Елена Михалкова - Манускрипт дьявола
Подумав о матери, Максим решительно встал, собрался с силами и вновь «ласточкой» прыгнул в воду. Река сопротивлялась вторжению, выталкивала его, будто выплевывала, но он упорно пробивался к золотистому кружочку, тускло поблескивавшему на дне. Пространство играло с ним: стоило Максу немного погрузиться, как ему начинало казаться, что он плывет не вниз, а вверх. Там, наверху, в черноте светило крошечное солнце, до которого нужно дотянуться.
На этот раз ему удалось подплыть совсем близко, и монетка уже была почти в его пальцах. Но в последнюю секунду водоворот, будто издеваясь, закружил Максима, отбросил назад, и очнулся он снова на берегу.
Тяжело дыша, Макс перевернулся на спину и уставился на небо. Пока он нырял, оно стало совсем низким, и Арефьев разглядел в его волнах нескольких крупных темных рыбин, расправивших плавники как крылья.
Только теперь Максим отчетливо осознал, что времени у него остается все меньше и меньше.
Воображение играло с ним странную штуку: прикрывая глаза, он видел, как противоположный берег поднимается из воды, становясь высоким, обрывистым, и различал на нем две фигурки, скачущие верхом по самому краю. Сощурившись, Арефьев смог разобрать, что это две девушки. Первая – темноволосая, вторая – русая, едва поспевающая за хозяйкой.
Внезапно Максим понял, кто перед ним, и тут же – словно к глазам приставили бинокль – всадницы приблизились, оказались совсем рядом.
– Ольга Павловна, не уйдем! – отчаянно крикнула русая, стуча по бокам низкорослой лошадки босыми пятками. – Близко они!
Та, кого она назвала Ольгой, резко повернула коня, осадила, вглядываясь вдаль, закусила губу.
– Пашенька… – начала она, тяжело дыша. – Ты вот что… садись на моего Маркиза и скачи в город. Луна устала, ей тебя не вывезти.
– Как же так… Ольга Павловна, а вы?!
– Догонят они нас, Паша, – обреченно выдохнула девушка. – Обеих убьют. А если я останусь, за тобой не погонятся.
– Святый Боже, да что ж вы такое говорите-то?! – Паша заплакала. – Неужто я вас брошу?
– Бросишь! Я тебе приказываю!
Ольга спрыгнула на землю, перехватила крепче повод.
– А я вашего приказа не послушаюсь! – крикнула девушка. – А ну вертайтесь на Маркиза! Или уж обе в реку прыгнем, чтоб живыми убивцам не даваться!
– Да если б ты, дурочка, плавать умела! – в отчаянии воскликнула Ольга, и вдруг лицо ее озарилось. – Господи, Паша, а ведь в самом деле… А ну слушай меня!
Где-то совсем рядом с Максимом взревела река, словно предчувствуя добычу. Плеснула волна, и спешившиеся всадницы на обрыве вновь оказались далеко, а затем силуэты их и вовсе размыло водой, будто нарисованные на песке.
* * *– Нет, это не конвульсии, конечно, – устало сказал нейрохирург, которого Борис Осипович привел в палату. – Он просто видит сон.
– Может быть, нам… – начал Борис, но тут в палату заглянула медсестра, перебила его на полуслове:
– Иван Степанович, Сапожников уже здесь, вас спрашивал!
– Прекрасно! – оживился врач. – Ну все, сейчас на томограмму, а там будет ясно, чего ожидать.
Когда Максима увезли, Борис Осипович рассеянно погладил подушку, зачем-то потрогал капельницу и с силой провел рукой по лбу. «Все будет хорошо, – сказал он себе. – Все будет хорошо!»
Но это не помогло. Борис Осипович вдруг снова ощутил стойкий запах реанимационной палаты, к которому, казалось, так привык за эти несколько суток, что уже не замечал, и этот запах выбил у него все зачатки уверенности в хорошем.
Он огляделся вокруг, будто ища то, что могло бы придать ему душевных сил, и, не увидев ничего подходящего, сунул руку в карман – за сигаретами. Как будто здесь можно курить! Пачки в кармане не оказалось – она давно была выкурена возле госпиталя, – а вместо нее пальцы нащупали холодный кругляш. Борис Осипович, никогда не носивший мелочь в карманах, вытащил его – и золотая монета с профилем Николая Второго блеснула на его ладони. Он вспомнил, что обнаружил ее забытой на полке почти сразу после отъезда Максима, и даже позвонил ему, но тот не слышал звонка, а когда наконец взял трубку, был уже слишком далеко, чтобы возвращаться. Максим огорчился: эту монетку, которую когда-то отчим спрятал под лестницей в овраге, он всегда брал с собой в походы – «на счастье». После того как Борису Осиповичу позвонили из госпиталя, он, не задумываясь, сунул монету в карман – и забыл про нее.
