Роберт Кемпбелл - Волшебник Хуливуда
– Это произошло давно.
– Когда это – давно?
– За год или вроде того, перед тем, как мы с друзьями навестили вас тут. А у вас как раз проходил торжественный ужин. Мой друг покатил по скатерти одну памятку – и она свалилась вам на колени.
И опять Кейп испугался.
– Мне захотелось напомнить вам об этом, но прибыл я сюда по другому поводу, – сказал Канаан.
– Теперь я вас вспомнил, – сказал Кейп. – Да и не больно-то вы переменились.
Он застыл в ожидании, склонив голову набок. Канаан понимал: старик ждет от него ответной любезности. Неужели для него так уж важно, обманывая себя, верить, что он победоносно сражается со временем? А может, если сказать ему правду, он рассыплется в прах? Канаан решил промолчать.
– Вы тот самый детектив. Это вашу племянницу изнасиловали и убили. Я проверял. И вас, и этого Свистуна, и того полицейского с юга.
– Беллерозе.
– Да, Беллерозе. Я проверил – и все про вас разузнал.
– А мы про вас и так все знали.
– Ну и как, помогло вам это?
– Этого оказалось достаточно, чтобы выбить из вас кураж. И я вижу, что нам это удалось.
– Если вы полагаете, будто погубили меня, то ошибаетесь.
– А мы и не пытались погубить вас, если вы имеете в виду финансовую сторону дела. Мы сделали именно то, чего нам хотелось. Мы вас напугали.
Лицо Кейпа скривилось – как у младенца, вот-вот готового разреветься. Он зашипел, из углов рта у него побежала слюна. Длилось все это целую минуту, если не больше. Малькольм отошел от него, вернулся с коньяком и заставил старика отпить. Взгляд у Кейпа был как у безумца.
Он раздосадованно посмотрел на слугу.
– Мне надо пописать. Прямо сейчас, или я описаюсь.
Малькольм, вздохнув, посмотрел на Канаана.
– Не гляди на него, – яростно заорал Кейп. -Гляди на меня! Мне немедленно нужно в уборную.
Малькольм помог старику подняться. Трясясь всем телом, Кейп проследовал по комнате. Они с Малькольмом исчезли в глубине дома.
Канаан, подавшись вперед, нагнулся и поднял с пола блокнот, переплетенный пружинкой. Быстро пролистал страницы.
Из глубины дома послышался голос Малькольма:
– Не сюда.
– Но я же не дотерпел, черт тебя побери! Надо было вести меня сразу.
В блокноте оказались стихи. Канаан прочел одно стихотворение, полное жалости и любви к себе. Крайне слабое.
– Почему вы не носите пеленки?
Вопрос Малькольма был, судя по всему, сугубо риторическим.
Канаан вернулся к первой странице блокнота.
– Ты за собой следи. Думаешь, я в маразме или спятил, только не больно полагайся на это.
Последнюю фразу Кейп произнес с неожиданными твердостью и силой.
На первой странице блокнота значилось имя владельца, точнее, два имени: Гарриэт Ларю и Кеннет Гоч.
– Вернемся, пока этот сукин сын не спиздил серебряную посуду, – сказал Кейп.
Канаан спрятал блокнот в карман. Они вернулись в комнату. Спереди на брюках у Кейпа расплывалось темное пятно.
– Принеси мне халат, – сказал Кейп. Малькольм снял с вешалки расшитый атласом и золотом халат и помог Кейпу облачиться в него. Старик вновь сел в кресло, закрыв полой халата мокрые брюки.
– Значит, вы по-прежнему одержимы убийством племянницы?
– Я никогда не забываю о ней.
– Ну хорошо, но с чего вы взяли, будто мне что-то известно об этом? Не сомневаюсь, что вы меня проверили. А значит, выяснили, что маленькие девочки меня не интересуют.
– Да знаю я ваши вкусы! Но не сомневаюсь в том, что вы знакомы с людьми, которым нравятся маленькие девочки. Вы ведь знаете всех извращенцев. Всех маньяков.
– А разве мы не все таковы? – удивился Кейп. – Разве мы не все маньяки, не все извращенцы? В том или ином смысле.
– Вы были знакомы с молодым человеком по имени Кенни Гоч. Иногда он называл себя Гарриэт Ларю.
– Мы с ним виделись пару раз. Но для меня он был, знаете ли, староват.
– Но выменять его на кого-нибудь можно было?
– Это да. У него были свои достоинства.
– И кто конкретно ценил его достоинства? Кейп улыбнулся.
– Являетесь сюда с пустыми руками и надеетесь, что я назову вам имя человека, который, возможно, – я повторяю, возможно, – как-то связан со смертью вашей маленькой племянницы девять или сколько там – десять лет назад?
– Именно этого я от вас и ожидаю.
– А как вы расплатитесь со мной за такую информацию?
