Наталья Солнцева - Загадка последнего Сфинкса
Теплинскому пришло письмо с вариантом по мифическому образцу — детство, зрелость, старость — и электронный адрес, куда следовало отправить ответ.
Домнин удостоился короткого и мрачного вопроса. Отвечать было бессмысленно.
Что это значит? Художник больше всех провинился? Его грех не подлежит искуплению? Или что-то еще? Письмо, которое отправил ему Сфинкс, явно отличается от того, которое получил Теплинский. Почему?
— Какое послание пришло Мурату, любовнику красавицы-вдовы? — пробормотала Астра. — Это нужно узнать. Но как? Единственный вариант — Матвей.
Она вихрем ворвалась в гостиную, где он просматривал чертежи и документы на партию полиграфического оборудования.
— Ну что опять? — поднял он голову от бумаг. — Кто-то еще продает картину Кнопфа? Правильно я поступил, не возвращаясь в бюро. Вижу, ты мне не дашь поработать.
— Сфинкс хочет убить любовника Санди! — выпалила Астра, с разгону плюхаясь в кресло, которое отчаянно пискнуло.
— И пасынка тоже. Я в курсе.
— Ты так спокойно говоришь, будто речь идет не о жизни людей, а…
Матвей с сердцем бросил ручку на стол. Сегодня не его день, привести бумаги в порядок не удастся.
— Будь любезна, не ломай мебель, — невозмутимо произнес он. — Мои родители обожают эти кресла.
— Тебя волнует мебель, когда… когда…
— Когда горит Рим! Ты верно подметила.
Астра остыла. Хладнокровие Матвея подействовало на нее отрезвляюще.
— Я хочу узнать содержание письма, которое пришло Мурату… Срочно. Позвони Санди и поговори с ней.
— А если она пошлет меня подальше?
— Скажи, что ты купил копию Кнопфа и хочешь с ней посоветоваться. Потом плавно перейди на Сфинкса… Понимаешь, сама тема позволяет затронуть…
— Ладно, я понял.
— У тебя несносная привычка перебивать! — разозлилась она. — Выслушай хотя бы. Заведи беседу о смерти Теплинского, потом…
— Ладно, не учи меня.
— Что ты все «ладно» да «ладно»? Хорошо… Раз тебе не нужны мои советы, выпутывайся сам.
— Почему я терплю твои командирские замашки? — не выдержал Карелин. — Почему я продолжаю выполнять твои дурацкие указания?
— Они не дурацкие. Так ты будешь звонить Санди?
— О, черт!
Деваться было некуда, и он набрал номер сотового Александрины, нагородил чепухи про Кнофпа и картину, попросил проконсультировать. Женщина согласилась — без энтузиазма, но и без возражений.
— Где мы встретимся? — спросила она. — Чтобы дать оценку качеству копии, я должна ее увидеть. Приезжайте в галерею «Стамбул», заодно я покажу вам живопись в восточном стиле.
— Хорошо, — уныло согласился Матвей. — Я привезу картину.
— Она пригласила к себе? — округлила глаза Астра, когда закончился разговор. — Поздравляю!
— Где находится «Стамбул»?
— В Турции…
— Да не город, галерея! — взревел он. — Там выставка восточной живописи. Придется тащиться туда с картиной! Как будто мне больше делать нечего!
* * *Баркасов со скульптором обмывали в «Ар Нуво» удачную продажу. Маслов изрядно набрался. Он бы ни за что не пошел в такое дорогое заведение, но комик пообещал, что расплатится сам с причитающихся ему процентов.
Пили виски, закусывая оливками и салатом.
— Как ты ешь эту гадость? — кривился Маслов. — Закажи чего-нибудь вкусного.
— Жареный картофель и отбивную? Уволь, дражайший. Такую тяжелую пищу мой организм принимать отказывается.
— Печень барахлит? — посочувствовал скульптор. — Так тебе и пить нельзя.
— Пить — это святое…
Маслова развезло, и Баркасов вызвал ему такси.
— Поезжай, брат, проспись. Да гляди деньги-то все не спусти на водку.
Скульптор его не слышал, грузно рухнув на сиденье, он сразу уснул.
— Доведи его домой, шеф, — попросил артист, протягивая водителю деньги. — А то не дай бог замерзнет. Скоро март, а холодно, как в январе.
Пока он провожал приятеля и передавал того с рук на руки таксисту, в зале клубного ресторана прибавилось посетителей. Среди них Баркасов сразу увидел подругу «коллекционера» — госпожу Ельцову. Она была одета в приталенный костюм из малинового бархата с застежкой, обработанной золотым позументом. Эффектная женщина! И не содержанка. Ее отец — обеспеченный человек, владелец страховой компании.