«Хорошо, что не потерялась», – подумал он теперь, вертя ее в пальцах. Подкинул несколько раз, следя за ее вращением, и почувствовал, что успокаивается.
Борис Осипович переложил монету в нагрудный карман и тщательно застегнул его. «Отдам Максиму, когда придет в себя».
* * *Для очистки совести Сергей все-таки поехал в фирму, которая наняла на работу Наташу Куликову, но, как и опасался, не услышал ничего, что могло бы пролить свет на ее похищение. Сотрудники сообщили, что их уже допрашивали «товарищи из милиции», но и тем повезло не больше, чем Бабкину.
– Ох, ничегошеньки мы не знаем! – удрученно сказала ему девушка-менеджер. – Какой-то бред… Наташку похитили! Просто в голове не укладывается! Может, это какой-нибудь поклонник? Я так следователю и сказала: «Наташа – такая девушка, что от нее глаз не отведешь, она многим у нас нравится. Вдруг нашелся псих, который решил ее в подвале заточить и любоваться ею?» Между прочим, даже книга такая есть… Что-то там про бабочек в названии. Как раз об этом! Я следователю говорю: «Вы почитайте, может, полезные выводы для себя сделаете».
– А следователь что? – не удержался от вопроса Бабкин.
– Сказал – обязательно прочитает.
Вернувшись, Сергей из прихожей громко спросил:
– Как называется книга, в которой псих заточил в подвал девушку, чтобы любоваться ею? В названии должно быть слово «бабочки».
Макар выглянул из комнаты, окинул напарника хорошо знакомым тому взглядом, в котором читалось снисхождение к его, Бабкина, невежественности:
– Книга называется «Коллекционер», написал ее Джон Фаулз.
– А где бабочки? – удивился Сергей. – Были обещаны бабочки!
– Превратились в гусениц и уползли на капусту. Откуда такой интерес к английской литературе, мой дремучий друг?
– Рассматривал одну из версий похищения Куликовой, выдвинутую ее коллегой. – Бабкин привычно проигнорировал «дремучего друга».
– Догадываюсь, какую. Я даже мог бы в нее поверить, – после некоторого раздумья откликнулся Илюшин, – если бы не один важный момент: девушку увели двое мужчин. Уверяю тебя, сумасшедший оказался бы куда изобретательнее и не стал бы привлекать посторонних. Нет, поверь мне, похищение Куликовой связано с манускриптом…
– Дался тебе этот манускрипт! – раздраженно воскликнул Сергей.
Он вошел в комнату и остановился, ошеломленный увиденным.
Пока Бабкин беседовал с коллегами и начальством Куликовой, Макар не терял времени зря. Комната выглядела так, будто в ней порезвился художник-самоучка. Ковер, кресло, стол были завалены страницами, на которых Сергей разглядел уже знакомых ему обнаженных женщин в подобии чанов, напоминавших гороховые стручки, растения, которых он никогда не видел, круги разных диаметров, наводившие на мысль о солнечной системе. Принтер гудел, выдавая новые распечатанные листы с рисунками и загадочным текстом.
– Что ты делаешь?
– Распечатываю манускрипт.
– Весь?!
– Он не такой уж и большой. Просто пришлось делать это два раза. Первая копия вышла почти слепая, но теперь я нашел в Интернете нормальную ссылку. Мне нужно проверить кое-какую идею, а собранного в одном месте алфавита я не смог отыскать.
– Зачем тебе алфавит?
Принтер выбросил последний лист бумаги, помигал красным светящимся глазом и затих. Илюшин не глядя протянул руку и взял со стола копию послания, оставленного Наташей Куликовой на стене ее квартиры.
– Смотри, – сказал он, и Бабкин присел с ним рядом. – Видишь?
– Что я должен видеть?
– Вот эти буквы. Пятую в третьей строке и третью в шестой.
– Вижу. И что?
– То, что они не относятся к алфавиту манускрипта. Во всяком случае, на первый взгляд. Но нужно проверить, поэтому я и хочу выписать все буквы, которые использовал автор рукописи.
Сергей вгляделся туда, куда показывал ему Илюшин, затем поднял первую попавшуюся страницу манускрипта и пробежал глазами. Хмыкнул, отложил страницу в сторону и взял вторую.
На третьей он, не сдержавшись, присвистнул:
– Слушай, похоже, этих букв и впрямь здесь нет! Макар, так, значит, ты его расшифровал! Я понял – Куликова вписала «свои» буквы среди букв манускрипта, чтобы спрятать… Сейчас мы их вычленим и получим готовое послание!
– Если бы все было так легко… – протянул Илюшин, и энтузиазм Бабкина поубавился. – Вот, взгляни: видишь, я выписал подряд пять букв, которых точно нет в манускрипте? И что получилось?
– Невнятица, – вынужден был признать Сергей, посмотрев на результат работы Макара.