Канаан полез в карман и извлек оттуда маленький пистолет.
– Следовало вам, Малькольм, дать мне поговорить с вашим хозяином с глазу на глаз, как я вас и просил. А теперь, после того, как я убью старика, мне придется убить и вас. Но если вы сейчас выйдете из комнаты, то мы сможем договориться на том, что он покончил с собой из этого незарегистрированного пистолета, услышав с моей стороны некие разоблачения.
– Да я хоть сейчас.
Малькольм отнесся к происходящему с поразительной невозмутимостью.
– Да вы что? Ни в коем случае! Голос Кейпа дрожал от страха. Малькольм не то прокашлялся, не то рассмеялся.
– Да кто поверит, будто я покончил с собой из-за каких-то ваших разоблачений, – заорал Кейп на Канаана.
Канаан достал блокнот и перебросил его на колени Кейпу.
– Вы распорядились убить Кенни Гоча, распорядились убить умирающего, распорядились перерезать ему горло, потому что он собирался перед смертью предать вас. Ему хотелось спасти бессмертную душу.
– Это не я. Я не имею к этому никакого отношения.
– Я изобличил вас и припер к стенке. Вы умолили меня позволить вам покончить с собой. Старому человеку не место в тюрьме. Я решил пойти на это во избежание колоссального скандала, который причинил бы ущерб репутации всего города. А теперь мне придется убить и вас, и вашего человека, а самому придумать какую-нибудь другую историю.
Но начальство в любом случае поверит каждому моему слову.
– Я назову вам имя убийцы. Ведь вы хотите именно этого, не так ли?
Канаан выждал. Не имело смысла соглашаться на сделку. Кейпу все равно некуда было деваться.
– Горло Гочу перерезал Раймонд Радецки, называющий себя Раабом.
– А почему?
– Потому что Гоч знал имя человека, убившего вашу племянницу. Он знал, что умирает, и ему хотелось покаяться.
– Это-то имя мне и нужно.
Кейп растерялся. Его губы сперва задрожали, а затем неподвижно застыли. Он уже выдал кое-что и решил на этом остановиться. Не из преданности по отношению к убийце маленькой Сары Канаан, но просто потому, что привык ото всего откупаться как можно дешевле, даже в противостоянии с человеком, который, вне всякого сомнения, собирался убить его, если у него не останется другого выбора.
– Пусть вам его назовет Рааб.
Канаан понял. Можно надавить на Кейпа еще сильнее, но того уже заколотило. Собственная гордость стала для него в этом пункте важнее жизни.
– И где же этот Раймонд Радецки?
– Он фотограф. Вы знаете «Люцифер»? Это частный ресторан в окрестностях Малибу.
– Знаю.
– Он будет там сегодня вечером. Будет фотографировать.
Канаан встал.
– Значит, мы квиты, – сказал Кейп.
– Посмотрим.
– Вы ищете не справедливости, а возмездия. И, кроме того, я старик и вот-вот умру и так.
Канаан посмотрел на Кейпа с бесконечным презрением, но и с жалостью.
– Лучше вам и впрямь пользоваться пеленками.
Глава тридцать третья
В конце концов плохое самочувствие взяло свое, и Свистун решил отправиться домой, принять что-нибудь от насморка и от кашля. Может, и впрямь горячего лимонаду с медом попробовать. Жаль, что он бросил пить: стаканчик виски в темной комнате, раздевшись, до всех лекарств или лучше вместо них, – и в постель.
Сейчас же все это ему пришлось проделать без виски. Ему снились дурные сны, хотя он не столько спал, сколько мучился, пока наконец не сообразил, что слышит из гостиной чьи-то вкрадчивые шаги. Он вскинулся было, среагировав на несомненную опасность, но что-то в его организме не сработало и он застыл парализованный, не в силах пошевелить и пальцем.
Боско что-то рассказывал ему по поводу таких ступоров и о том, чем именно они объясняются, но сейчас явно было не время припоминать его разглагольствования.
Когда наконец его тело разблокировалось и он оказался способен раскрыть глаза, то увидел склонившуюся над ним фигуру и, резко перехватив запястье, вывернул чужую руку. В ответ тихо вскрикнули.
– Да ты что? – воскликнула Мэри Бакет. – Я ж на тебя не нападаю.
– Кто это? Кто это?
– Я! Мэри! Это же я.
– Свет, – пробормотал он, отпустив ее и зашарив рукой по ночному столику в поисках выключателя.
А она уже подошла к окнам, раздернула шторы, впустила в комнату свежий воздух.
– Свежий воздух, вот что тебе нужно. Свежий воздух.
Скептически проверив склянки и упаковки с лекарствами, она смахнула их все в мусорное ведро, стоящее у двери.
– Эй, – запротестовал Свистун, высунувшись из кокона тяжелых, пропитанных его потом простынь.
