Ирина Иванова - Охотники за наследством
– А я вас помню, – сказала девица, глядя на нее, – вы меня тогда тащить из воды. Спасибо.
– И очень зря это сделала, – сердито фыркнула в ответ Алиса. – Лучше бы я тебя там сразу удушила.
– Где Маргарита Вандельхох? – тихо спросила я.
– Я Маргарита Вандельхох, – ткнув себя в грудь и как ни в чем не бывало открывая меню, ответила рыжая девка.
За столом повисла пауза.
– Покажите документы, – очнувшись, сказала я, совсем как постовой.
Девица пожала плечами. Не отвлекаясь от меню, достала из внутреннего кармана ветровки паспорт, сунула его мне и продолжила читать наименования блюд, шепотом произнося каждый пункт по слогам.
– А что это? – спросила она у Алисы, ткнув в какую-то строчку.
Но та не ответила, все ее внимание в этот момент было сосредоточено на паспорте у меня в руках.
– Маргарита Вандельхох, – прочла я. – Год рождения… – я посчитала, – двадцать три года.
Девица тем временем продолжала разбираться с меню. Наконец она заказала подошедшему официанту салат «Помо Д’оро», ризотто с белыми грибами и блины с икрой.
– Я вам кричать в аэропорту вчера, но ваши друзья меня перебили. – Она еще раз потерла поцарапанный нос и высморкалась в салфетку.
– Маргарите Вандельхох – восемьдесят три года. – Я все еще не могла прийти в себя.
– Я Маргарит Вандельхох, – повторила она, забирая у меня паспорт и снова убирая его в карман. – Мэгги.
– И пишете мемуары?
Девица уставилась на меня удивленно.
– Книгу. Воспоминаний, – отрывисто сказала я.
– Да, пишу, первый том уже готов, – гордо заявила она, покосившись на Алису, которая теперь в приступе какой-то паники начала отодвигаться от девицы.
– И вам завещали половину поместья на Маджоре? – уточнила я на всякий случай.
– Нет, бабушке, – ответила девица серьезно, уже получив в руки стакан с соком. – Она умерла год назад.
– А бабушку звали… – спросила я, хотя ответ уже был ясен. – Маргарет Вандельхох? Вас назвали в честь вашей бабушки?
Девица кивнула, зажав губами трубочку.
– Шкатулку выдавать сегодня? – Она посмотрела с тоской.
Я покачала головой, но тут наш разговор прервал хохот Алисы. Минуты три она не могла разогнуться от смеха, так что с соседних столов на нас понеслись осуждающие взгляды.
– Бабку, – произнесла она, все еще сгибаясь от смеха, – бабку в Риме напугали. Она подумала, ты про покойницу говоришь, что покойница сейчас придет.
– Да, вы ужасные. – Девица посмотрела на Алису с осуждением. – Анна вам ничего плохого не делать.
Как видно, наша барышня была если и дурой, то хорошо информированной.
– Записку кто писал? – Я достала последнее письмо Маргарет Вандельхох, которое все еще валялось в сумке.
– Я, – ответила Мэгги. – Тот человек, итальянец Саверио, говорил, у него есть шкатулка, что он хочет менять на поместье. Я сказала «нет», он уже давал одну моим друзьям в Италии. Он мог слушать телефоны, поэтому скайп, а вы, и он, – сбивчиво начала объяснять рыжая, встряхивая головой, – а потом у меня украли компьютер. И сначала не понять, почему он писал по-русски, это чтобы вы могли читать.
– И кто-то написал адвокатам, что вы не хотите сделку, а нам подкинул письмо, – закончила я, обращаясь в основном к Алисе.
Девица кивнула, чуть не плача. Замечание о том, что мы способны читать только кириллицу, я решила пока опустить. Происходящее и без того затягивалось в тугой узел, вот-вот готовый лопнуть. Над Москвой сверкнула молния, на секунду осветившая кафе будто фарами.
– Шкатулку отдавать сегодня? – снова спросила она.
– Нет, – отрезала я, отсмеявшись свое. – Сначала поместье. Не отдам. Сегодня переписываем поместье и деньги, потом шкатулку.
– Нет. Тогда не отдам деньги, только за шкатулку, – заволновалась Мэгги.
– Как угодно. – Я пожала плечами и стала ковыряться в своем салате. – Не отдам. Мне и этих денег хватит.
Как по команде Алиса сделала равнодушное лицо и принялась смотреть на дождь за окном и мелькающие серые фигуры, словно происходящее в кафе ее абсолютно не волновало. В любом случае облапошить двадцатилетнюю девочку было проще, чем воевать со старой ведьмой или разбираться с Саверио Корсо. Тем более дети и внуки миллионеров обычно страдают феноменальным отсутствием хватки – как будто сама природа строго следит за тем, чтобы через семь поколений в семье миллионера обязательно появился нищий, а потомки нищего наскребли денег до миллиона.
– Хорошо, – наконец согласилась она, – как я узнаю…
– Договор подпишем сейчас у адвокатов, ты отдаешь поместье и деньги, я – сапфир и карты.
