Хеннинг Манкелль - Человек, который улыбался
Он расплатился и вышел. Рекламный щит у кафе опрокинуло ветром. Было безлюдно, ни одной живой души, только проходящие машины. «Настоящий ноябрьский шторм, – подумал он, разворачиваясь. – Открываются двери зимы».
Он подъехал к воротам в двадцать пять минут восьмого. Почему-то он был уверен, что его встретит Курт Стрём. Но навстречу ему никто не вышел, в будке охранников, похоже, никого не было. Ворота бесшумно разъехались, и он поехал к замку. Мощные прожекторы освещали фасад и прилегающую часть парка – это было похоже на театральную декорацию.
Он остановился у лестницы и заглушил мотор. Покосился на замок и увидел, что входная дверь открылась. Он вышел из машины и стал подниматься по лестнице. Не успел он преодолеть и двух ступенек, как ударил мощный порыв ветра, он оступился и выронил исписанный блокнот – его мгновенно унесло ветром. Он покачал головой и пошел дальше. На пороге стояла женщина лет двадцати пяти с очень короткой стрижкой.
– Что-то важное? – спросила она.
Он узнал ее голос.
– Всего-навсего блокнот.
– Сейчас я пошлю кого-нибудь, чтобы его нашли, – сказала Дженни Линд.
Валландер уставился на ее тяжелые серьги и голубые пряди в черных коротких волосах.
– Там почти нет записей.
Она впустила его. Дверь за ними тихо закрылась.
– Вы же сказали, что будете не один?
– Не получилось.
И в ту же секунду он заметил тех двоих. Они, как и тогда, стояли в тени большой лестницы, ведущей на второй этаж. Лица их были неразличимы. Они не шевелились, он даже сначала подумал, что это старинные рыцарские доспехи.
– Доктор Хардерберг сейчас придет, – сказала Дженни Линд. – Вы можете подождать его в библиотеке.
Она провела его через огромный вестибюль к двери по левую сторону. Валландер прислушался к эху своих шагов по мраморному полу. Но Дженни Линд двигалась совершенно бесшумно. Он посмотрел на ее ноги и с удивлением обнаружил, что на ней нет обуви.
– Не холодно? – спросил он, указав взглядом на ее босые ноги.
– Пол с подогревом, – безмятежно ответила она и пропустила его в библиотеку. – Я попрошу кого-нибудь найти ваш блокнот… унесенный ветром, – улыбнулась она и ушла.
Валландер огляделся – большая овальная комната, стены уставлены бесчисленными книжными шкафами и полками. Посередине – несколько кожаных кресел и сервировочный столик. Приглушенный свет, на полу – не мрамор, как в вестибюле, а большие персидские ковры. Валландер замер и прислушался, удивляясь, что не слышит воя ветра. Потом сообразил, что в библиотеке сделана звукоизоляция. Наверное, именно в этой комнате Густав Торстенссон провел последние часы своей жизни. Разговаривал со своим клиентом и еще с кем-то. Отсюда он вышел и направился к своей машине, которая так и не довезла его до Истада.
За колонной он обнаружил большой аквариум, в котором медленно, как во сне, плавали какие-то редкостные рыбки. Он вспомнил слова Мартинссона и нагнулся к стеклу: может быть, действительно песок в аквариуме золотой? Песок и в самом деле отливал золотом, но золотой он или нет, определить ему не удалось. «Наверняка за мной наблюдают, – подумал он. – Камер не видно, но они наверняка скрыты среди книг, сегодняшние камеры настолько чувствительны, что им достаточно минимального освещения. Где-то, конечно, есть и магнитофон. Они думали, что нас будет двое… наверняка им хотелось узнать, о чем мы будем говорить, ожидая хозяина. А черт их знает, может, они и мысли научились читать».
Валландер не слышал, как в комнате появился Хардерберг, но почему-то почувствовал, что он в комнате не один. Он резко повернулся и увидел человека, стоявшего около одного из кресел.
– Комиссар Валландер, – сказал хозяин и улыбнулся. Потом Валландеру казалось, что за все время разговора улыбка ни разу не покинула его загорелое лицо. Эту улыбку он скорее всего не забудет никогда.
– Альфред Хардерберг, – ответил он. – Благодарю, что вы согласились меня принять.
– Мы все должны помогать полиции, – сказал Альфред Хардерберг.
У него был очень приятный голос. Они пожали друг другу руки. На Хардерберге был великолепно сшитый темный костюм в светлую полоску. У Валландера появилось чувство, что в этом человеке все доведено до совершенства – одежда, голос, манера говорить и двигаться. И не сходящая с лица дружелюбная улыбка.
