Павел Генералов - Искушения олигархов
— Но остался же номер счёта, по которому переводились деньги?
— Это коммерческая тайна, — очки Владимира Тимофеевича вновь затуманились.
— И всё же… — Нур написал на листке «1000$" и протянул его Трубицыну. — Между нами, естественно…
Трубицын кивнул, соглашаясь. Прядь волос с его макушки упала на лоб, обнаружив маскируемую лысину. Нур достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул Владимиру Тимофеевичу. Конверт исчез мгновенно. Трубицын нацарапал на том же листке несколько слов и пододвинул ближе к Нуру так, чтобы тот смог прочитать.
На листке было написано круглым почерком вечного отличника «Платили наличными». Не выпуская листок из рук, Трубицын положил его в пепельницу и чиркнул зажигалкой.
Умно, — мысленно одобрил Нур. — Тайна переписки в первозданном виде. Что ж, если не сама информация, так хоть способ её передачи стоил штуки баксов.
— Посмотрите, может быть, вы узнаете этого «спонсора»? — Нур достал из кожаной папки фотографии. Фас и профиль крановщика Карпинского, привезённые Лёвкой из Гамбурга и не слишком внятный снимок мужика в светлой шляпе, который Нюша с Катей с риском для молодых жизней добыли намедни на Пушкинской.
Трубицын задумчиво поправил сбившуюся прядь и помассировал скрывшуюся лысину. Нур понял и достал из кармана уже не конверт, а просто пять сотенных. Полтыщи исчезли ровно вдвое быстрее, чем предыдущая тысяча.
— Этих никогда не видел, — Трубицын ткнул пальцем в Карпинских. — А этот… — он вгляделся в нечёткое лицо незнакомца с Пушкинской, с крупным носом и тяжеловатым подбородком, — может, и похож немного. Вот если без усов… Нет, всё же точно не скажу. Давно это было! — и Трубицын засмеялся, обнаружив белоснежные мелкие зубки.
Не допив остывшего чая, Нур покинул «Устреллу». Чтоб я ещё когда в жизни чипсы купил! — подумал он, оглянувшись на жёлтую чипсину над подъездом. — Вот ведь хорёк! На полторы штуки развёл, а информации ноль целых одна сотая.
А ведь точно — именно на хорька и походил острозубый директор чипсов. Мелкий — а всё ж хищник.
***Иваново
До Иваново добираться оказалось несколько дольше, чем предполагал Соловьёв. Даже на «лендкрузере», летя со свистом, доехали лишь через пять часов — трасса была дурная и сильно загруженная, особенно после Владимира.
Ещё полчаса ушло, чтобы добраться до «серого дома», местного управления внутренних дел. Там у Олега Юрьевича была назначена встреча с опером Андреем Антоновым, на которого Соловьёва вывел один из сотрудников службы безопасности «Севернефти», раньше работавший в Иваново.
Пропуск на проходной был заказан. Соловьёв поднялся на третий этаж управления и постучал в дверь под номером семнадцать. В кабинете его встретил сам Антонов, парень лет тридцати с косой чёлкой и жизнерадостным взглядом слегка косивших глаз.
Поздоровавшись, Соловьёв сразу ввёл Антонова в курс дела. В тех масштабах, естественно, в каких это было необходимо. Он передал ему ксерокс заграничного паспорта Ефима Карпинского, выданного Ивановским ОВИРом в 2000 году.
— Мне нужно узнать, где жил этот человек и есть ли у него в Иваново родственники, — объяснил он Антонову.
Тот не стал задавать ненужных дурацких вопросов и сразу набрал номер:
— Лена! Привет! Это Антонов! Будь добра, подбери мне все сведения по Карпинскому Ефиму Григорьевичу. Заграничный паспорт ему был выдан в нашем ОВИРе одиннадцатого сентября двухтысячного… Да, я у себя. Жду.
Уже через пятнадцать минут, поблагодарив Антонова, Соловьёв вышел из здания управления. Он знал, что у Карпинского Ефима Григорьевича в городе Иваново проживает жена. По адресу: Театральная, 13, квартира 28.
Улочка оказалась в десяти минутах езды от управления. Почти рядом с нею, на перекрёстке строился солидно–кирпичный красный храм. Основная часть была уже завершена — начали возводить купол. Видно, не всё так плохо в этом городе, — отметил про себя Соловьёв.
Дом под номером тринадцать был четырёхэтажным, выкрашенным в светло–коричневый цвет. Двор был отгорожен от улицы штакетником в человеческий рост. Искомая квартира двадцать восемь находилась в первом из двух подъездов. На металлической двери был кодовый замок. Три вытертые циферки легко подсказали Соловьёву искомый код.
