Елена Михалкова - Манускрипт дьявола
В отдалении показалась группа подростков, человек пять – низкорослые, сутулые, в капюшонах, натянутых на стриженые головы. Лешка проводил их неприязненным взглядом. Мальчишки добежали до главного корпуса, но, вместо того чтобы зайти внутрь, обогнули здание и скрылись за ним.
«Куда это вы направились, голубчики?» – заинтересовался Баренцев, знавший, что там нет ничего, кроме наособицу стоявшего хозяйственного сарая. Он прикрыл дверь машины и направился вслед за воспитанниками, ускоряя шаг.
К дождю прибавился ветер, и Лешка припустил бегом. Но только он завернул за угол, как тут же столкнулся с человеком, о котором думал всего минуту назад.
– Ты что ломишься как сумасшедший? – недовольно спросил Александр Сергеевич Арефьев, отстраняясь от него.
– Дядя Саша! Здрасьте.
– «Здрасьте»… Здоровались уже!
– Точно, я и забыл, – заулыбался Баренцев, но директор подхватил его под руку и поволок за собой, быстро удаляясь от маленького квадратного здания с крошечным окошком.
– Э-э-э, дядя Саша, стойте! Я ведь не просто так бежал, а за вашими охламонами. Что это они у вас без присмотра разгуливают по всей территории? Видели? Они к сараю рванули!
– А… К сараю… Да я им там цех для занятий трудом оборудовал, – не сразу ответил Арефьев. – Пускай занимаются.
– Цех? – недоверчиво переспросил Лешка, останавливаясь и отнимая руку. – У вас же в подвале кабинет труда!
– В подвале – не в подвале… Тебе какое дело?! – неожиданно разозлился директор. – Что ты все шныряешь, как ищейка?! Выгоню тебя к чертовой матери, и ищи другое место под свои дела!
– Да вы чего, дядя Саша, – примирительно сказал Лешка. – Я ж ничего плохого не хотел! Только вас предупредить, чтобы следили за своими пацанами.
– Предупредил – и все на этом. – Александр Сергеевич зашел под навес, зябко потер руки.
Видя, что он успокоился, Баренцев проговорил:
– Максу скоро операцию будут делать. Из головы какую-то гадость вырезать.
Директор бросил на него быстрый взгляд:
– Откуда знаешь?
– Дядя Боря сказал. Он у Макса в больнице. Ладно, пойду я…
– Постой. – Александр Сергеевич снова ухватил Лешку за рукав. – Торопливый ты какой, честное слово! Слушай: я сам Осиповичу звонить не буду, мы не разговариваем. Как узнаешь, чем операция кончилась, позвони мне. Договорились?
– Конечно, дядь Саш! Я ж понимаю, вы тоже беспокоитесь. Ладно, побегу – мои ребята ждут…
Баренцев выскочил из-под навеса и припустил к складу. Директор постоял, хмуро глядя ему вслед, и быстрыми шагами направился туда, откуда недавно ушел – к старому сараю.
* * *С размещением Джона вышло удачно: из дома, который он хотел снять на время пребывания в Праге, хозяин выезжал лишь через два дня, и на это время Джон собирался остановиться у меня. Он с интересом осмотрел мое жилище, надолго задержавшись в лаборатории, а потом поднявшись по лестнице наверх. Второй ярус моей башни вполне приспособлен под нужды даже такого капризного гостя, как Джон. На самый верхний этаж мой наставник не полез: подозрительно взглянув на закручивающуюся спиралью лестницу, он спросил, что там, наверху, и, услышав, что ничего, кроме единственной комнаты с кроватью, отрицательно покачал головой.
– Кажется, я становлюсь слишком стар, – со вздохом признался он. – Удивляюсь, как у тебя хватает сил карабкаться вверх-вниз каждый божий день.
Я оглядел его и нашел, что, в отличие от меня, он мало изменился. Все та же горделивая посадка головы, та же ухоженная длинная борода, та же привычка поглаживать ее, придающая Джону солидности. Хотя, видит бог, и он без этого выглядит внушительно – как и подобает первому алхимику Англии.
И характер его не претерпел никаких изменений. По-прежнему причудливо смешивались в нем снисходительное отношение ко мне и восхищение моим «даром». Он покровительственно похлопал меня по плечу, услышав, что я занимаю весомое место при дворе, и напомнил, что все это лишь благодаря тому, что в Прагу я прибыл вместе с ним.
– Моя слава, дорогой Эдвард, накрыла тебя, словно крылом, – высокопарно выразился он.
Мне захотелось сбить с него спесь, но я слишком долго не видел Джона и забыл, что сбить с него спесь так же трудно, как вытащить черепаху из панциря. Он говорил, упиваясь своей речью, и мне оставалось только слушать. Цель его поездки состояла в том, чтобы создать под патронажем Рудольфа сообщество алхимиков.
– Десятки проходимцев и лгунов называют себя алхимиками, не краснея от бесстыжего обмана. Непосвященному сложно опознать настоящего ученого среди этих сорняков. Но мы создадим орден, попасть в который будет не так-то просто! Я уже придумал кое-что… Ты поддержишь меня, дабы мое выступление перед императором выглядело еще убедительней.