Они сели.
– Я попросил принести чаю, – приветливо сказал Хардерберг. – Надеюсь, вы пьете чай?
– Охотно, – сказал Валландер, – особенно в такую погоду. В замке, должно быть, очень толстые стены.
– Вы хотите сказать, что здесь не слышно ветра? Совершенно верно – не слышно. Стены очень толстые. Замок построен, как крепость – как от врагов, так и от ветров.
– Наверное, посадка была нелегкой. Вы приземлились в Эверёде или в Стурупе?
– Я пользуюсь аэродромом в Стурупе. Оттуда ближе до международных воздушных маршрутов. Но с посадкой проблем не было. Я очень придирчиво выбираю пилотов.
Из полумрака появилась та самая негритянка, которую Валландер видел и в первый раз. Пока она подавала чай, оба молчали.
– Это совершенно особый чай, – сказал Альфред Хардерберг.
Валландер припомнил досье Хардерберга.
– Должно быть, с одной из ваших плантаций? – спросил он.
Невозможно было определить, удивлен ли Хардерберг неожиданными познаниями Валландера о чайных плантациях в его империи – улыбка не сходила с его лица.
– Я вижу, вы хорошо подготовились, – сказал он. – Совершенно верно. У нас большой пакет акций «Лонрос» в Мозамбике.
– Превосходный чай, – сказал Валландер. – Должен признаться, мне очень трудно представить, каково это – вести дела по всему миру. Полицейские живут совсем по-другому. Но и для вас тоже, должно быть, это был не маленький шажок – из Виммербю к чайным плантациям в Африке.
– Это был огромный шаг.
Валландер почувствовал, что Хардерберг своим ответом как бы поставил точку на вступлении. Пора было переходить к делу. Он отставил чашку, чувствуя некоторое замешательство. Человек перед ним излучал безграничную уверенность в себе.
Валландер вновь прислушался. Полная тишина.
– Я постараюсь покороче, – сказал он после короткой паузы. – Адвокат Густав Торстенссон, возвращавшийся после посещения вашего замка, вовсе не попал в автокатастрофу. Он был убит, а авария инсценирована, чтобы скрыть это тяжкое преступление. Если не считать убийц, вы были последним… или одним из последних, кто видел его живым.
– Должен признаться, что для меня это совершенно непостижимо. Кому надо было убивать старого Торстенссона?
– Мы задаем себе тот же самый вопрос, – сказал Валландер. – И кому надо было хладнокровно устроить всю эту инсценировку?
– У вас есть какие-то предположения?
– Да, – сказал Валландер. – Но я пока не имею права о них говорить.
– Я понимаю, – сказал Хардерберг. – Но и вы должны понять, как потрясла нас эта смерть. Старик Торстенссон был замечательным работником, и мы ему полностью доверяли, полагаясь на его мудрость и опыт.
– Дело осложняется еще и тем, что убит и его сын, Стен Торстенссон. Вы с ним были знакомы?
– Никогда не встречался. Но я слышал, разумеется, о том, что произошло.
Неуверенность Валландера росла с каждой минутой. Хардерберг был совершенно невозмутим. Обычно Валландер чувствовал, когда ему говорят правду, а когда лгут. Но человек, сидевший напротив него, был непроницаем, как скала.
– У вас дела по всему миру, – сказал он. – Ваша империя имеет многомиллиардный оборот. Если я правильно понимаю, вы вот-вот войдете в список крупнейших предприятий мира.
– «Канкаку секьюритис» и «Пешини интернасьональ» мы обойдем в следующем году. И тогда действительно войдем в первую тысячу крупнейших предприятий мира.
– Никогда не слышал о таких компаниях.
– «Канкаку» – японская фирма, а «Пешини» – французская. Я иногда встречаюсь с их владельцами, и мы развлекаемся подобными прогнозами.
– Для меня это совершенно незнакомый мир. Думаю, что не намного лучше знал его и Густав Торстенссон. Он был обычным провинциальным адвокатом. И все равно он каким-то образом нашел место в вашей системе.
– Должен признаться, что это меня самого удивило, – улыбка не сходила с лица Альфреда Хардерберга. – Просто когда мы решили устроить нашу шведскую базу здесь, в Фарнхольме, мне понадобился адвокат с хорошим знанием местных условий. И кто-то предложил Густава Торстенссона.
– А кто?
– Теперь уже не помню.
Вот оно, напрягся Валландер. От него не ускользнула еле заметная гримаса, мелькнувшая на лице его собеседника. Конечно, он все помнит. Но на этот вопрос отвечать не хочет.
– Если я правильно понял, Торстенссон занимался исключительно экономическими вопросами.