Поднявшись на третий этаж, Соловьёв нажал кнопку звонка. Конечно, стоило бы заранее договориться по телефону, но неожиданно выяснилось, что телефона в этой квартире нет. Так что пришлось полагаться на удачу. И она Соловьёва не подвела. Можно было надеяться и на то, что в провинции люди не такие пугливые как в Москве. Так и оказалось.
— Кто там? — раздался женский голос из–за двери.
— Вас беспокоят из избирательной комиссии. Уточнение списков, — объяснил Соловьёв.
Дверь открылась.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила его женщина средних лет в тёплом стёганом халате. — Вам на кухне удобно будет. Там, на столе можно будет бумаги заполнить, если надо.
— Да, спасибо, — ответил Соловьёв, из коридора сразу проходя на кухню. Однокомнатная квартира казалась порядком запущенной. То есть, она была чистенько прибранной, но вот ремонта давно и явно требовала.
Присев на указанную табуретку, Соловьёв достал блокнот с записями:
— Вы — Карпинская Ольга Ильинична, так?
— Да, — ответила женщина. — Будете чай? Я сейчас поставлю…
— Нет, спасибо, — отмахнулся Соловьёв, — мне ещё всю Театральную обойти надо. А вашу муж, Ефим Григорьевич Карпинский, он когда дома будет?
Женщина, поправив сбившуюся прядь волос, посмотрела на Соловьёва странным взглядом.
— Я что–то не так сказал? — нарушил затянувшееся молчание Соловьёв.
— У вас что, всегда так в вашем избиркоме работают? Вот теперь и понятно, откуда берутся «мёртвые души»… Умер мой Ефим, ещё в двухтысячном году, в августе. От воспаления лёгких. Так что уж извините. И отметьте теперь уж там, в ваших списках раз и навсегда…
— Извините, разные бывают накладки. Значит, говорите, в августе? — загранпаспорт на имя Карпинского был выдан одиннадцатого сентября двухтысячного. Вскоре после смерти Карпинского. Кто же тогда этот паспорт получил? Вот интересный вопрос.
Соловьёв достал из папки ксерокопию паспорта Карпинского:
— Посмотрите, пожалуйста, внимательно. Что здесь не так?
— Что не так? — взяв листок в руки, удивилась женщина. — Сейчас… Вот странно–то! На фото это не он, не Фима. Я этого человека не знаю. Хотя остальные данные — правильные. Родился двадцать третьего октября шестьдесят четвёртого года, в городе Наволоки Ивановской области… А фото — точно чужое. Он паспорт этот заграничный хотел получить, как раз и документы все подал. Мы вместе подали. Да вот я получила, а он не успел. Мой–то где–то в бумагах лежит. Показать?
— Нет, спасибо, — остановил женщину Соловьёв.
— Он тогда говорил: Оля, давай паспорта оформим заграничные. Хоть в Турцию когда на курорт съездим. Он всё надеялся денег на своём бизнесе заработать…
— Так он не был строителем?
— Кто, Фима? — усмехнулась Ольга Ильинична. — Да он и розетку–то дома починить не мог. Не то, чтобы построить что–нибудь. Он снабженцем служил на заводе автокранов. А потом в бизнес подался. Арендовали на пару с приятелем, бывшим одноклассником, киоск на рынке, продуктами торговали. Одно разорение, а не бизнес… А вы случаем не из милиции, товарищ…
— Орлов, — отрекомендовался Соловьёв. — Из органов. Нас очень интересует человек, чья фотография помещена в паспорте, который выдали на имя вашего мужа. Мы вам очень благодарны за предоставленные сведения. И прошу вас держать в тайне всё, о чём мы тут с вами говорили. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула Ольга Ильинична. — Если этот, с фотографии, что–нибудь не то сделал, то вы уж его накажите. А мой Фима точно здесь не при чём. В могилке он давно, на старом Богородском кладбище, — Ольга Ильинична чуть всхлипнула. — Может, всё же чайку? — поинтересовалась она ещё раз, увидев, что Соловьёв поднимается из–за стола.
От чая Соловьёв отказался. Можно было возвращаться в Москву. Не разбираться же теперь, в самом деле, в тех делах, что творились в местном ОВИРе, и кто конкретно получил взятку за выдачу загранпаспорта умершему человеку, да ещё с чужой фотографией. Теперь всё равно концов не найти. Ясно было одно. Что псевдо-Карпинский хорошо подготовился, прежде чем оказаться в кабине управления того самого крана.
А ведь всё это можно было бы и раньше раскопать, если бы Георгий Валентинович сам не приказал прекратить расследование. Ну да ладно, лучше поздно, чем никогда!
***Уже шли третьи сутки, как бывший генеральский, а до того диссидентский ворон Карлуша жил на Красной площади.