– Всю шкатулку, – встревоженно сказала она.
– И шкатулку, конечно, тоже. Фотографию бабушки я себе оставлю, это же моя бабушка, – кивнула я Алисе.
– А… – протянула Мэгги, напрасно оглядываясь в поисках поддержки, – мне надо звонить. – Она вытянула из кармана телефон.
– Не надо никуда звонить, – строго сказала я и снова повернулась к Алисе: – Дело в том, что на обороте фотографии под рамкой есть номер с ключиком от банковской ячейки. Что там?
– Сокровище, – внезапно отозвалась девица.
– Сокровище. Мы любим сокровища, да, Алис?
Алиса уже три минуты сидела не шевелясь и переваривала информацию вместе с салатом.
– Его нельзя разделить, – вмешалась Мэгги в мою полную многозначительности речь.
– Все можно разделить. Так что там?
– Я не могу сказать.
– Ну вот, начинается. А мы уже как будто подружились. – Я подмигнула Мэгги.
– Но его нельзя разделить! – снова возмутилась девица, но тут же затихла. – Это коллекция. И Ричард сказал, что по нему можно написать. – Она запнулась и подыскивала слово. – Вы даже не понимаете. Это великий день, мы станем известнее, чем…
Тут она произнесла несколько фамилий, которые мне так и не удалось разобрать. Глаза у нее вспыхнули почти безумным блеском, но при взгляде на нас он сразу потух. Из всей мировой археологии мне были известны только два имени – Шлиман и Картер, что, видимо, отразилось на моем лице. Алиса молча смотрела на девицу, слегка приподняв бровь.
– Лорд Ричард Литтон? – Я вспомнила, как боец получил в глаз на Шри-Ланке и теперь наверняка выглядел неважно. – Археолог? Как мило. Это становится все более интересным.
Мэгги кивнула и снова потерла нос.
– Вас только деньги волнуют, – пожаловалась она, обращаясь неизвестно к кому.
– Конечно, вас они не волнуют, потому что у вас они есть. Теперь слава нужна, – неожиданно вступила в разговор Алиса:
– Да, нас волнуют только деньги. И вообще мы ужасные. Это же не Саверио Корсо мог прослушать наши разговоры и узнать, что происходит, а кто-то другой. Куда перейдет сокровище, если наследники не объявятся на этой неделе? – ласково спросила я рыжую.
– Не знаю. Может, в Лувр, – буркнула она.
– Может, в Лувр, – повторила я, все больше удивляясь, что догадка оказалась верной. – Тогда его совершенно точно можно разделить.
– Его еще надо находить, – поправила она меня.
– Даже так?
– В этом помогут карты.
– В смысле гадальные?
Мэгги кивнула и уставилась в свою чашку. Алиса незаметно покрутила пальцем у виска.
– Итак, мы сейчас идем к нашим юристам, переписываем поместье и деньги, а потом летим… Где банк? – наклонилась я к Мэгги.
– Джинева, – уныло откликнулась она.
– Конечно, где же еще он может быть. Итак, завтра летим в Женеву и выясняем, что там за сокровище и можно ли его поделить на двоих. Я угощаю. – На этих словах я сделала знак официанту.
Расплатившись и подождав, пока Мэгги натянет свой нелепый рюкзак, мы вышли на улицу. Дождь лил еще сильнее, молнии отражались в лужах.
– Вас только деньги волнуют, – снова пробубнила она где-то заученную фразу, накидывая на голову капюшон.
– Как говорила герцогиня Виндзорская: «Женщина не может быть слишком худой и слишком богатой», – процитировала я, раскрывая над всей нашей компанией свой любимый ярко-синий зонт.
– И лошадей не бывает слишком много, – невпопад добавила Алиса.
– Ты абсолютно права, дорогая, и лошадей не бывает слишком много.
Втроем под одним зонтом мы пошли вперед.
– Але, ааале, – позвала я в трубку.
– Да! – рявкнула в ответ Алиса.
– Дорогая, ты где? Я уже час не могу дозвониться. В офисе сказали, ты еще не вернулась в Москву.
– Я здесь. – В трубке слышался какой-то странный шум.
– Где здесь?
– В поместье.
– В моем поместье? – Я потеряла дар речи.
– Да, в твоем поместье, на моей конюшне, – отчеканила Алиса, сделав ударение на слове «моей», – с Орулой.
– С Орулой? – удивилась я.
Со дня нашего последнего разговора прошло всего четверо суток, и, чтобы достать за это время лошадь, нужно было двигаться со скоростью ракеты. – И как там Орула?
– Нормально. Только его попортили, пока везли. Уроды, перетянули сухожилия! Эти породистые лошади, ты же знаешь, ужасно нежные. Переезд – всегда стресс, они не выносят такого гадкого отношения к себе. Но ничего, я тебя здесь вылечу. Тут рядом озеро, хорошая погода, мы достанем морскую воду и будем гулять.