Астра заметила его и помахала рукой. Она была одна, без своего спутника.
— Вы позволите? — Не дожидаясь разрешения, артист присел за ее столик. — Вы кого-то ждете?
— Друга, но он задерживается.
Слово за слово, беседа потекла в нужном русле.
— Говорят, Домнин с Масловым давно знакомы? — спросила Астра.
— С детства. Они жили по соседству, потом вместе учились в Питере, а творческая судьба сложилась по-разному. Игорь процветает, от заказчиков нет отбоя, персональные выставки — одна за другой. Феофану бы тянуться за ним… так нет, уединился, стал угрюмым, попивает. А ведь какой весельчак был, какой шутник! Хлебом не корми, дай разыграть кого-нибудь. Иногда мне кажется, Маслова зависть гложет, потому он и общаться с Игорем почти перестал.
— А раньше у них были конфликты? Из-за женщины, например?
Баркасов обвел взглядом зал, остановившись на портрете Сары Бернар, заулыбался.
— Женщины… непостижимые существа. Вот вы, Астра, кому бы отдали предпочтение — Маслову или Домнину?
— Художнику, — честно ответила она. — У него интересная внешность, талант… и общаться с ним приятно. Интеллект, юмор… все при нем.
— Своему воспитанию Игорь обязан матери. Мои родители — известные театральные актеры — водили дружбу с Домниными через нее. Она была музыкантша, играла на фортепиано, аккордеоне, увлекалась живописью и литературой. От нее он унаследовал тягу к искусству. Она настояла, чтобы сын посещал художественную школу. Хотя отец прочил его в торгаши или на крайний случай в финансисты. Сам он работал в торговле, доставал для знакомых дефицитные товары, а в советские времена — что греха таить? — это высоко ценилось. Домнины жили на широкую ногу, ни в чем не нуждались, но мама Игоря продолжала работать. Из-за этого в семье возникали ссоры. Отец ворчал, что мальчик требует пристального внимания, за ним нужен присмотр, иначе он станет легкой добычей уличных хулиганов. Поддастся влиянию городской шпаны, встанет на кривую дорожку. — Баркасов поднял бокал и залюбовался цветом вина. — Поэтому мама повсюду таскала Игоря за собой — на спевки, на репетиции, на концерты. Надо признать, ее стараниями из парня вышел толк. А вот Маслов был предоставлен сам себе, рос среди дворовых мальчишек, у них же и ума-разума набирался. Маслов-старший увековечивал в граните и бронзе партийных деятелей и героев труда, чем снискал себе славу и почет. Сына назвал Феофаном с дальним прицелом, с намеком на великого Феофана Грека, который храмы расписывал. Только имя ничего не решает. Пока скульптор получал награды и высекал монументальные статуи вождей, жена его баловалась вином, а сын гонял голубей и прогуливал школу. Ему еще повезло, что у отца остались старые связи, а то бы он не только в Москве, но и в Питере вступительные экзамены провалил.
— Алкоголизм бывает наследственным? — наивно спросила Астра.
— В России-то? Боюсь, питейная традиция уже с генами передается. Особенно в творческой среде.
— Домнин тоже пьет?
— В меру… как я! — захохотал Баркасов. — Хотя я тоже порой могу перебрать. Грешен!
— Вижу, вы хорошо знаете и Домнина, и Маслова.
— Мы почти одногодки. Вместе мяч гоняли, правда, учились в разных школах. Потом они в Питер уехали, я в Москве остался. Когда они вернулись, меня пригласили в провинциальный театр. Встретились мы спустя годы. Теперь Игорь меня сторонится… из-за Санди. Они с ней на ножах, а я вроде как между двух огней. Не может мне простить, что я продолжаю общаться с его мачехой. А я не люблю ссориться! Тем более без повода. Санди женщина своеобразная, но лично мне она ничего плохого не сделала.
Астра заказала еще бутылку коньяка. Баркасов пил, и у него развязывался язык.
— Я угощаю, — улыбалась она уголками губ. — За удачное приобретение моего друга. За «Ласки»!
— А вы… его не ревнуете?
— К кому? — притворно удивилась она.
— К Санди. Он ведь неспроста разлил вино ей на платье, — хитро подмигнул артист. — Это была уловка, предлог, чтобы познакомиться. Такая женщина, как она, умеет завлекать нашего брата.
Астра поджала губы.
— Матвей — мой жених. Но я не ограничиваю его свободу… в обмен на такую же лояльность с его стороны. Наш брак имеет финансовую основу и зиждется на интересах папиной компании.
— Понимаю…
— Простите, но вы так и не ответили на мой вопрос. Могли Маслов и Домнин затаить зло друг на друга из-за женщины?
Баркасов пьяно икнул, деликатно прикрыв рот рукой.