Увлеченность наставника этим детским проектом показалась мне забавной. Конечно же, во главе ордена он видел самого себя, я и не удивился бы, если б оказалось, что Джон будет и его единственным членом. Соперничества он и прежде не терпел, а сейчас, постарев, стал еще более нетерпим к другим алхимикам.
– Ну что же, а как ты поживаешь? – спросил он наконец, закончив свое повествование. – Ты должен быть благодарен судьбе за свою жизнь, однако я читаю по твоему лицу, что ты не всем доволен. Вспомни о том, кем ты был, и подумай, кем ты стал, прежде чем роптать!
Я предпочел пропустить это цветистое заявление мимо ушей, и рассказал Джону о старом Якобе. Суть истории я оставил нетронутой, поведав, что старик владеет тем, что мне очень хотелось бы получить. Но вопрос содержания книги я ловко обошел, сказав лишь, что результаты опытов видел своими глазами и они поразили меня.
Как видите, сам черт не подал бы все это так ловко. С губ моих не слетело ни слова лжи. Более того, я рассказал Джону, к каким уловкам вынужден был прибегать, чтобы заставить хозяина книги согласиться на сделку, и он хохотал, слушая, как я возился с сундуком и брал уроки у плотника.
– Ты молодец, Эдвард! – Он вытер слезы, выступившие от смеха. – Потакать старому безумцу в его прихоти – на такое не каждый бы согласился. Твое поведение выставляет тебя настоящим ученым. Должно быть, ты и впрямь загорелся получить эту рукопись!
Я не стал называть Джону сумму, которую должен был заплатить за манускрипт. К чему? Столь непомерная цена могла навести его на подозрения относительно того, что содержалось в книге.
– Каков же будет твой совет? – спросил я, закончив рассказ. – Что, если старик снова откажется исполнять обещание, и я останусь ни с чем?
Он задумался.
– Не кроется ли причина его упрямства в тебе самом? – предположил наконец Джон, проявив проницательность. – Быть может, отчего-то он не хочет, чтобы его собственность попала именно в твои руки?
– Возможно. И что же мне делать в этом случае?
– Ответ прост, мой милый Эдвард: отправь к нему другого покупателя, который сможет понравиться старику. Молодую женщину? Такого же, как и он, древнего старца? О, нет-нет, не смотри на меня! – рассмеялся он. – Я готов оказать тебе любую услугу, но разговоры с безумцами выше моих сил!
– Якоб вовсе не такой уж древний старец, – пробормотал я.
У меня и в мыслях не было просить Джона о помощи в моем щекотливом деле. Знай он о том, что в действительности стоит на карте в нашей с Якобом сделке, он первым бросился бы к дому старика и захлопнул бы дверь перед моим носом, случись мне добежать вторым. Там, где речь идет о сражении за звание первого алхимика, Джон всегда был непреклонен. Я уверен, что и сейчас его отказ помочь мне имел свою подоплеку: Джону страшно не хотелось, чтобы я пришел к императору с каким бы то ни было открытием, пусть даже сделанным другими. Он слишком ревнив во всем, что касается успехов других!
Я поблагодарил Джона за совет и, заметив, что он скрывает зевоту, предложил ему отправиться отдыхать. Молли привела в порядок дальнюю комнату, как раз предназначавшуюся для гостей, но ни разу не использованную в этом качестве. Играя роль гостеприимного хозяина, встретившего старого друга, я пошел проверить, все ли там в порядке.
Не знаю, много ли времени я провел там, задумавшись и машинально переставляя с места на место предметы на столе. Но когда я вернулся и заглянул в гостиную, то увидел Джона, уснувшего в кресле возле камина. Он мирно похрапывал, и его пушистые усы вздымались и опадали, будто под дуновением ветра.
Подойдя к нему, я придвинул второе кресло и присел, вглядываясь в морщинистое лицо, на щеках которого, как и много лет назад, по-прежнему лежал розоватый румянец.
Странное дело… Когда-то я не испытывал к Джону ничего, кроме презрения. Так вор презирает обворовываемого. Поверьте, для меня нет ничего унизительного в таком сравнении. Я пользовался домом Джона, связями Джона, знаниями Джона, его готовностью учить меня и смеялся старику в лицо.
Постепенно к презрению добавилось негодование. Даже спустя пять лет после нашей встречи самодовольный дурак считал, что невероятно облагодетельствовал меня, хотя без моих «бесед» с духами он был бы никому не интересен. Сколько раз я взрывался в гневе, услышав это! Но Джон не в силах был понять, чем вызваны мои вспышки… Старик не лишен внутреннего чутья и потому ощущал, сколь сильна моя неприязнь – наверное, оттого-то он меня и побаивался. Со временем я начал подозревать, что он догадался о причинах моего появления в его доме и о том, что я хотел лишь использовать его… Но Джон не признался бы в этом даже самому себе. Как же! Ведь тогда пришлось бы согласиться с тем, что он, великий алхимик, пал жертвой проходимца! Куда как приятнее видеть себя наставником молодого одаренного духовидца.
