быть трудно.
– Я бы хотела, чтобы со мной пошел детектив Чэпмен, если…
– А мы бы предпочли его не звать, если вы не против. Его там не было, это не его дело, и нам бы хотелось все сделать по правилам, хорошо, мисс Прокуратура?
Я схватила свой бумажный пакет и послушно последовала за ними по коридору до лифта, вниз, в небольшую комнатку, на двери которой висела табличка «Охрана».
Почти три часа Иверсон и Беллман допрашивали обо всем, что случилось с того утра, как я вернулась на Манхэттен с Виньярда. За последние десять лет я сама часто допрашивала свидетелей, но все равно поразилась их дотошности и полностью вымоталась. Снова и снова они заставляли меня припомнить каждое движение, шаг, слово и звук, которые были совершены или произнесены в галерее. Я напрягла все свои чувства, чтобы воссоздать картину происшедшего, но по их непроницаемым лицам поняла, что чем-то ответы их не устраивали.
Когда Иверсон закрыл блокнот и встал, я посмотрела на них так же, как на меня смотрели мои свидетели: я хотела знать, поможет ли им эта информация. Нo я ни о чем их не спросила, потому что знала – никто не сможет ответить на этот вопрос.
– Томми отведет вас обратно, Алекс. На сегодня все, но на неделе вам придется проехать с нами на 21-ю улицу. Показать нам все на месте, хорошо?
– Да, буду рада помочь.
На обратном пути мы с детективом Беллманом не сказали друг другу ни слова. Он довел меня до бокса Мерсера и пожал на прощание руку. Майк утащил стул с поста медсестер, втиснул его между стеной и кроватью и сейчас сидел там, спиной к двери, наклонясь вперед. Он держал Мерсера за руку и что-то тихо ему говорил. Я уловила пару знакомых имен и поняла, что Майк просто пересказывает ему истории из жизни, воспоминания, болтает о всякой всячине с молчаливым собеседником. Мерсер лежал в той же позе.
– Эй, Мерсер, – сказал Майк, – Куп вернулась. – И обратился ко мне: – Где была, блондиночка?
Я рассказала про допрос.
– Эти козлы, должно быть, круто с ней обошлись, Мерсер. Выглядит она дерьмово. Открыл бы ты глаза и посмотрел на нее. Я, пожалуй, позаимствую парочку твоих катетеров, приятель, – ей надо влить немного пивка, топливо ей не помешает. Кого назначили на это дело?
